Баллада

Когда одиночества ляжет печаль
На плечи бессмысленным грузом,
Желанной покажется смертная даль,
А жизнь нестерпимой обузой,
Ты просто попробуй тот миг переждать -
Есть время на счастье и время страдать.

Пусть тонешь ты в горе, как в мутной реке,
На дно тяжело опускаясь -
Дай волю напавшей на душу тоске,
Любовь ты оплачь, не смущаясь.
К рассвету утихнет садненье в груди,
Лишь ночью из дома одна не ходи.

Прохладная тьма за собою зовет,
Под ветром склоняются клены,
А там, за оградой дорога плывет,
Резвясь в разнотравье зеленом.
Вот рельсы и шпалы лежат на пути,
Сюда никому не к добру забрести.

Уж башни высокой верхушка видна,
Что идолом гордым сияет,
И матовым светом нездешним она
Пространство вокруг наполняет.
Ей имя земля эта злая дала -
Останков людских здесь обитель была.

В полуночный час можно слышать шаги,
Стук палки и хрипы старухи,
Простые прохожие ей не враги,
Не верь в эти праздные слухи.
Лишь то, что изменится скоро в судьбе,
Вещунья Агафья предскажет тебе.

Тихонько подкравшись во тьме со спины,
Она обернуться заставит,
Взгляд призрачный, долгий, как зимние сны
К звезде одинокой направит.
Прикажет вернуться домой - не перечь,
Тем сможешь себя от беды уберечь.

Вдали серебрится и манит вода,
Ловя фонарей отраженье,
И хочется тихо присесть у пруда,
Смирить на минуту волненье.
Но лучше в час волка его миновать,
Коварна зеркальная черная гладь.

В лихие века глубина этих вод
Девичьи тела обнимала,
От горькой неволи, позора, невзгод
Лишь заводь забвеньем спасала.
С тех самых времен незапамятных пруд
Актеркиным все меж собою зовут.

Здесь ветер разносит слова далеко
Среди берегов молчаливых,
И шепот бывает расслышать легко,
И листьев шуршание в ивах.
Так хочется грустную песню начать...
Но голос твой может несчастье призвать!

Под нежные звуки окрасится ночь
Зеленым таинственным светом,
Что робко забрезжит и бросится прочь,
Маня неизвестным секретом.
Глядишь - уж дорога лежит впереди.
Не трогайся с места, спокойно сиди!

Непросто противиться зову огней,
Нельзя не пуститься по следу.
Идешь ты меж веток замшелых и пней,
Поддавшись полночному бреду.
А там, под землей, подчиняясь судьбе,
Река Лихоборка бежит по трубе.

Густою осокой колодец сокрыт,
Источник зеленого света,
Он пламенем будто холодным горит
И радостью вечного лета.
Неужто так доля тебе не мила,
Что прыгнешь без страха, быть может, в мир зла?

Сто тысяч веков или пара минут
Тогда над тобой пронесутся,
Лишь девушки снова в сознанье вернут,
Что рядом кружком соберутся.
Они и милы, и юны, но увы -
Все эти прелестницы ныне мертвы.

Их род ежедневных занятий таков:
Сольфеджио, музыка, пенье,
Разборы нарядов и чтенье стихов,
И каждую ночь выступленье.
Ты можешь такою же стать - выбирай! -
Ведь кажется будто бы все это - рай...

Они, как до смерти, заботы полны
Мечтают соперниц обставить,
Хозяину преданы, цели верны,
Тщеславны, умеют лукавить.
Ты встречена будешь улыбкой такой,
Что сразу забудешь Агафью с клюкой.

Тебя разоденут в парчу, жемчуга,
Ты выберешь новое имя,
Их дом, их хозяйство, аллеи, луга,
Заботы их станут твоими.
Когда же поймешь ты, что "рай" этот - ад,
Тебе уж не будет дороги назад.