О происхождении некоторых фамилий

Как известно, по своему происхождению русские фамилии в своем большинстве являются краткими прилагательными, сформированными посредством суффиксов «–ов» (–ев) или «–ин». Гораздо в меньшей степени у нас распространены фамилии с суффиксом «–ский» (–цкий, –ской, –цкой) в отличие, скажем, от Польши. И этому есть объяснение.

Все дело в том, что на раннем этапе формирования фамилий (XV–XVI вв.) на Руси было мало вотчинных*, то есть наследственных, владений. Поместья могли переходить из одних рук в другие по решению монарха. Суффикс «–ский» при образовании фамилии указывает на связь рода с определенным местом, и малочисленность подобных фамилий свидетельствует о «нерешенности» земельного вопроса. От Московской Руси осталось очень немного таких фамилий, и относятся они в основном к княжеским родам: Волконский (река Волконь), Вяземский (город Вязьма), Пожарский (деревня Пожарка), Трубецкой (город Трубеч), Шуйский (город Шуя), Елецкий (город Елец).

В Польше землевладение было наследственным, и фамилия на «–ский» стала не просто распространенным типом – она стала продуктивной моделью, по которой формировались фамилии самых широких масс, к наследственному землевладению уже не имевших никакого отношения. Именно с этой моделью связано большинство наших нынешних фамилий на «–ский», возникших в польско-украинско-белорусском языковом ареале.
На более поздних этапах образования фамилий к топонимическому типу примкнули и другие модели. Так, параллельно с княжеской фамилией Белозерский (Белоозеро) образовалась фамилия Белозерцев. Подобным образом появились параллели Оболенский – Оболенцев (город Оболенск), Вяземский – Вяземцев (город Вязьма). В русскую антропонимию в позднее время вошло большое количество топонимических фамилий на «–ский», принадлежащих славянскому и еврейскому населению западнорусских областей. Еврейские фамилии, образованные таким способом, отражают, как правило, «черту оседлости»: Гомельский (город Гомель), Овруцкий (город Овруч), Слонимский (город Слоним).

Для выяснения значений некоторых современных фамилий требуется хорошее знание топонимики – не только нынешней, но и исторической (некоторые названия могут исчезать). Так, анализ фамилии Коварский предполагает обращение не к существительному «коварство», а к топониму Ковары. В Кирилло-Белозерском монастыре было по меньшей мере три монаха по прозвищу Рукинец.  Прозвище восходит не к «длинным рукам» их обладателей, а к названию деревни Рукина Слободка, принадлежавшей монастырю.

Отдельную ветвь родовых имен, оканчивающихся на «–ский» дали фамилии русского духовенства. Есть несколько типов таких фамилий, которые легко узнаются. Это фамилии, образованные от названий церковных праздников (Вознесенский, Рождественский, Троицкий), или слов, связанных с церковной традицией вообще (Архангельский, Ливанов, Саульский). Встречаются фамилии, имеющие церковнославянские (Глаголев), греческие (Аристов) или латинские (Кандидов) элементы.

Человек, незнакомый с этой традицией, может подумать, что фамилия Велосипедов образована от слова «велосипед», но зафиксирована она задолго до изобретения означенного средства передвижения. «В XVI столетии жил на Руси, в глухом погосте Микифоровке человек, носивший фамилию Велосипедов», – сообщает Лев Успенский в книге «Слово о словах». Дело в том, что дьяк Велосипедов для облагораживания собственной фамилии Быстроногов применил свои познания в латыни (veloce pedes – «быстрые ноги»).

К духовной же среде восходят многие «цветочные» (Тюльпанов), двусоставные (Добронравов)  и некоторые другие фамилии. Тип этих фамилий в каждом конкретном случае связан со вкусами духовного училища, где учащимся, по большей части бесфамильным, «родовые имена» присваивались в массовом порядке.
Огромное множество русских фамилий образовано от крестильных имен. Более половины представленных в справочнике «Весь Петербург» фамилий восходит к полной форме крестильного имени. Из 20 самых употребимых 15 принадлежат к этой категории. В порядке убывания назовем первые пять: Иванов, Васильев, Петров, Михайлов, Федоров.  Интересно, что наряду с именем Влас было Власей, радом с Макар – Макарей, именно с такими окончаниями, не Власий и не Макарий. Поэтому в современных фамилиях мы имеем Власьев и Макарьев, а не Власиев и не Макариев.

