Вот, скажем, футбол этот, пресловутый

Вот, скажем, футбол этот, пресловутый. Видимо, мы дождёмся тех времён, когда будет 2 табло на стадионе: одно для футболистов и другое для арбитров и судьи.
Публика следит за игрой и ставит мобильниками оценки, минусы и плюсы.
Футболистам за корректность, техничность и прочее такое, в чём я, конечно, слабо разбираюсь.
Вот, оценки судьи подошли к нулю и он заменяется другим судьёй. Игра продолжается, нарастает напряжение и с каждой минутой всё более интересно следить ситуацию на поле.
И никаких воплей, файеров, драк и прочего непотребства, какие нам транслируют с матчей, так называемых.
Сегодня я смотрел по телевизору конкурс Щелкунчик и подумал, что хорошо бы иметь возможность нажатием кнопки, на пульте, регулировать состав комиссии, которая судит пианистов. Я прослушал четырёх пианистов.
Первая, девочка, играла сюиту из прелюдий Скрябина. Мне показалось что играла она несколько скованно и ей, все три члена комиссии, дали по 11 баллов.
Девочка из Осло сыграла концертный этюд Листа. Очень хорошо сыграла, рояль буквально пел, и получила 9, 9, 10.
Затем играл мальчик из Тайваня, Метнера и Гершвина. Играл превосходно и я вспомнил Эмиля Гилельса – так же умел покорять аудиторию и этот легендарный музыкант.
Его оценили ещё ниже чем девочку из Осло.
Следующим был мальчик из Словакии и он сыграл Шостаковича и Шопена. Сыграл неинтересно, на мой взгляд, и получил от каждого члена по 12 баллов.
Особенно обидно мне было за девочку из Осло и мальчика из Тайваня.
Разумеется, всех четверых расхвалили и хвалить было за что. Репертуар чрезвычайно сложный и технику безукоризненную они показали.
Всем четверым пожелали более глубокого проникновения в многочисленные слои музыки, которую они исполняли, и я подумал что речь идёт об археологии или о недостающем звене, которого не хватает для полной картины о происхождении человека.
Ведущая тоже была  на высоком эмоциональном подъёме и азартно выпытывала у пианистов после выступления:
–  Скажи, пожалуйста, что ты чувствовал, во время выступления?!
И глаза горят...
Меня бы спросила: я бы ей разъяснил что я чувствую.
Я уже не помню, что они там сказали о своих чувствах, но смотреть было тяжело, как они выжимали из себя вежливость и радостное настроение.
Мальчик из Тайваня стоял с непроницаемым лицом и не сказал ничего.
Тогда ведущая стала задавать ему наводящие вопросы о Москве, о конкурсе, ещё о чём-то, и он только одно отвечал, коротко и негромко:
– Так есть.