Здесь всё настроено, не трогай...

Здесь всё настроено, не трогай…
Уводят воды от Порога,
Они прозрачны и светлы.
Попробуй плыть.
Вот – милый плотик,
Надёжно плотен.
Не спеши.
Вокруг ни звука, ни души.
Твой мир пока
Для всех пустой,
Лишь развернулся высотой
В ответ на импульс поплавка.
Ты помнишь, как сюда попал?
Быть может спал,
А может нет,
Все мысли сходятся попятно
В один невнятный
Серый свет,
Как будто нет
Пути обратно…
Послушай, как вокруг красиво,
День распогодился.
На синем – 
Небрежно-белым облака.
Ты начинаешь привыкать,
Что мир структурно-музыкален.
Лишь только стоит захотеть
Добавить что-то из деталей,
Тебя “прописывают” в сеть,
И ты, натягивая струны,
Меняешь выпукло рисунок,
Настраивая нужный цвет,
Размер, особенности формы,
Лишь отвечая «да» и «нет»
Отрезкам выделенной нормы.
За всем не можешь уследить,
Объём не вытянется в нить.
Так, нотку в многозвучьи сложном
Успеть продумать невозможно.
Мир задышал, теперь – потише,
Его другие могут слышать…
Ты вспомнил точку перехода,
Когда включился в поле кода
И очутился вдруг в воде.
Нет, ты не спал и ты не умер,
А лишь нашёл пробельчик в сумме
Привычно принятых идей.
Его случайно обозначив,
Легко открыл в себе портал,
И вот попал…
Твой мир уже чуть-чуть прокачен,
В нём распускается сюжет.
А время? Времени там нет…
Мне это правда очень сложно
Понять, и нарастает ложность.
Давай пойдём другим путём.
Я попишу о том, о сём,
А ты попробуй изменять
Мои картинки... не меня.


Чем выпуклее выписан герой,
Тем больше проникаешься сюжетом.
Эмпатия бывает и к отпетым,
Они берут блистательной игрой,
Покажут, что умеют сострадать,
И мы их оправдать опять готовы.
Так, мир души бывает околдован
Идеей, что была тебе чужда.
Затягивает сон, который стал
Авторитетным, потому что ярок.
Всё новые нужны резервуары,
Когда внутри идеи пустота.
Поэтому тебя  не напишу
Ни выпукло, ни плоско, без портретов
Мы будем, вне интриг и вне сюжетов.
Пусть вовремя раскроют парашют
И не дадут упасть в чужие роли.
Ты – дверь моя, и образ твой неважен.
Картинки не дождутся вернисажа,
Но нам наметят путь в неявном поле.


Чем больше ты меняешься, тем ярче
Сверкаешь, привлекая, словно ларчик,
Невидимых скользящих персонажей,
Себя осознающих нашей стражей.
Они оберегают от свободы
Неверно прописаться в общем коде,
Не вовремя и грубо проявиться,
Нарушив чьи-то планы и границы.
Мелодиями смыслов слой тот соткан,
И каждая травинка – тонкой ноткой.
Идеи раскрываются в картины:
Мечта, любовь, обман, русалка, тина…
Но мир стабильный может прерываться
Воронками случайных трансформаций.
Смещаются привычные законы,
Принцесса превращается в дракона.
Дракон, задетый логикой процесса,
Частично превращается в принцессу,
Поспешно прячет лишние детали,
Пока ещё чего не намечтали...
Когда менять себя умеешь гибко,
Тебе простят невольные ошибки.
Всегда в почёте сильный архитектор.
Добавить свойства в старые объекты,
Создать другие, верно их настроить,
Не нарушая главные устои –
Задачи не из лёгких. Осторожно
Следят, как ты рисуешь образ сложный.
Пытаешься нащупать струны, связи,
Для каждой  новой фазы сообразен
Её волне. Условие возврата –
Себя внутри волны успешно спрятать.
Следят, как ты пытаешься меняться,
Услышав напряжённость интонаций,
Как будто кто-то просит остановки
Ввиду несоответствия страховки.
Энергия накручивает ставки.
Держи в потоке образ тугоплавкий,
Себя в нём потихоньку замещая,
В привычную реальность возвращаясь...