Но многие фамилии, образованные от крестильных имен, восходят не к полной их форме, а к уменьшительной, причем такой тип образования был широко распространен. Одной из причин этому являются этические нормы того времени, по которым обращаться к человеку, стоящему на более высокой социально-иерархической ступени, можно было только «унизив» самого себя. Так, например, в челобитных грамотах царю употребляли примерно следующую формулировку: «Холоп твой Ивашка Федоров тебе челом бьет». При этом в среде равных или подчиненных себе тот же человек именовался Иоанном или, по крайней мере, Иваном.

Обозначение себя уменьшительным именем при обращении к начальству не считалось чем-то зазорным. Также считалось совершенно естественным подчеркнуть свою «скромность и малозначительность» в публичных обращениях. Так, предисловие к известному нам Букварю XVII века его автор заключил предложением: «Писавый, исправления и прощения просит кланяяся, худ Карион Иеромонах Истомин». Собственно и весь обычай склонятся (падать ниц, бить челом) в присутствии высокопоставленной особы возник из намерения показать свою «малость», «ничтожность» . Да и сами слова «раб», «холоп» изначально обозначали «маленького» человека, недаром они родственны существительным «ребенок» и «хлопец».

Так вот, уменьшительная форма крестильного имени дала большое количество известных ныне фамилий. Аверинцев ведет свое происхождение от формы Аверинец, которая, в свою очередь, образована от имени Аверкий. Фамилия Калинин связана не с растением, как можно было бы подумать, а с формой Калина, восходящей к имени Каллиник (греч. kallos – красота, nike – победа, т. е. «красивый победитель»). Фамилия Мичурин восходит к форме Мичура, образованной от Дмитрия (ср. более позднее – Митя, Митюша). Самый известный польский поэт Мицкевич носил фамилию, восходящую к Мщка, образованного от того же имени Дмитрий. К уменьшительному имени Радище (Родион) восходит фамилия Радищев (в старину суффикс «–ище» был не увеличительным, а уменьшительным). Продолжая литературную тему, можно предположить, что к этому же типу фамилий принадлежит и Есенин. Основательной выглядит мысль, что Есенин ведет начало не от «есени» (осени), а от формы Есеня, восходящей к Есип (Иосиф).
От уменьшительных имен происходят фамилии Михалков  (Михалко – Михаил), Малахов (Малах – Малахия), Леньков (Ленько – Леонид), Трошев (Трош – Трофим), Потанин (Потаня – Потапий) и многие другие.

Но в русских фамилиях отразились не только крестильные имена. Многие доносят до нас сведения о роде занятий предков. Так, например, Гребенщиков восходит к прозвищу гребенщик – изготовитель гребней), Сукачев (сукач – прядильщик), Хлебников (хлебник – пекарь) Токарев буквально – сын токаря.

Самую, может быть, любопытную страницу в истории русской антропонимии составляют фамилии, образованные от прозвищ. Прозвище давалось человеку за его характерные черты, иногда – внешние, а порой – за нрав и манеры. По выражению Гоголя, «каркнет само за себя прозвище во все свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица». Так, у советского премьера Косыгина был предок Косыга, косоглазый человек; у первого президента СССР – человек горбатый (Горбач), а у известного кинорежиссера – человек говорливый (Говоруха). Фамилия Бастрыкин указывает на первопредка по прозвищу Бастрык, и хотя этим татарским словом вообще-то назывался шест для стягивания, крепления сена или снопов на возу, в некоторых диалектах оно приобрело значение «бастард, выродок». Таким образом, вырисовываются две картинки: либо основателя рода прозвали Бастрыком за его долговязость, либо - за то, что родился вне брака.

С той же степенью вероятности мы можем предположить, что Мордашов ведет свой род от гипотетического Мордаша, человека с крупным лицом. То же касается и Виктора Степановича Черномырдина, далекого предка которого окружающие кликали Черной Мордой. Последний антропоним обращает наше внимание на тот факт, что на длине прозвищ в прежние времена не экономили. Нередко прозвища состояли не из одного слова.

Во вкладной книге Кирилло-Белозерского монастыря (то есть книге, фиксировавшей вклады в монастырь) зафиксированы такие любопытные записи:  «Лета 1580, февраля. Псковитин, московьской жилець Таврило Тряси Солома, во иноцех Галасиа, дал вкладу 175 рублевъ».
Или: «Федоръ, а прозвище Пятой, Ивановъ сынъ Каргополець Брянцовъ, дал полдвора и пол-анбара вкладу». «Старець Елисея Подкованая Вошь, постриженикъ Угрешского монастыря, дал вкладу 14 рублевъ»; «Дал старець Антоней Вшивой ковшикь да корчикъ серебряный»; «Из Горъ старица Феодосья Каргополка, Пятого дочи Брянцова дала вкладу 3 рубли без гривны». Встречаются там также: кузнец Торокан, во иноцехъ Панфилъ; крестьянин Козел, по имени Данило Орифин, во иноцех Деонисей; крестьянин Горемыка, во иноцех Еуфимей. Засвидетельствованы имена: москвитинъ Иаковъ Тимофеев Синева Носу и Григорей Сухоплюевъ.

