Мессия

1
Парил я на пурпуровых крылах,
Питая дух волшебными плодами,
И звёзды возжигал я в небесах
Над неземными, райскими садами.

Не оскверняла смертного нога
Алмазные чертоги Эмпирея,
Роились тут лишь ветры и бога,
И сны людские – волею Морфея.

О, как тревожны были эти сны,
Излитые тоскою ожиданья,
Земной мечтой несбытной рождены…
Мой дух томился блажью состраданья

К толпам безликих, немощных теней –
Изгоям неосознанного мира,
Отравленным дымами алтарей,
Рабам заблудшим алчного кумира.

Так я предстал Вершителю судеб:
 – Владыка всех небес и тайн вселенной,
Позволь мне, Авва, вечных истин хлеб
Развеять над греховной ойкуменой?

Вложить добра спасительную нить
В ладони хладные, от шор очистить веки –
Пусть ближнего сумеют возлюбить,
Пусть счастием прозреют человеки.

– Проникнешь ли в холодные сердца,
Обугленные злобой души эти,
Что славят золотого лишь тельца
И внемлют не словам, а свисту плети?

Послушай, Сын, пророчество Отца:
Познаешь боль в кровавой круговерти,
Тоску, шипы тернового венца,
Предательство и крест, и узы смерти!
2
Мечтою беззаветной одержим
Оставил я небесные чертоги,
Животворящих истин пилигрим,
Ступил на Терры пыльные дороги.

С собой суму и хлеба взял ломоть.
Сойдя на тверди Вифлеемским бликом,
Обрёл я человеческую плоть,
Пожертвовав былым, бессмертным ликом.

Я Вышней Силой мёртвых воскрешал,
Клеймил моралью низменные страсти,
Калек и прокаженных врачевал,
Молитвой истой отводя напасти…

В сердца ж слепцов бальзам благих чудес
Не вник: им милосердие – без прока. 
Им – золото, число его и вес,
Погрязшим в тёмном омуте порока.

Как из трясины выловленный гад
Бежит дневного света – искры божьей,
Так и они страстей алкая смрад,
Вросли в него, и чувствами, и кожей.

Молитвы их – отвратный тлена дым.
Храм божий – ростовщическая лавка.
Безумных догм уклад непогрешим:
Вытягивает разум, как пиявка.

Но были всё ж, постигшие душой
Слова любви и проповеди вящей.
Доверившись, они пошли со мной,
Прониклись верой, верой настоящей,

Как братия, отвергши бледный страх
И догмы записных апологетов.
Первосвященники, узревши крах,
Сплели тенета каверзных изветов…
3
Припомнил я пророчество Отца,
По Гефсиманскому гуляя саду,
Предвидел пламя скорбного конца:
Уже Иуда получил награду.

Названный брат мой, но душой – Протей,
Прельстился и, как вьючную ослицу,
Служителям греховных алтарей
Продал меня за серебра мошницу.

Я схвачен и исхлёстан, и венец
Мне на чело возложен был терновый.
Всё вышло так, как и предрек Отец:
Толпы холодной приговор суровый.

Голгофа. Крест. Тускнеет бытие.
Из уст предсмертных кровию излилось:
О, Авва Отче, ведал ты сие,
Но я не внял, и вот оно… СВЕРШИЛОСЬ!
                ***
Потрескалась седых веков эмаль,
Былое унесла в пучину Лета,
Легенды лишь хранят сию печаль -
Давно минувших дней Генисарета…