В. Катаев, Ю. Олеша, Ю. Терапиано, Д. Андреев и др

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_В. Катаев_
В апреле
Июль
<Синеет небо ласково в зените>
Бриз
Арбуз
Молодость
<Крутой обрыв. Вверху - простор и поле>
Слепые рыбы
<Зацепивши листьев ворох>
<Ах, какие сугробы>
Звезды
<Весну печатью ледяной>
<У нас дороги разные>
<Каждый день, вырываясь из леса>
<Сначала - сушь и дичь запущенного парка>
Шторм
Купальщица
<На лотках золотистые груши>
<Когда я буду умирать>

_Ю. Олеша_
<Когда вечерний чай с вареньем в теплых булках>
Бульвар
Счастье
<Иду в степи под золотым закатом...>

_Ю. Терапиано_
Ночью
<Не знаю, почему такая>
<Тяжёлые груши уложены тесно в корзины>
<Утром, в ослепительном сиянье>

_Д. Андреев_
<Но, как минута внезапной казни>
Базар
Ягодки
<Нет, еще не в праздничных огнях, не в храме>
Олирна
<Золотом луговых убранств>

_А. Рославлев_
<Как зрелы яблоки! - Полна до края>
<Помнишь, опадали золотые клены>

_И. Чиннов_
<А помнишь детство, синий сумрак, юг>
<Неужели не стоило>
<В стакане стынет золотистый чай>
<Так проплывают золотые рыбки>
<Милая девочка мне>
<А ты размениваешься на мелочь>

_Б. Садовской_
<В небе бисерные блестки>
<Яблонь белых, белых вишен>
<Смолк соловей, отцвёл жасмин>
<Росистый спит в саду бурьян>
<Искры, сверкания, блёстки и блики>
<Когда застынут берега>
<Млечный Путь дрожит и тает>
Город

М. Штих. Шторм
П. Лукницкий. В кофейне
В. Файнберг. <Возле яхт и мимо джаза>
Г. Шульпяков. Римини
А. Кулешин. Золотого песка канитель
О. Пономарёв. <И промельк дней, и промельк лиц>
Виорэль Ломов. Испанское зеркало
Т.А. Ящук. Ритурнель
Ю. Каплан. <Там, где улица сходится клином>
В. Асовский. Пустыня
П. Кошель. В пути
А. Туринцев. <Когда на симфоническом концерте>
А. Парнис. Желание
В. Мазурин. <Между двумя великими молчаньями>
М. Жванецкий. <Все люди - как книги, и мы их читаем>
--------


Валентин Катаев (1897 - 1986)
В апреле

В апреле сумерки тревожны и чутки
Над бледными, цветущими садами,
Летят с ветвей на плечи лепестки,
Шуршит трава чуть слышно под ногами.
С вокзала ль долетит рассеянный свисток,
Пройдет ли человек, собака ли залает -
Малейший шум, малейший ветерок
Меня томит, волнует и пугает.
И к морю я иду. Но моря нет. Залив,
Безветрием зеркальным обесцвечен,
Застыл, под берегом купальни отразив,
И звезды ночь зажгла на синеве, как свечи.
А дома - чай и добровольный плен.
Сонет, написанный в тетрадке накануне.
Певучий Блок. Непонятый Верлен.
Влюбленный Фет. И одинокий Бунин.

--------


В. Катаев
ИЮЛЬ

Над морем облака встают, как глыбы мела,
А гребни волн - в мигающем огне.
Люблю скользить стремительно и смело
Наперерез сверкающей волне.

Прохладная струя охватывает тело,
Щекочет грудь и хлещет по спине,
И солнце шею жжет, но любо мне,
Что кожа на плечах, как бронза, загорела.

А дома - крепкий чай, раскрытая тетрадь,
Где вяло начата небрежная страница.
Когда же первая в окне мелькнет зарница,

А в небе - месяца сургучная печать,
Я вновь пойду к обрывам помечтать
И посмотреть, как море фосфорится.

--------


В. Катаев

Синеет небо ласково в зените,
Но солнце низкое сквозь пыльную листву
Уже струит лучей вечерних нити
И теплым золотом ложится на траву.
На винограднике, в сухом вечернем зное,
Кусты политые горят, как янтари.
И как земля тиха в ее степном покое,
И как в степи поют печально косари!
Дышать легко. И сердце жизни радо.
И все равно куда и как идти.
Мне в этот вечер ничего не надо.
Мне в этот вечер все равны пути.

--------


В. Катаев
Бриз

Мелким морем моросил
Бриз и брызгал в шлюпки,
Вправо флаги относил,
Паруса и юбки.

И, ползя на рейд черпать,
Пузоватый кузов
Гнал, качая, черепа
Черепах-арбузов.

--------


В. Катаев
Арбуз

Набравши в трюм в Очакове арбузов,
Дубок "Мечта" в Одессу держит путь.
Отяжелев, его широкий кузов
Густые волны пенит как-нибудь.

Но ветер стих. К полудню все слабее
Две борозды за поднятой кормой.
Зеркальна зыбь. Висят бессильно реи,
И бросил руль беспечный рулевой.

Коричневый от солнца, славный малый,
В Очакове невесту кинул он.
Девичья грудь и в косах бантик алый
Ему весь день мерещатся сквозь сон.

Он изнемог от золотого груза
Своей любви. От счастья сам не свой,
На черном глянце спелого арбуза
Выскабливает сердце со стрелой.

