Обида

И снова утро то же, что вчера:
такой же свет, такой же запах кофе,
такой же офис, где я вроде профи,
хотя на самом деле всё игра.

Я не живу – я здесь играю роль.
Слова произношу, как будто с гранок.
Моя душа, как серый волк-подранок,
выскуливает в ночь тоску и боль.

Моя душа не покидает круг,
как будто карусельная лошадка.
Такая уж проклятая повадка…
Я говорил ему: мне нужен друг.

Я говорил, переступив подряд
и гордость, и заносчивость, и робость.
Я чувствовал, что дальше только пропасть,
я понимал, что дальше только ад.

Я говорил…
Не стоило труда.
Он просто хлопнул дверью, не прощая
того, что я теперь уйду туда,
где ничего ему не обещали,

где для него лишь мрак небытия,
и нет ни снов, ни слов, ни воздаяний.
Но разве сам туда просился я?
За что же мне такое наказанье:
остаться здесь со смертью тет-а-тет
какие-то пять месяцев – не лет.

В аду бреду, но этот ад во мне.
Снаружи всё пока благопристойно.
Никто не слышит, как избито стонет
душа, сползая на пол по стене.
Но у него же абсолютный слух –
он мог услышать…
но маяк потух.

И что теперь осталось? Пустота,
запутанная в липкие тенёта,
бессонница и мысленная рвота
всем тем, что накопилось за года,
когда я маску на лице носил -
не верил, не боялся, не просил.

Теперь под маской, раною кровав,
смеётся рот разодранным оскалом
Я ухожу без шума, без скандала,
не возмущаясь, не качая прав.

Я ухожу, и рядом никого.
Итог всей жизни – дом мой заколочен
и пыли слой на люстре потолочной.
Он будет помнить: я просил его…