Помимо неоднократного упоминания таких средневековых реалий, как вши и тараканы, документ знакомит нас с рядом важных обстоятельств. Какими бы забавными ни казались нам сейчас приведенные в документе прозвища, в официальной бумаге без них было не обойтись: именно они идентифицировали субъекта. Небезынтересно и то, что в этих отрывках употребляется характерное для Древней Руси наименование по очередности рождения: при тогдашнем обилии детей в семье это имело особый смысл. От таких прозвищ были образованы фамилии Третьяков – «родившийся третьим», Меньшиков – «меньший», Вешняков – «родившийся весной». Фамилия Богданов может указывать на незаконнорожденность родоначальника династии.

Наконец, в этом тексте мы находим одно из типичных охранительных имен: Горемыка  (ср. фамилию Горемыкин). В другой части рассматриваемой рукописи упоминаются сходное по задачам прозвища Истома  (ср. фамилию Истомин).  По большому же счету подобную роль могла выполнять и добрая половина вышеперечисленных прозвищ.
Исследователи считают, что охранительные имена или прозвища-обереги для Древней Руси были характерны в высшей степени. Кто мог назвать своего ребенка Злобой, Кручиной  или Некрасом  (давшим соответственно фамилии Злобин, Кручинин  и Некрасов)?  Только тот, кто хотел, чтобы ребенок стал добрым, веселым или красивым. По этой же причине существовали такие прозвища, как Беда, Бздячий, Говно, Грех, Пердло, Сука, Упирь Лихой, Хер, Чорт.  Справедливости ради следует отметить, что от таких фамилий их носители впоследствии пытались по возможности избавиться.

Большое количество фамилий тюркского корня связано с временами татарского могущества. Аксаков восходит к тюркскому «хромой», Аракчеев – «пьяница», Каракозов – «черноглазый», Карамзин – «чернявый», Колчак – «железная рукавица» (по одной из версий), Кутузов – «неистовый».

Частью русской антропонимии стали белорусские по происхождению фамилии (Ростропович, Шостакович, Ходасевич), украинские (Коротич, Петлюра, Шевченко), польские (Врубель, Твардовский, Циолковский), еврейские (Бродский, Мандельштам, Эфрон), греческие (Канделаки, Мавроди), молдавские (Фрунзе), сербские (Вучетич), грузинские (Баланчин от Баланчивадзе), а также невероятное множество других.

Сегодня часто встречаются люди, фамилии которых происходят от незнакомых слов. Вроде бы они русские по окончаниям, но смысл основы родового имени не ясен.
В Интернете есть сайты, посвященные разъяснению происхождения фамилий, но мы, как правило, интересуется только своей и не запоминаем незнакомых слов. Читая старинные лексиконы, встречаешь множество существительных, основа которых сохраняется теперь только в собственных именах. Вот некоторые из них, взятые из первых томов словаря русского языка XI – XVII веков.
Байдакъ (бадак) – речное судно.
Бакшей – чиновник, писец. «И царь съ Алексеемъ к великому князю прислалъ бакшея своего Бозека з грамотою».
Балабан (болобан) – порода сокола. «Птица ловчея болобанъ ловитъ всякой зверь и птицы».
Балий – колдун, заклинатель.
Болдырь – человек, родители которого принадлежат к разным народностям. «А ныне де в Азове атамановъ и казаковъ всехъ  с 1000 человекъ или болши до татаръ и болдырей с 500 человекъ». Также может иметь связь с «булдырь» (вар. «болдырь») – плохо построенный и отдельно от других стоящий дом. «Не называй килы пузырем, а боярских сеней булдырем» (поговорка 17 века).
Боркан (баркан) – морковь. Фамилия Барканов образована от прозвища Баркан. Возможно, оно происходит от названия плотной шерстяной ткани баркан. Прозвище относится к так называемым «профессиональным» именованиям, содержащим указание на деятельность человека. Поэтому можно предположить, что основатель рода Баркановых был торговцем тканями, либо портным. Кроме того, слово «баркан» употреблялось в новгородских, псковских и тверских говорах в значении «морковь». В этом случае так могли прозвать человека, занимающегося выращиванием и продажей моркови. Однако нередко так называли высоких и худых людей. Баркан, со временем получил фамилию Барканов.
Будара – гребное судно, похожее на барку; большая грузовая лодка. Соответственно «бударщик» – то, кто плавает на бударе.
Булгак – мятеж, смятение, бунт. Родственный глагол – «булгачить», наречие «булгачно» (тревожно, неспокойно). В сказании Афанасия Никитина есть такие строки: «Везде булгакъ сталъ; князей везде выбыли, Яишу мурзу убилъ Узуосанъбекъ, а Солтамусаитя окормили».
Гаина – глиняный сосуд, скудель. История фамилии Гаина относится к украинско-российским областям. Одно из первых упоминаний о фамилии Гаина было обнаружено в архивных документах переписи фамильных родов XVIII века. «Гаина» являлось семейным прозвищем, которое в свою очередь происходит от «уличного» прозвища того или иного члена семьи. Именно это самое «уличное» прозвище записывали в переписном документе и оно впоследствии стало фамилией.
Гайдук – легко вооруженный пехотинец, как правило, в польских или венгерских войсках 16 - 17 веков.
Гайтан – шнурок. Фамилия Гайтанов является достаточно редкой на территориях России и ближнего зарубежья. Изначальные свидетельства фамилии можно обнаружить в ведомости переписи Древней Руси в период правления Ивана Грозного.
Позже «гайтан» – женское нагрудное украшение в виде шнура, связанного из разноцветного бисера, создающего геометрический или стилизованный растительный узор, а также бусы из стекла и янтаря. В ХIХ - ХХ веках гайтан получил широкое распространение в Калужской, Рязанской и Тульской губерниях, как украшение девушек и молодых женщин.