--------


В. Катаев
Молодость

Чуть скользит по черной глади лодка.
От упругой гребли глубже дышит грудь.
Ночь плывет, и надо мною четко
Разметался длинный Млечный путь.
Небо кажется отсюда бездной серой,
Млечный путь белеет, как роса.
Господи, с какою чистой верой
Я смотрю в ночные небеса!
Путь не долог. Серебристо светит
Под водой у берега песок.
Крикну я - и мне с горы ответит
Молодой звенящий голосок.
Я Люблю тебя. Люблю свежо и чисто.
Я Люблю в тебе, не сознавая сам,
Эту ночь, что движется лучисто,
Этот свет, что льется с неба к нам.

--------


В. Катаев

Крутой обрыв. Вверху - простор и поле.
Внизу - лиман. Вокруг его стекла
Трава красна, пески белы от соли
И грязь черна, как вязкая смола.

В рапной воде, нагретые полуднем,
Над ржавчиной зеленого песка
Медузы шар висит лиловым студнем,
И круглые сияют облака.

Здесь жар, и штиль, и едкий запах йода.
Но в двух шагах, за белою косой,
Уже не то: там ветер и свобода,
Там море ходит яркой синевой.

Там, у сетей, развешанных для сушки,
В молочно-хрупкой пене, по пескам,
Морских коньков и редкие ракушки
Прибой несет к моим босым ногам.

--------


В. Катаев
Слепые рыбы

Всю неделю румянцем багряным
Пламенели холодные зори,
И дышало студеным туманом
Непривычно стеклянное море.

Каждый день по знакомой дороге
Мы бежали к воде, замирая,
И ломила разутые ноги
До коленей вода ледяная.

По песчаной морщинистой мели
Мы ходили, качаясь от зыби,
И в прозрачную воду смотрели,
Где блуждали незрячие рыбы.

Из далекой реки, из Дуная,
Шторм загнал их в соленое море,
И ослепли они и, блуждая,
Погибали в незримом просторе.

Били их рыбаки острогою,
Их мальчишки хватали руками,
И на глянцевых складках прибоя
Рыбья кровь распускалась цветами.

--------


В. Катаев

Зацепивши листьев ворох
Легкой тростью на ходу,
Стал. И слышу нежный шорох
В умирающем саду.

Сквозь иголки темных сосен,
Сквозь багровый виноград
Золотит на солнце осень
Опустевший, тихий сад.

Воздух чист перед закатом,
Почернела клумба роз.
И в тумане синеватом
Первый слышится мороз.

А на вымокшей дорожке,
Где ледок светлей слюды,
Чьи-то маленькие ножки
Отпечатали следы.

--------


В. Катаев

Ах, какие сугробы
За окном намело.
Стало в комнатах тихо,
И темно, и тепло.

Я люблю этот снежный,
Этот вечный покой,
Темноватый и нежный,
Голубой-голубой.

И стоит над сугробом
Под окном тишина.
Если так же за гробом -
Мне и смерть не страшна.

--------


В. Катаев
Звезды

В хрустальных нитях гололедицы
Садов мерцающий наряд.
Семь ярких звезд Большой Медведицы
На черном бархате горят.

Тиха, безлунна ночь морозная,
Но так торжественно ясна,
Как будто эта бездна звездная
Лучами звезд напоена.

На крышах снег, как фосфор, светится,
А на деревьях хрустали
Зажгла полночная Медведица,
И свет струится от земли.

Лицо, как жар, горит от холода,
Просторно, радостно в груди,
Что все вокруг светло и молодо,
Что столько счастья впереди!

В хрустальных нитях гололедицы,
Средь оснеженных ив и верб,
Семь ярких звезд Большой Медведицы
На черном бархате, как герб.

--------


В. Катаев

Весну печатью ледяной
Скрепили поздние морозы.
Но пахнет воздух молодой
Лимонным запахом мимозы.

И я по-зимнему бегу,
Дыша на руки без перчаток,
Туда, где блещет на снегу
Весны стеклянный отпечаток.

--------


Валентин Катаев

У нас дороги разные.
Расстаться нам не жаль.
Ты - капелька алмазная,
Я - черная эмаль.
Хорошенькая, складная,
Сердитая со сна,
Прощай, моя прохладная,
Прощай, моя весна.

--------


Валентин Катаев

Каждый день, вырываясь из леса,
Как любовник в назначенный час,
Поезд с белой табличкой "Одесса"
Пробегает шумя мимо нас.

Пыль за ним поднимается душно,
Рельсы стонут, от счастья звеня,
И глядят ему вслед равнодушно
Все прохожие, кроме меня.

--------


Валентин Катаев

Сначала - сушь и дичь запущенного парка,
Потом - дорога вниз и каменная арка.
Совсем Италия! Кривой маслины ствол,
Повисший в пустоте сияющей и яркой,
И море - ровное, как стол.

Я знал, я чувствовал, что поздно или рано
Вернусь на родину и сяду у платана
На каменной скамье, - непризнанный поэт, -
Вдыхая аромат цветущего бурьяна,
До слез знакомый с детских лет.

Ну, вот и жизнь прошла. Невесело, конечно.
Но в вечность я смотрю спокойно и беспечно.
Замкнулся синий круг. Все повторилось вновь.
Все это было встарь, все это будет вечно.
Мое бессмертие - любовь.

--------


Валентин Катаев
ШТОРМ

Издали наше море казалось таким спокойным,
Нежным, серо-зеленым, ласковым и туманным.

Иней лежал на асфальте широкой приморской аллеи,
На куполе обсерватории и на длинных стручках катальпы.

И опять знакомой дорогой мы отправились в гости к морю.
Но оказалось море вовсе не так спокойно.

