Интернациональный долг

  В свободное от основного занятия ночной бабочкой с туристами время Маруся Почитай-Молча орудовала на Капри педикюршей пилочкой для ногтей по живому.
  Где-то позади в искривлённых сколиозом пространстве и времени остались белёсые берёзы с русским кубизмом кубометров дров в трескучую на родном языке плохо отапливаемую зиму.
  В солнечной стране итальёзов, когда ей не доставало высокой "LOVE", она, поборов в себе гордыню, не ленилась встать на лавочку, чтобы бывшему пожарнику из Сараева по кличке Негашённая Известь дежурному кунилингвисту-боснийцу обладающему тонким вкусом, рвущимся в бой и в гёрл, было удобней снимать с неё пробу в целях реабилитации вопросов, не находящих ответов.
 Взбодрившись после сеанса, Маруся, помешанная на самой себе в ночь Тысячи оборотов вокруг своей оси в компании польского старьёвщика из Кракова, пошла ва-банк.
  Но он был закрыт на переучёт из-за новой концепции, принятой в зоне европейского рынка в связи с трамповской политикой наЛОГОВОобложения, пославшей шар в лузу, как овцу не в тот загон.
  Несмотря Нина Что (по поддельному паспорту) она во всём пыталась найти смешную сторону, но страна оставалась чужой.
  Патефонной пластинкой вертеться на чьём-то штыре ей порядком поднадоело.
  Это мешало ей сосредоточиться на ком-то конкретном.
  Любовь (так показал развёрнутый анализ) больше не играла никакого значения и не кипела в её крови.
  Все чувства притупились, кроме патриотического.
  И новоявленная мадам Батерфляй подала заявление о возвращении на родину через кишащий протестующими студентами с зонтиками Гонконг.