Вслед уходящей глыбе

                Все мы винтики в человеческом обществе,
                но далеко не все подчиняются правилу винта.
                М. Э.

  Встречаются уходящие,  вдогонку которым не терпится сказать несколько креплёных словечек – таковым является Антип Аномалия.
  Его своеобразная литературная глыба оттачивалась на шлифовальном камне многолетнего опыта, перечитывания самого себя. Он первым среди коллег сделал заявление, перевернувшее вымаранную им страницу прозы жизненной «Очень трудно писать в стол, не имея регулярного стула».
  Тема сливного бачка, унитаза, гигиенической бумаги, которой он редко пользовался из-за нехватки писчей, буквально не сходила с его покрытого исключительно грамотным налётом (результат творческих запоров) языка.
  Ещё в молодости он во всеуслышание заявил о себе, как о продукте совместного производства родителей неизвестного происхождения и плодотворной среды московских дворов.
 Невольно на ум приходит неотстирываемый диалог из его автобиографической повести «Задушевные беседы у писсуара»:
  – Дедушка, что вы там такое полчаса делаете у писсуара?
  – Пытаюсь тряхнуть стариной под звуки танго, внучек.
  А. Аномалия при всей своей критической водобоязни мечтал стать прозаическим флагманом, окружённым целой флотилией почитательниц под девизом «Разжиться, преуспеть, но органам беспорядка не сдаваться!». Он безуспешно старался не нарываться на гвозди подделок, подражаний и откровенного плагиата, преследовавшим его никем ещё нерасхлебанную деятельность.
  «Утверждать, что на Запад меня пустили с молотка, не буду. Но со стапелей лестниц моего многообещающего Большого Корабля в начале плавания спускать неоднократно пытались» бросил он как-то крылатую фразу, облетевшую коридорную систему, в которой незаслуженно вынужден был провести недозрелые годы.
  А между тем, уже с того незапамятного времени за ним тянулся длинный  шлейф азартных и любовных приключений.
  Он многих читал.
  Из первоисточников предпочитал поэтический водопой Серебряного века.
  Объём ненасытно поглощаемой собственной литературной стряпни придавал ему ощутимую весомость на каждый квадратный сантиметр стопы, вызывая плоскостопие в выражениях, и отдавая предпочтение матерным, довлевшим над его повседневным корпением за компьютером.
  Он снился себе исключительно в твёрдых обложках.
  Когда его, претендующее на гениальность, стихотворение «Как набивать трубку табаком» вышло в антологии поэзии за 2014 год, Антип раздражённо швырнул книжку под стол только потому, что она была издана в мягкой обложке и рядом с недостойными его ранга авторами.
   В последние годы в нём появилось что-то от старого сенбернара, умудрившегося отожрать будку, в которой он нервно спал в наморднике, чтобы во сне не покусать самого себя.
   И так как покупательная и интеллектуальная способность широких масс, по его мнению, резко упала, он сложил с себя писательские полномочия аккуратными стопками книг в углу не видавшей половой тряпки комнаты.
   Его близкий друг, писатель Малюта Беспалый, который сам палец о палец в жизни не ударил, так охарактеризовал добровольный уход из литературных кругов Антипа Аномалии, часто печатавшегося под псевдонимом Чёрный Кот:
  – Он перебежал себе дорогу не в том месте. Лично в моей памяти Антип запечатлится умудрившимся остаться при своих с чужими.