Шум далекого шторма встретил нас у знакомой арки.
Огромный и музыкальный, он стоял до самого неба.

А небо висело мрачно, почерневшее от норд-оста,
И в лицо нам несло крупою из Дофиновки еле видной.

И в лицо нам дышала буря незабываемым с детства
Йодистым запахом тины, серы и синих мидий.

И море, покрытое пеной, все в угловатых волнах,
Лежало, как взорванный город, покрытый обломками зданий.

Чудовищные волны, как мины, взрывались на скалах,
И сотни кочующих чаек качались в зеленых провалах.

А издали наше море казалось таким спокойным,
Нежным, серо-зеленым, как твои глаза, дорогая.

Как твои глаза за оградой, за живою оградой парка,
За сухими ресницами черных, плакучих стручков катальпы.

И впервые тогда я понял, заглянувши в глаза твои близко,
Что они - как взорванный город, покрытый обломками зданий.

Как хочу я опять увидеть, как хочу я опять услышать
Этот взорванный город и этих кричащих чаек!

--------


Валентин Катаев
Купальщица

В теплом море по колени
Ты стояла в хрупкой пене,
Опасаясь глубины.
Вся - желанье. Вся - движенье.
Вся - в зеркальном отраженье
Набегающей волны.

Помню камень в скользкой тине,
Помню моря очерк синий,
Бег торпедных катеров.
И на коже загорелой -
Нежный-нежный, белый-белый,
Узкий след ручных часов.

--------


Валентин Катаев

На лотках золотистые груши
Наливаются соком в тени.
Все яснее, все тише, все суше,
Все прозрачней сентябрьские дни.

Слаще лепет желтеющих листьев,
И у нежной, любимой моей
Паутинки волос золотистей,
А глаза все темней, все темней.

--------


В. Катаев

Когда я буду умирать,
О жизни сожалеть не буду.
Я просто лягу на кровать
И всем прощу. И всё забуду.

--------


Юрий Олеша (1899 - 1960)

Когда вечерний чай с вареньем в теплых булках
И крепок и душист - мне любо вспоминать,
Как было хорошо в приморских переулках
В оранжевой листве шелковицу искать...

О, детство давнее! О, краденные дыни
И капитан Майн Рид, в те дни наивных вер, -
Когда на берегу, бродя по красной глине,
Я, замирая, ждал разбойничьих галер...

И так прошли года, овеянные пылью
Да запахом садов, легки, как дальний звон,
Чтобы всплывать во сне неуловимой былью
Из розовой страны, где яркий сбылся сон.

--------


Юрий Олеша
Бульвар
(Из цикла <Стихи об Одессе>)

На небе догорели янтари,
И вечер лег на синие панели.
От сумерек, от гаснущей зари
Здесь все тона изящной акварели...

Как все красиво... Над листвой вдали
Театр в огнях на небе бледно-алом.
Музей весь синий. Сумерки прошли
Между колонн и реют над порталом...

Направо Дума. Целый ряд колонн
И цветники у безголосой пушки.
А дальше море, бледный небосклон
И в вышине - окаменелый Пушкин...

Над морем умолкающий бульвар
Уходит вдаль зеленою дорогой.
А сбоку здания и серый тротуар,
И все вокруг недостижимо-строго.

Здесь тишина. И лестница в листве
Спускается к вечернему покою...
И строго все: и звезды в синеве,
И черный Дюк с простертою рукою.

--------


Юрий Олеша
Счастье

От моря пахнет гвоздикой,
А от трамвая - как будто кожей.
Сегодня, ей-богу, не дико
Ходить с улыбкой на роже.

Пусть скажет, что я бездельник,
Вот тот симпатичный дворник -
А мне все равно: понедельник
Сегодня там или вторник...

Во рту потухший окурок,
А в сердце - радость навеки.
С табачной вывески турок
Прищурил толстые веки.

Смеяться? Сказать? - кому бы,
Кому в глухое оконце? -
Солдаты прошли, и на трубах
Кричало о счастье солнце...

А сверху, чтоб было жарче,
С балкона, где мопс на цепочке,
Осколком зеркала мальчик
Солнце разорвал на кусочки.

--------


Юрий Олеша

Иду в степи под золотым закатом...
Как хорошо здесь! Весь простор - румян,
И все в огне, а по далеким хатам
Ползет, дымясь, сиреневый туман...

Темнеет быстро. Над сухим бурьяном
Взошла и стала бледная луна.
И закачалась в облаке багряном.
Все умерло. Бескрайность. Тишина.

А вдоль межи подсолнечника - астры...
Вдруг хрустнет сзади, будто чьи шаги,
Трещит сверчок, а запоздалый ястреб
В зеленом небе зачертил круги...

Легко идется без дневного зноя,
И пахнет все, а запахи остры...
Вдали табун, другой: идут в "ночное",
И запылали в синеве костры...

--------


Юрий Терапиано (1892 - 1980)
НОЧЬЮ

Я стою в тишине,
Огоньки, как во сне.
Никого. Одиночество. Ночь.

Никакой красоте,
Никакой высоте,
Ни себе, ни другим не помочь.

И напрасно я жду.
Ветер гасит звезду -
Свет последний - как будто навек.

В аравийской пустыне, на льду, на снегу,
На панели, в окне, в освещённом кругу -
Навсегда одинок человек.

--------


Юрий Терапиано

Не знаю, почему такая
Погода? В небе ни весна,
Ни осень, а тоска пустая,
Как ночь бессонная она!

Мы, в городе, давно отстали
От первозданной простоты.
Бездушней камня, тверже стали
Людей суровые черты.

