Ноябрь

Ночью, когда на часах
появляется ноль,
тени и блики по дому расстилаются вдоль.
Уличный шум растеряет обертона.
Гаснущих окон волна.

Был такой долгий день,
все заметно устали
и уходят пораньше,
растворяются спать.
Закрываются двери,
замыкаются норки.
У дежурных жемчужин
захлопываются створки.
И ни скрипа, ни стона,
ничего больше нет.
Все готовы встречать новый день,
просыпаешься: а он уже тут.

Так стыдно описать, как все на самом деле есть,
потому что никто не привык, и не поймут,
потому что это выглядит неприглядно.
Поэтому нельзя сказать "Я пришел на танцевальный конкурс
чтобы выиграть деньги, получить опыт, эндорфин и чье-то восхищение".
Приходится выскребать из себя: я пришел, чтобы до конца порадовать зрителей,
воплотиться в них, раствориться в них.
Люди придумывают языки, а на выходе всегда воляпюк.
Потому что нельзя вынести на свет детали имплементации,
в них все равно расставят случайные акценты,
и исчезнет весь смысл,
а иначе надо уметь.
Но умеют не все.

Два часа по Гринвичу.
За окном тишина, темнота, пустота.
В морозном небе яркие звезды.
В травматологических палатах пустые места.
Раскрываются сюжеты.
Расползаются тени.
Растворяются люди.
Материя приходит в первобытное состояние.
Память выцветает.
Сон.

Тьма вытесняет день.
Он был слишком солнечный, вот он прошел,
он уходит совсем,
за собой закрывает дверь,
нарисованную на кирпичной стене.
Все заканчивается и забывается.
Расскажите же мне.

Напомнить фабулу,
наполнить смыслом.

Но ночь коротка,
ни за что не успеть.