Покров розового обруча похожий на кожу молодого по

Покров розового обруча
похожий на кожу молодого поросёнка.
Был разрезан
до ужаса ржавым ножом,
со старой ручкой
растрескавшейся как гнилая паутина.
Замотанная чистыми,
корявыми,
холоднокровными пальцами–щупальцами.
Звук.
Страшный звук.
Разбудивший всех стервятников вокруг.
Напоминающий скрежет метала
и трение живого тела,
скользящего на огромной скорости по асфальту.
Он исходил от обруча,
который уже не был круглым,
а вытянулся вертикально вверх как шест
и выпускал из верхней части бинт.
Верхняя часть круговыми движениями поднималась вверх.
Хлопая полами халата.
Но был ли это бинт?
Или какая то чудесная машина
поднимающая медицинского работника.
Но больше это было, похоже
на восхождение святого, на небеса.
Тишину прорвали выстрелы.
Один.
Два.
Три.
Четыре.
О боже.
Сколько еще я смогу выдержать невесомых птиц.
Эти пули,
которые проклинают,
грезят.
О, это не те пули.
Это проклятья.
Нет, нет.
Я не могу это видеть.
Их уже заряжали в магазин автомата.
Я упаду сейчас в обморок.
Это видение еще ужасней.
Ими уже выбивали душу
из этой телесной оболочки.
Отправляя ее в рай или ад.
Так думал тот, кого мы представляли бинтом или машиной.
Но это был не тот и не другой.
О, ужас.
Святой боже.
Это был червь.
Выползающий из могилы.
На морде, которого сидел,
хитро улыбаясь
и озираясь по сторонам
ища свою жертву.
Но если вы думаете
что это был убийца или рецидивист.
То вы ошибаетесь.
Это страшнее
этих преступных элементов.
Это вирус.
Против которого нет лекарств или спасения.
Сидя на вершине мира.
Как он считал.
Он увидел, что рваные раны
сделали свое дело.
Сделав из белого червя
кровяную колбасу.
Он прижался к остывающему носу,
оттолкнулся и взлетел.
Оставив своего спонсора и спасителя
умирать, в сотрясающей его тело агонии.
У него было интересней дело
чем помогать своему создателю.
Ему надо было навестить людей.

***