Но вдруг души моей коснётся
Какой-то смутный ветерок -
И пролетит и унесётся,
И сердцу это невдомёк.

--------


Юрий Терапиано

Тяжёлые груши уложены тесно в корзины,
Блестит янтарём на столах виноград золотой,
И воздух осенний, и запах арбузный и дынный
На каменной площади празднуют праздник святой.

Я с радостью тихой гляжу на раздолье природы -
Такое богатство, как было и в крае моём,
Где волны кипели и тщетно искали свободы
И в погребе пахло полынью и новым вином.

А тот, о котором сегодня я вновь вспоминаю,
Как загнанный зверь на дворе под дождём умирал.
Как лебедь, безумный, он пел славословие раю
И, музыкой полный, погибели не замечал.

Орфей погребён. И наверно не будет рассвета.
Треножник погас, и железный замок на вратах.
И солнца не стало. И голос умолкший поэта
Уже не тревожит истлевшего времени прах.

--------


Юрий Терапиано

Утром, в ослепительном сиянье,
Ночью, при мерцающей луне,
Дальний отблеск, смутное сознанье
Вдруг становится доступным мне.

"Господи, - твержу я, - как случайны
Те слова, в которых благодать.
Господи, прошу, нездешней тайны
Никогда не дай мне разгадать.

Не хочу последнего ответа,
Страшно мне принять твои лучи.
Бабочка, ослепшая от света,
Погибает в пламени свечи".

--------


Даниил Андреев (1906 - 1959)

Но, как минута внезапной казни,
Ринутся в душу в самом конце
Образы неповторимой жизни,
Древнюю боль пробудив в творце.

Смертной тоски в этот миг не скрою
И не утешусь далью миров:
К сердцу, заплакав, прижму былое -
Мой драгоценнейший из даров.

Пусть он греховен, - знаю! не спорю!
Только люблю я, - люблю навек.
Ты не осудишь слабость и горе:
Господи! ведь я человек.

Верую. Доверяюсь. Приемлю.
Всё покрываю единым ДА.
Только б ещё раз - на эту землю,
К травам, к рекам, к людям, сюда.

--------


Даниил Андреев
БАЗАР

Хрупки ещё лиловатые тени
И не окреп полуденный жар,
Но, точно озеро
в белой пене,
В белых одеждах
летний базар.
Мимо клубники, ягод, посуды,
Через лабазы, лавки, столбы,
Медленно движутся с плавным гудом,
С говором ровным
реки толпы...
От овощей - к раскрашенным блюдам,
И от холстины -
к мешкам
крупы.
Пахнут кошёлки из ивовых прутьев
Духом
нагретой солнцем лозы...
Площадь полна уже, но с перепутьев
Снова и снова
ползут
возы.
Лица обветренны, просты и тёмны,
Взгляд - успокаивающей голубизны,
Голос - неторопливый и ровный,
Знающий власть полевой тишины;
Речи их сдержанны, немногословны,
Как немногословна
душа
страны.
Если ты жизнь полюбил - взгляни-ка,
Как наливной помидор румян,
Как сберегла ещё земляника
Запах горячих хвойных полян!
Справа - мука, белоснежней мела,
Слева же - сливы, как янтари;
Яйца прозрачны, круглы и белы,
Чудно светящиеся изнутри,
Будто сам день
заронил в их тело
Розовый, тёплый
луч
зари.
Кто объяснит, отчего так сладко
Между телег бродить вот так
И отдавать ни за что украдкой
Рубль, двугривенный,
четвертак?
Может быть, требуют
жизнь и лира,
Чтобы, благоговеен и нем,
К плоти народа, как в тихие виры,
Ты, наклонясь, уронил совсем
Душу
в певучую
реку
мира,
Сам ещё не понимая, зачем.

--------


Даниил Андреев
ЯГОДКИ

Смотри-ка! Смотри-ка!
Что может быть слаще?
Полна земляникой
Смешная чаща.

Медведи правы:
Здесь - рай. И вот
В душмяные травы
Ложусь на живот.

В зеленом храме,
Быть может, первый
Срываю губами
Алые перлы.

На солнце, у пней,
Близ юных опенок,
Они вкуснее
Сладчайших пенок,

И меда пеннейшего,
И даже, ха,
Наисовершеннейшего
Стиха.

--------


Даниил Андреев

Нет, еще не в праздничных огнях,
                не в храме -
Ночью, сквозь железный переплет,
                в тюрьме,
Легкими, бесшумными, скользящими шагами
Близишь Ты воздушный свой полет
                ко мне.

Тихо озаряется душа,
                как келья,
Свет благоухающий пахнул,
                как сад,
Тихое, звенящее, нездешнее веселье
Льется, драгоценнейшее
                всех
                наград.

О, Ты не потребуешь коленопреклоненья,
К сонному наклонишься сквозь дрожь
                ресниц
Радужно-светящимся
                миром откровенья,
Райским колыханием ветвей
                и птиц.

Сердце мое вызволишь из немощи и горя,
В сумрачных чистилищах возьмешь
                со дна, -
Нежная как девочка,
                лучистая как зори,
Взором необъемлемая,
                как страна.

--------


Даниил Андреев
ОЛИРНА

Когда закончишь ты вот этот крошечный
Отрезок вьющейся в мирах дороги,
Не жди кромешной тьмы заокошечной:
Миры - бесчисленны
                и тропы многи.

Одни - замедливают в благополучинах,
А те - затериваются в круговерти;
Лишь одного бы ты на всех излучинах
Искал напрасно:
             последней смерти.