Две бабочки, тропа в траве высокой.
Душистое тепло волной накатит...
А рядом волны катит шумный катер,
И уточки испуганно в осоку
Плывут и ждут,
Пока утихнет рокот...
В калейдоскопе крутятся миры:
“Тропа”,  “Трава”, “Река”, «Крутой обрыв»,
«Волна» и «Утки»…
Множество – бессчётно,
И сквозь его прозрачные полотна
Мы смотрим на реальность.
Видим что-то,
Настраиваем нужный реквизит,
И сценка отражается в пустотах,
Пока отчётливо не прозвучит,
И это всё – в мгновенье разворота…


Напой мне шум зелёной рощи,
Такой, берёзовой, попроще,
Беседочку с резьбой старинной
И звон скрипично-комариный.
Не уходи в минорный «ля»,
Раскроется полёт шмеля.
Ну вот… Не надо извиняться,
Пусть полетает, пожужжит.
Чем интересны миражи,
Так это тем, что изменяться
Умеют, словно в них есть жизнь…
Зелёный чай, фарфор прозрачный,
Слегка надбитый. Посмотри,
В просветы листьев видно дачу.
Неуловимый колорит
Конца июня. Ранний вечер.
Ты помнишь эту нашу встречу,
Которая звучит сейчас?
Пусть отличаются детали.
Как будто память пролистали
В который раз,
Нашли похожую картинку
И  заменили под сурдинку
Её расклад.
А мы опять понять не можем,
Считая наважденьем ложным
Знакомый лад.
А если многих видит сразу
Фасеточный огромный разум?
И мы с тобой
На краткий миг в объёмном взгляде
Вдруг оказаться можем рядом,
И перебой
Прошьёт соседние страницы
И втянет нас в один пробел,
Твоё во мне отобразится,
Моё – в тебе.


Запомнится как яркая картинка:
Котяра – полукружием упругим,
Ворона – траекторией испуга,
Скрипучий “карррр”, и милая заминка
На мордочке котяры при замене
Сорвавшейся программы “когти, зубы”
“Размеренной прогулкой” мимо дуба.
Мой ворох мыслей спутанной завесой
Добавился к шуршащим ржавым листьям…
Рассыпался и вытянулся в свисте
Промчавшегося красного экспресса.
А что творилось за привычным фоном,
В ближайшей глубине одномоментной?
Идеи занимали постаменты,
Смывались самой главной, завершённой.
Вершиной непонятного искусства –
Проколоты всему диапазоны,
Протянуты мотивы, краски, чувства
Сквозь матрицу играющего фона.
Настроены реальности: котяры,
Моя, вороны, дуба, короеда,
Собравшегося вкусно пообедать,
Привычно принимая сочность дара…


Здесь всё по-прежнему.
Ты –  дальше.
Оставил точку входа впавшей
В саму себя, она живёт
Тобой назначенным мотивом.
Отсюда –  точка, там –  река
По всем законам перспективы
Уходит вдаль под облака.
Я здесь побуду.
Милый плотик
На солнце выгорел слегка.
Уткнулся носом в повороте
В пологий берег,
Чуть скрипит:
“Поспи, поспи…”
А может кто-то
Играет в тонкую игру:
Самоназначившись гуру,
Ведёт сознание в дремоту.
Но я пришла искать ответ,
Подходов проще может нет.
Песочек тёплый. Примостилась.
Посплю немного...
Что мне снилось?
Я сплю ещё? А у костра
Ведут беседу о мирах.
Меняется состав сидящих,
Их гладко пишет разум спящий,
А кто-то правит сон извне,
Чуть-чуть толкнёт, чуть-чуть потянет…
Сосредоточусь на огне
И голосах.
На ближнем плане
Лилово-рыжая лиса,
Придуманная часть меня.
Она молчит и просит слушать,
Смешно настраивая уши,
Сама как будто часть огня…
Проблема наших “откровений”
При путешествиях во сне
В том, как найти ответ извне.
Цепочку сна меняет скорость.
Притормозив на важном взгляд,
Включив эмоцию-суфлёра,
Меняют сонный твой расклад.
Но если сложным был вопрос,
Ответ вписать не так уж просто,
И верный путь метаморфоз
Прописывают в зоны роста.
Ну, собственно, и не во сне
Всё также, только посложней.
Река, излучина, костёр.
Лиса сидит, настроив уши.
Тихонько льётся разговор,
Мой сон он точно не нарушит,
Журчит.  Трещит костёр и глуше,
И непонятнее слова,
Мотив звучит едва-едва.
И если видишь ты картинку,
Погладь лису по тёплой спинке.


