Памфлет о человеколюбии

История написания: Написано как раз в очереди практически за 1 день. Впечатления от ситуации на заводе - после референдума 2014 г., появления нового государства и, как следствие, неожиданной смены собственника завода в 2017 г. Может, кому-то будет интересно реальная жизнь в нашей народной республике)


Стою я в очереди в кассу
Четвертый час и наблюдаю,
Звереет как людская масса,
Свою зарплату ожидая.

Конечно же, понять их можно –
Завод живет почти два года
Надеждой не такой и сложной,
Что будут раньше переводы

И деньги выдадут, как надо,
Как обещали в договоре,
А может с кассами аркаду
Закроют наконец-то вскоре...

И двадцать первое настало,
А финотдел хранит молчанье:
Там руководство перестало
Писать нам даже оправданья.

Ну, хорошо, привыкли даже,
Неделю подождем примерно,
И друг из тех, что в теме, скажет,
Что деньги в пятницу, наверно...

Но день настал уж тридцать первый,
А деньги только в два собрали
И, проверяя наши нервы,
Кассиры час еще считали...

А возле кассы в это время
Вовсю уже идёт сраженье:
Воюют сразу все со всеми,
Отбросив всякие сомненья...

Еще и денег нет на месте,
Но сорок человек в начале
Грызутся, словно стая бестий,
Что раньше всех тут занимали,

Что их участок самый важный,
Без них завод весь станет сразу,
И следом с матом двухэтажным
Всем остальным дают приказы...

И к ним спешат уж на подмогу
Два полноценных эскадрона,
Ведь сорок душ – не так уж много
С учётом скорой обороны.

Одних ведёт спасатель бравый,
Который, впрочем, ради нала
Готов любого хуком справа
Спасти от криков и скандалов.

И тут охранник лишь поможет,
Всех останавливая телом, –
Споткнутся несколько, быть может,
Дав перерыв в кулачном деле.

А что же? Худобы он крайней,
Вооружён лишь сигаретой…
Пусть даже каратист он тайный –
Его массивнее две трети!

А потому он шепчет грозно:
«Ребят, меня не бейте только!»
Понятно ведь: сбегать уж поздно,
Да и от криков мало толку.

Второй уже идет контора –
Любители создать картинку
Из взятого в цеху прибора,
Ведь после – ни одной пылинки

И весь прибор блестит от масла…
Порой работу прекращая,
Но всё ж надежда не погасла,
Что участь ждет его другая!

А на участке как иначе:
Самим ведь можно не возиться –
Взялась контора, на удачу,
Сама за пыльную вещицу.

И в благодарность за такое
Порой идет контора первой,
Что, впрочем, из толпы настроя
Не убирает вовсе нерва!

Итак, без всяких отговорок
Стоят у кассы три участка –
На каждом человек по сорок,
Что матерятся для острастки…

За ними рвется цех не меньше –
Подстанций и еще чего-то:
Не меньше сорока там женщин,
И если их обидит кто-то,

Готовы щёлкнуть автоматом –
Хоть за подобное нахальство
Получат тут же кучу матов
От злого своего начальства,

Зато докажут, что всех круче!
А что еще им остается:
Они настолько невезучи –
Всегда вторые при воротцах!

Причем вторые номинально –
Сто сорок человек в начале!
Да, ситуация фатальна –
И потому они в печали.

Печаль та вызывает крики –
И громких только двое-трое,
А остальные лишь безлико
Стоят за спинами их строем…

Вчера обидели, похоже,
Их дома и зятья, и дети,
А этот вот не вышел рожей –
Виновней всех на белом свете!

(Где этот – худощавый парень
Из супер-газового цеха –
Спросил обиженных сударынь:
«Вас сколько, блин?» – еще со смехом…)

И вот сто сорок наблюдают,
Как ссорятся два разных цеха –
Мужчины женщинам кидают:
«Да вы – вторые, неумехи…»

«А вы молчите, вечно третьи!»
Добавить стоит вам для справки,
Что выкинул я междометья…
Короче, повод делать ставки!

Но тут привозят денег сумки –
И наступает вдруг молчанье:
Забыты тут же «недоумки»,
Забыты тут же «обещанья»…

А ты стоишь, в уме считая:
«Сто сорок + два цеха – триста…
Всем хватит или нет? Не знаю…
Надежда слишком неказиста…»

И постепенно все устало,
Сжимая полные карманы,
Уносят крики и скандалы
С причиною их главной – money…

Сраженья проведя успешно,
Уходят милые такие
Походкой важной и неспешной
В цеха, участки, мастерские…

И если их неделей позже
Случайно где-то повстречаешь,
Добрей людей на свете, Боже,
Найти нельзя – души не чаешь!