В старинных сказках о бесах, ангелах
Есть нестареющие зерна истин,
И постепенно, при новых факелах,
Мы и просеем их
             и очистим.

Ах, поскорей бы наука медленная
Доволочилась до этой правды!..
...Сначала ляжет страна приветливая,
Тебя приемлющая,
              если прав ты.

Она похожа на даль знакомую,
Ярко-зеленую и золотую,
Чтоб ты почувствовал: - Боже! дома я! -
И не пожаловался бы:
                - Тоскую... -

Там встречи с близкими, беседы дивные,
Не омраченные житейской мглою;
Там, под созвездиями переливными,
Ты подготовишься
              к иному слою.

Неумирающее эфиро-тело
Там совершенствуется работой мирной,
И ту начальнейшую пристань белую,
Злато-зеленую,
            зовут
               Олирной.

--------


Даниил Андреев
XV

Золотом луговых убранств
Рай я в мечтах цвечу.
Холодом мировых пространств
Гасит мне Бог свечу.

Гасит мне Бог свечу
Сказок и детских вер;
Если же возлечу
К пристани вышних сфер -

Как глубоко внизу
Райский увижу брег,
Радужную синеву
Радостных его рек!

Да, - над Олирной все
Праздничные миры
Зыблются как в росе,
Искрятся как костры;

Но, выше всех пространств,
Чуждые дольних сходств,
Смен или постоянств,
Блещут миры Господств,

Тронов, Властей и Сил -
Миродержавных братств,
Действеннейших светил,
Истиннейших богатств.

Образов не обретет
Бард или трубадур
Вышним мирам, чей лёт -
В небе метакультур.

Льется в подобный слой
С дальних созвездий ветр;
Там - шестимерный строй,
Двадцатицветный спектр.

Даль мировых пространств
Там для очей не та:
Дух, а не блеск убранств!
Дух, а не пустота!

Эти миры - цепь вех
Ввысь, сквозь эдем - эдем,
Долженствованье всех,
Благословенье всем!

Космос перед тобой
Настежь. Так выбирай:
Где же, который слой
Именовать нам Рай?

--------


Александр Рославлев (1883 - 1920)

Как зрелы яблоки! - Полна до края
Корзинка, что сейчас мне принесли.
Когда их ем, то, мнится, припадаю
К сосцам земли.

Когда от ласк мятежных устаю я
И снова сыплется минут песок,
Как нежное продленье поцелуя,
Пью сладкий сок.

Скользит вода по мраморной ступени
И льется звонко в гулкий водоем.
Колышутся сплетенных веток тени,
Сквозят огнем.

Бросаю семечки, слежу лениво,
Как их уносят зыбкие струи;
Мне семечки напоминают живо
Зрачки твои.

Такие ж черные, блестящие, большие...
Поет вода - холодная, как сталь.
Осколки солнца остро-золотые
Змеит хрусталь.

Как зрелы яблоки, как золотисты!
Как радостен и свеж румянец их!
И, как они, законченный, душистый
Живет мой стих.

--------


А. Рославлев

Помнишь,
Опадали золотые клены,
Была ты королевой, а я твоим пажом.
Помнишь, ты сказала: будь лучше королем, -
И мы, сгребая листья, садились, как на троны.

Дождь пошел, и мама позвала с балкона,
Сказку нам читала в уютном уголке.
Глядя в сад, я слушал; бумажная корона
Белела на песке...

Скрылась даль за дряблую, серую завесу,
Царапали ветви по верху окна.
Помнишь эту сказку про злого горбуна,
Как в заклятый замок он умчал принцессу?

Протянулись годы жизни неумелой,
Все опять - как в детстве, только я не тот,
Да и ты не с радости, видно, поседела,
И с балкона мама нас не позовет.

--------


Игорь Чиннов (1909 - 1996)

- А помнишь детство, синий сумрак, юг,
Бессонницу и тишину - часами, -
Когда казалось, будто понял вдруг,
Почти умея выразить словами, -
О чем звезда мерцает до утра,
О чем вода трепещет ключевая,
О чем синеют небо и гора,
О чем шиповник пахнет, расцветая...

--------


Игорь Чиннов

Неужели не стоило
Нам рождаться на свет,
Где судьба нам устроила
Этот смутный рассвет,
Где в синеющем инее
Эта сетка ветвей -
Словно тонкие линии
На ладони твоей,

Где дорожка прибрежная,
Описав полукруг,
Словно линия нежная
Жизни - кончилась вдруг,
И полоска попутная -
Слабый след на реке -
Словно линия смутная
Счастья - там, вдалеке...

--------


И. Чиннов

В стакане стынет золотистый чай,
Чаинка видит золотой Китай.

Желтеет чай, как Желтая Река,
И тает сахар, словно облака.

Кружок лимона солнцем золотым
Просвечивает сквозь легчайший дым.

Легчайший пар напоминает ей
Туман прозрачный рисовых полей.

И ложечка серебряным лучом
Упала в золотистый водоем,

Где плавает чаинка, где Китай,
Блаженный край, ее недолгий рай.

--------


Игорь Чиннов

Так проплывают золотые рыбки,
Как лепестки оранжевых настурций,
Почти просвечивая, словно дольки
Мессинских золотистых апельсинов.

Так шевелятся огоньки церковных
Свечей, мерцая, розово желтея,
Как маленькие пламенные листья.

Так отсвет ранних фонарей в реке
Сквозит, и золотятся, отражаясь,
Оранжевые лепестки заката.

Так в тёмных, с рыжим золотом, глазах
Плывут, колеблясь, золотые тени.