Висит картинка в пустоте
Ответом “чёрному квадрату”,
В котором выход просто спрятан
От всех непрошенных гостей,
А здесь открыт, но только тот
Сумеет верно совместиться,
Кто слышит музыку высот,
Как воздух слышит в небе птица,
В приподнимающий поток
Скользя слегка наискосок,
Его причудливо дробя,
Меняя ровно под себя.
В пространстве музыки любой
Мы видим только малый слой.
Не успевают звуки полностью раскрыться,
Создать насыщенный настой,
Во всех сеченьях – золотой.
А выход только там и сможет проявиться –
Среди «божественных длиннот»
Потока выдержанных нот…


Отождествив себя с табличкой,
В которой путь разбит на зоны,
Устало дремлет дух вагона,
А может, целой электрички.
Разлёгся серым на лиловом,
Развесил сеточку с уловом.
По краю – яркие обрывки:
То ли улов, то ли наживка,
А дальше видно я сама
Затёрла явный неформат…
Так, осьминог, раздувшись в шар,
Пугает нас чернильным цветом,
Но разум сам поёт кошмар,
Его мелодией задетый.
Такое сможет наиграть,
Что развернётся время вспять…

Как ловко прячут сей аспект
Среди заплаток,
Внушая, что недолог век
И ум наш краток.
А может просто рано нас
Считать большими?
Ты помнишь – шум вагона, вальс,
Слегка фальшивый.
Пространство музыки лилось
Сквозь наши души,
Их раскрывая на авось,
А кто-то слушал
Не только музыку, но и
Ответы-всплески,
И добавлял себе слои
На занавеске.


Замкнулся сон, звенит в своих кругах,
Затягивает зыбкой акварелью,
Зовёт в игру зеркальных параллелей –
Заглядывать в зияющие “ах”,
Запутывать зовущие “пора”
Звенящими завесами деталей,
Задумчиво раскручиваться в край,
Затем за край… за все края и дали.


За слоем слой сверяет плато…
Подкручиваются пружинки,
И проставляются заплатки
Там, где вот-вот прорвутся жилки.
Перебираются все связи.
Сюжет повторами заточен,
И каждый винтик наалмазен
И позолочен.
Ты хочешь вырваться из плена
Сверкающего механизма?
Прописаны в ходах нетленных
Твои внезапные капризы.
Случайности игрой случайной
Уводят в ноль твою случайность
И затуманивают тайной
Слоистую первоначальность.
Тик-так, тик-так… насквозь прострочен,
Не выдавай, что ты заметил
На берегах своих обочин
Тобой проложенные сети.

Давай немного подытожим.
Пусть свой мирок создать мы можем
Вне времени, точней, в ином,
В локальном времени своём.
Как  в нашем слое проявиться
В себя закрученной частице?
Допустим, время –  просто тон,
И держит сложное в простом,
Огромный мир в себе самом,
Как музыку её объём,
И существует только то,
Что верно в общий тон ложится.
И неважна природа
Кода...

Здесь мир вне времени струится,
Смывает старые границы,
Врастает в новые и ждёт,
Пока подключится отсчёт,
И кто-то скажет: “Раз, два, три,
Проверка связи, говори”…