Или возьмем происхождение фамилии мэра Москвы Сергея Собянина. Как это ни странно может показаться нашим современникам, но корень в этом имени собственном – русский и даже довольно понятный. Происходит оно от прозвища Собяна, в основе которого лежит древнерусское слово «собь». Самое близкое к нему в современном языке – местоимение «себя», которое раньше имело вид «собя». Звук «о» сохранился во всех однокоренных словах: «особь», «особа», «особняк», «особый», «особенный», «обособленный», «обособлять», «собственно», «собственность», «пособие», «пособить», «подсобный», «способствовать», «способ», «способность», «приспособить», «приспособление» и т.д.
Исходной морфемой для всех перечисленных слов и являлось «собь», означавшее отдельного человека, личность, персону. По значению оно похоже на современное «особь», хотя последнее сформировалось много позднее не в устном, а в книжном языке.
«Собить» – «делать что-то своими силами, самостоятельно»; «пособить» – «присоединиться к кому-то для выполнения действия, помочь» (буквально – «встать за кем-то»). «Способить» возникло как форма совершенного вида: «способил» – «сделал».
В древнерусском языке существовали утраченные в настоящее время наречия: «осОбь» – «отдельно», засобь – «один за другим», насобь – «один на другом», въособь – «включая один в другого», пособь – «один после другого». «Собьство» – это и «собственность», и «общность», и «свойство» и даже «ипостась».
Таким образом, однозначно сказать, что означало прозвище Собяна, – довольно трудно. Но несомненно, что оно связано с корнем «собь». Например, оно могло характеризовать человека эгоистичного и жадного или человека «себе на уме». Во владимирских говорах Собяной называли вздорного, упрямого человека. Родственное уменьшительно-ласкательное «собинка», напротив, в некоторых говорах употреблялось в смысле – «дорогой, милый, любезный, родной».
Прозвище Собяна документировано в XV-XVII вв. в Твери, Новгороде, Москве, Рязани. Фамилия Собянин отмечена в XVII веке в Вологде, Верхотурье, Юрьеве.

Этот список можно продолжать, но как уже сказано, интересующийся конкретным родовым именем может выяснить его происхождение, прибегнув к помощи специальных сайтов в интернете, либо к словарям. Мы же обратим внимание на один нюанс. Подавляющее большинство современных фамилий сложилось во второй половине XIX века, после отмены крепостного права, когда освободившихся крестьян надо было как-то учитывать при массовых миграциях, оформлять им документы. За исключением тех немногих фамилий, которые действительно сохранились как древние родовые имена, они не имеют длинной генеалогии, и, если вы не дворянского рода, то вряд ли сможете проследить свою родословную более чем на 150 лет назад.

Материал подготовлен на основе главы из книги Евгения Водолазкина «Инструмент языка. О людях и словах»

* Само слово «вотчина» пришло в литературный русский язык с западных белорусско-украинских территорий, о чём свидетельствует протетическая фонема «в», великорусский вариант должен быть «отчина», так же как в словах «отчество», «отечество».