--------


И. Чиннов

Милая девочка мне
Подарила осколки бутылки,
Брошенной в море давно.

Как обточило их море!
Нежно мерцают они,
Светлые аквамарины.

Так же обточит и нас,
Друг мой, житейское море,
Только не будем мерцать
Светлыми каплями мы.

Будем тускнеть - и не знать,
Была ли в бутылке записка,
Что-то о душах людей
Гибнущих - нет, не о нас.

--------


Игорь Чиннов

А ты размениваешься на мелочь,
На пустяки, по пустякам,
И головней дымится тусклый светоч,
Который мог светить векам.

Ну что же: невезенье, омерзенье, -
И муха бьётся об окно,
Опять попытка самосохраненья,
Хотя, казалось бы, - смешно.

О, позабудь житейский хамский хай
И стань сама свободой и покоем.
Ты мелкая? Не льёшься через край?
Но - расцвети, белей, благоухай,
Душа, не будь лакеем - будь левкоем.

--------


Борис Садовской (1881 - 1952)

В небе бисерные блестки,
На морозе огоньки.
Стынут елочки, киоски.
Я принес твои коньки.

В шубке ты проворней белки.
Фонари мерцают в грелке.
Подвяжу тебе коньки я.
Ножки стройные легки.

С белой муфтой, в платье сером,
Ускоряя верный ход,
Ты помчалась с кавалером
Разрезать звездистый лед.

Стынут лавочки и елки,
Вьются снежные иголки.
Одинокий на катке я.
Ты летаешь вдалеке.

Ты Снегурка, дочь Мороза,
На железных башмачках.
Счастье - сказочная греза
В голубых твоих зрачках.

Стынут елочки, киоски,
В небе искры, в небе блестки.
Небо блещет огоньками.
Мелодичен ход конька.

--------


Борис Садовской

Яблонь белых, белых вишен
Распустились лепестки.
Жук вечерний в роще слышен.
Облака легки, легки.

Ветер ласковый приносит
Запах сосен и берез.
Сердце мук блаженных просит,
Сердце просит прежних грез.

Но, порхая, вея, вея,
Ветер шепчет о другом:
Вижу дом, вдали аллея,
Садик липовый кругом.

В белом платье, на балконе,
Профиль тонкий наклоня,
В черных косах, как в короне,
Ты приветствуешь меня.

Вишни белые, черешни,
Белых яблонь аромат.
Цепенеет ветер вешний.
Облака летят, летят.

И мечты нездешней властью,
Как касатки, мчатся вдаль.
Неужели с новой страстью
В сердце борется печаль?

Неужели, утомленный,
Задремавший наяву,
Я, послушный и влюбленный,
Снова жизнь к себе зову?

--------


Б. Садовской

Смолк соловей, отцвёл жасмин.
Темнеет вечер всё заметней.
В глуши разросшихся куртин
Застрекотал кузнечик летний.

Что день, то громче он поёт,
Как будто песней время мерит.
Ему ответно сердце бьёт
И снова счастью верит, верит.

В кустах, куда ни погляжу,
Чернеет глянец спелых вишен.
Весь день я по саду брожу,
И всюду мне кузнечик слышен.

--------


Б. Садовской

Росистый спит в саду бурьян.
Усталый месяц плакать хочет.
Один кузнечик, быстр и рьян,
Звенящим криком воздух точит.

И слышу я, закрыв глаза,
Как, разбежавшись говорливо,
Ко мне далекая гроза
Торопит шумный бег прилива.

И вижу я, закрыв глаза,
Сквозь голубое пламя свечек,
Как светит моря бирюза.
Звенит, звенит ночной кузнечик.

В подводном царстве голубом
Мой грот синеет тихой урной.
В его мерцании рябом,
Журча, дрожит хрусталь лазурный.

Гляжу, глаза полуоткрыв,
На волны бирюзы белесой
И жду: не мчит ли мне прилив
Русалки золотоволосой.

--------


Б. Садовской

Искры, сверкания, блёстки и блики.
Море то серое, то голубое.
Плачутся чаек призывные крики.
Брызжет солёная пена прибоя.

Вечные моря звучат поцелуи.
Вечно им внемлют у белых развалин
Узкие, тёмные, острые туи,
Внемлет им лавр, величаво-печален.

Резко цикады сон полдня тревожат.
Солнце пылает и жжёт бесконечно.
Волны утёсы горячие гложут.
Море с землёю лобзается вечно.

--------


Б. Садовской

Когда застынут берега
И месяц встанет величавый,
Иду в туманные луга,
Где никнут млеющие травы,

Где бродят трепетные сны,
Мелькают призрачные лики,
И там, в сиянии луны,
Внимаю сов ночные крики.

Понятны мне мечты лугов:
Они с моей тоскою схожи.
О взор луны! О крики сов!
О ночь, исполненная дрожи!

--------


Б. Садовской

Млечный Путь дрожит и тает,
Звёзды искрятся, дыша,
И в безбрежность улетает
Одинокая душа.

В ледяном эфире звонко
Трепетанье белых крыл:
Это светлый дух ребёнка
К вечной тайне воспарил.

Очарован мир надзвездный,
Млечный Путь струит лазурь,
Величаво дышат бездны
В тишине грядущих бурь.

--------


Б. Садовской
Город

В нечистом небе бесятся стрижи.
Тускнеют лица под налетом пыли.
Бесстыдно голосят автомобили.
Душа, очнись и время сторожи!

Пусть прошлое уходит: не тужи.
О нем лесные зори не забыли.
Там ландыши сияние разлили
И ястреб ждет над океаном ржи.