Конечно же, тут кто-то скажет:
«В сложившемся переполохе
Эстонец заорал бы даже –
Организовано так плохо…

А работяги жаждут кушать,
Как и обычные все люди,
Вот и не стоит всё прям слушать,
Что было сказано повсюду…

Толпа «придурком» обозвала –
Ну и зачем, девчонка словно,
Психуешь ты? Пойми сначала:
Война в эмоциях виновна!»

Полезно обвинить кого-то,
Удобно что-то неживое,
Чем не вскипать с пол-оборота
Пусть даже во всеобщем вое!

Так вышло, денег не хватило,
Но мы лишь слабо огрызнулись,
Все сорок дружно загрустили
И побрели домой, сутулясь.

А в голове лишь мысль стояла:
«Осталась на проезд десятка,
Занять полтинник б в идеале,
А кашу съем и всухомятку…

Не повезло – нас только десять,
Не надо с первыми тягаться,
А по закону силы взвесить
И перестать нам кушать, братцы!»

И честно, мне сейчас обидно
Не от кудесниц автомата,
Не от спасателей солидных,
А как свои встречают с матом –

Работники того же цеха…
Зачем стоять у кассы вместе –
Уж лучше людям на потеху
Указывать друг другу место.

Хоть бьют – чужие не боятся*,
А отыскав отдел поменьше,
Твердят: «Вы офигели, братцы,
Не пропускаете нас, женщин!

Прошла уж раньше ваших сотня,
Пожалуй, вам уж много чести!
Пусть остаются в подворотне
Очередные ваши двести!»

И что же я могу ответить,
Когда для них мы все едины,
А свой, как конкурента, встретит,
Пропихиваясь в середину.

Когда ж мне денег не досталось,
Вопрос лишил меня покоя:
«Неужто все в деньгах нуждались,
Что допустили зло такое?

Ведь я ж просил людей у кассы,
И даже цех родной включая,
Но озверела всё же масса,
Свою зарплату получая…»
                01 сентября 2018 г.

P.S.: Писал я эти строки в сентябре**
         И должен все-таки сейчас признать,
         Что месяц промелькнул в календаре
         И согласилась цеховая знать

         Все списки по участкам и цехам
         Сменить на свод фамилий и имён,
         И понял даже распоследний хам,
         Что кончилось правление знамён

         И наплевать, каков участок твой…
         Ну а в двадцатых числах ноября,
         Как будто страждущих услышав вой,
         Раздачу сделали у пустыря

         Зарплатных карточек на весь завод.
         Услышав новенькое о себе
         (Ну кто еще тебя так назовет?!),
         Забыть решила масса о борьбе…

         На время, ясен пень, – не навсегда!
         Опасно ж на верхушку наезжать,
         Что вышла с банкоматом чехарда –
         На кухне ж явно легче пожужжать,

         Что «гендиректор – тот еще урод»,
         И «раз уж банкоматы не стоят,
         Ему подарит карты те народ
         На расширенье точки номер пять».

         А как иначе? Эти крикуны
         Горазды грязью ближних обливать,
         Когда их прикрывают со спины
         Таких же оголтелых судей рать.

         Конечно, разлетится сразу строй,
         Когда зацепят сдуру не того…
         Но главное: сейчас же «я – герой!»
         Берите даже выше – «божество!»

         Ну а директор наш, устав икать,
         Поставил банкоматы в январе…
         И новый повод отыскала рать
         Для возмущений гневных во дворе:

         То «слишком крупными з/п  дают»,
         То «банкомат – эстонский тугодум»…
         Пусть не смущает скоростью вас люд,
         Ведь тут фантазия нужна – не ум…

         И, впрочем, хватит говорить про них –
         И так огромным вышел мой памфлет …
         Решил я тем закончить этот стих,
         Что четко осознал за тридцать лет:

         «Поймет тебя лишь родственник иль друг,
         А от других ты многого не жди,
         Поскольку редко моют всё вокруг,
         Особенно по четвергам, дожди…»
                19 марта 2019 г.

Примечания:
1) Намек на фразу «Бей своих, чтобы чужие боялись».
2) В ознаменование того, что ситуация с кассами изменилась, в постскриптуме в каждой строке на 1 слог больше, чем в предыдущем основном тексте.