Туда перенеси свой вечный город
И, сбросив пошлость, как крахмальный ворот,
Ищи в полях единственных отрад.

Под шепот ветра нежно-терпеливый,
Под вздох лесной, под замиранья нивы
Взыскуемый тебе предстанет град.

--------


Михаил Штих (1898 - 1980)
ШТОРМ

Всё случилось очень просто:
Замутилась бирюза,
Налетел порыв норд-оста
И - в лохмотья паруса!

Оглушил шальным ударом,
Сбрызнув веки снопом искр...
Разве эта шхуна даром,
Сослепу зовётся - <Риск>?

Вспомнишь ты и мать, и друга,
Жизнь, и ту, что жизнью звал,
И опять - матросов ругань,
И опять - за шквалом шквал.

Думал - прямо в руки счастье?
Может, скажешь - свет не мил?
Гнётся борт и рвутся снасти,
Мачту крепче обними!

Где-то на другой планете
Есть и кров, и порт, и мол...
Может быть. Утешься этим!
И когда в неверном свете
На корму ползущий холм
Рухнет -
Поверни иначе:
Скатерть, стол, уют, тепло...
Там тебя, тревогу пряча,
Ждут и плавят лбом горячим
Запотевшее стекло...

И - назад... огонь в гортани,
Жажда, грохот, стужа, темь...
Гибель? Защитись бортами!
В мачту! Кровь из-под ногтей!

И - стрелой, черпая краем,
В самый тихий в мире порт...
Эй! Все к трюму! Погибаем!
Груз за борт!

--------


Павел Лукницкий (1902 - 1973)
В КОФЕЙНЕ

Где скалы чернеют круче,
У красного маяка,
Кофейня - листвой ползучей
Обведена слегка.

Хозяин, быка дородней,
Молчит, а во взоре злость:
Ведь я у него сегодня
Один-единственный гость.

А мне без тех веселее,
Без тех, кому буря вмочь.
Турецкого кофе чернее
Сегодня море и ночь.

Падая, виснут волны
Сломанным, пенным крылом;
Соленою пылью полный,
Ветер летит вразлом.

И, тронув меня, танцуя,
Порывами мчится к звездам... -
И ложку почти пустую
Я подношу к губам.

А звезды качаются пуще,
Лишь та, что других светлей,
Закинула якорь в гущу
Кофейную чашки моей.

Ах... и мечта перебита...
По мрамору скрипнул поднос,
И грек, мой хозяин сердитый,
Остывшую чашку унес.

--------


Владимир Файнберг

Возле яхт и мимо джаза,
возле труб, лебёдок, чаек,
возле арии Карузо,
возле трапа сухогруза
набережная качает.

Мимо солнца, мимо тени,
а верней, из солнца в тень,
как качели, как смятенье,
молодости возвращенье.
Остальное - дребедень.

Мимо лени всех кофеен,
где на солнце старики
в белых креслицах стареют,
а напротив флаги реют,
пароходные дымки.

Мимо запахов канатов,
мокрых якорных цепей.
Я их помню, знал когда-то...
Бело-синий флаг Эллады
не уходит из очей.

Крабы, ракушки, макрели
брошены в садках на мель.
Я прошлялся день без цели.
Есть ли в жизни лучше цель?

--------


Глеб Шульпяков (р. 1971)
РИМИНИ

Так вот что значит - ждать у моря погоды!
Выходить на балкон через каждые четверть часа,
мокрые стулья двигать из угла в угол
и смотреть, как висят над водой грозовые шторы.
Дождь на пляже! Скрипят на песке шезлонги.
Цирк уехал, остались одни ракушки.
Оседлав мотороллер, по морю летят сирены.
Только море все крутит и крутит свои бумажки.

--------


Алексей Кулешин
Золотого песка канитель

Золотого песка канитель
В танце мелкой прибойной волны.
И качает морская купель
Отраженье прибрежной сосны.
Задремать на песке - тоже жизнь,
Счастье - видеть в реалиях сна,
Как струятся песка миражи,
Как склонилась над морем сосна.
Сна (иль жизни?) не долга пора.
Тронет осень прохладной рукой -
И видений пустых мошкара
Улетит на зимовья покой.
Непонятно, где явь, а где сон -
Век иллюзий, пустая казна.
Жизнь песчинки с волной в унисон
И упавшая в море сосна.

--------


Олег Пономарёв

...И промельк дней, и промельк лиц,
и воздух липкий,
и стайка неподвижных птиц
на ветках липы,
и звонкий хруст под башмаком
подснежной крошки,
луна из облака тайком
глядит в окошко;
и россыпь искр холодных звёзд
созвездий дальних,
и тень Вселенной в полный рост
с извечной тайной;
и терпкий чай, и гомон дров
в уютной печке,
и шёпот задушевных слов,
в которых - Вечность...

--------


Виорэль Ломов
Испанское зеркало

В старинном зеркале под пылью
Глаза раскосые красавиц,
Как блеск ножей, чеканный танец,
И гром копыт, и плащ, как крылья.

В старинном зеркале под пылью
Мерцаний синь фата-морганы,
Прямой, как меч, сеньор Кехана,
И склепы с родовою гнилью,

И, вся взлелеянная ленью,
Распутница при муже строгом,
Тореадор, пронзенный рогом,
И лицемерная дуэнья.

В старинном зеркале под пылью
Кремнистый путь Гвадалахары,
И в клочья белые гитары
Кромсают тишину Севильи.

В старинном зеркале под пылью
Пыль из-под ног... Я пыль стираю
И от восторга замираю -
Ведь это я пылю в Севилью!

И предо мной дымят ущелья,
Из звезд мощеные дороги,
На них олень золоторогий,
И духи бледные отмщенья,

И донна Анна с дон Гуаном,
Цыгане, мавры и евреи,
И нет рабов, и нет ливреи,
И несмертельной нету раны.

В старинном зеркале под пылью
Толедо вижу под луною,
Скалу, расколотую зноем,
И пастуха в кустах с бутылью...

Вдруг голос тихий: <Ты вернешься?> -
Прошелестел и - смерчем в поле,
И, там столкнувшись с небом, что ли,
Ко мне обратно: <Ты вернешься!>

Вернусь ли я?.. Под серой пылью
Стекло зеркальное в разводах,
И в нем, как в темных вешних водах,
Не разглядеть - а есть ли крылья.

--------


Т.А. Ящук*
Ритурнель

Миндальный цвет
Вновь нежным и прозрачным ароматом
Тревожит память непрожитых лет.

Настанет день -
И мне предстанет в запахе миндальном
Внезапно воплотившаяся тень,

И я возьму
Ее за пальцы, тонкие, как стебли,
И с ней войду в чуть дышащую тьму.

Там красок нет,
Там я - как тень, но тень меня реальней,
Там нет меня, но лишь миндальный цвет.

*Поэтическая мистификация. Автор - Михаил Гаспаров.
--------


Юрий Каплан

Там, где улица сходится клином,
А дома разбрелись наугад,
Среди темных зубцов тополиных
Небывалый сегодня закат,
Словно колокол, гулкий и гневный,
Расплескал свою жаркую медь...

...Небывалый? - почти ежедневный.
Просто некогда в небо смотреть.

--------


Виталий Асовский (р. 1952)
ПУСТЫНЯ

...И земля зеленеть устает.
И тогда обезумевшей птице
негде жуткий закончить полет,
разве в собственной тени укрыться.

Как она залетела в пески?
От какой уходила погони?
То ли громко кричит от тоски,
то ли молча во времени тонет.

А пружина песчаных часов
на иные накручена сроки.
Не придумано мер и весов,
чтоб измерить полет одинокий.

Как исчислить столетний итог,
обозначить какую границу,
чтобы первый пробился росток
в точке гибели птицы?

--------


Петр Кошель (р. 1946)
В ПУТИ

- Тебе не страшно?
- Нет, не страшно.

Уж и не знаю, сколько лет
веду тебя сквозь мглу отважно,
а ей конца и края нет.
Как хорошо, что ты не видишь
звериных морд вокруг тропы,
как хорошо, что ты не слышишь
смрад человеческой судьбы.
Два тока белорусской крови,
отпущенные жизнью нам,
и горстки призрачной любови -
все пополам, все пополам.

--------


Александр Туринцев (1896 - 1984)

Когда на симфоническом концерте
Вдруг -
Паузами сердца стук,
И по спирали, в высоту
К последнему, еще - и к смерти
Срывается ракетою душа,
Когда в ушах
Тяжелая, из бархата, струя
Виолончелей плещет,
А захолонувшая, легкая моя
На страшной вышине трепещет,
Когда оркестр дышит грузно, не спеша,
Как талая земля вздыхает ночью, -
Боюсь: мгновенная всё перережет медь,
И потолок - на клочья,
И будет некуда душе лететь.
Я так боюсь, что вспыхнет слишком ярко
Свет, ослепляющий до дна,
И Божьего огромного подарка
Не выдержит она.

--------


Алексис Парнис
ЖЕЛАНИЕ

В одних стихах всё розово,
спокойно всё и нежно.
С зарею так по озеру
плывёшь себе неспешно.

В других - есть солнце доброе
и слышен звон капели,
как будто в книжке собраны
все марты и апрели.

А третьи книги - грустные,
исполнены печали.
А те прочтёшь - почувствуешь
вдруг крылья за плечами!

А пятые - неласковы,
спартанцы и аскеты,
и есть ещё кабацкие,
заблудшие поэты.

Пускай шумят, волнуются
мои стихотворенья,
похожие на улицы
родимого Пирея.

И чтоб собой напомнили
наш порт с причалом главным,
чтоб души всем наполнили
и мятою и лавром.

--------


Василий Мазурин (1872 - 1939)

Между двумя
Великими молчаньями -
Молчаньем до рожденья
И молчаньем после смерти -
Дано сказать мне слово.
Учусь сказать
Его достойно.
Ведь стоит...
Только раз один
Дано сказать
Мне слово, -
И вдруг испорчу!

--------


Михаил Жванецкий (1934 - 2020)

Все люди - как книги, и мы их читаем,
Кого-то за месяц, кого-то за два.
Кого-то спустя лишь года понимаем,
Кого-то прочесть не дано никогда.

...Кого-то прочтём и поставим на полку,
Пыль памяти изредка будем сдувать...
И в сердце храним... но что с этого толку?
Ведь не интересно второй раз читать!

Есть люди-поэмы и люди-романы,
Стихи есть и проза - лишь вам выбирать.
А может быть, вам это всё ещё рано
И лучше журнальчик пока полистать?

Бывают понятные, явные книги,
Кого-то же надо читать между строк.
Есть ноты - сплошные оттенки и лиги,
С листа прочитать их не каждый бы смог.

Наш мир весь наполнен загадкой и тайной,
А жизнь в нём - лишь самый длинный урок.
Ничто не поверхностно и не случайно,
Попробуй лишь только взглянуть между строк.

--------