Пигмалион и Галатея наоборот

Скульптуры Иезавель лепила ладно,
Её шедеврам  не было конца.
Точеный торс и всё в них очень складно,
Лицом красивы, но не бьются лишь сердца.

Ваять устала, в одиночестве страдая,
Хотелось ей объятий и тепла.
И вот взмолилась Богу, изливая
Свои желанья, что устала быть одна.

- Господь прошу, дух жизни вдуй в скульптуру,
Дай мужа мне по сердцу моему.
Услышал Бог:"Я оживлю одну фигуру,
Но подчиняться ты должна ему."

- Согласна, обещаю подчиняться
За господина буду почитать.
- Да будет так! Теперь повиноваться
Должна жена! И более молчать.

И вспыхнул свет, наполнив всё сияньем,
Фигура ожила. "О, чудеса!"
Ахавом  звалось божее созданье,
Восторгам Иезавели нет конца.

- Мой господин, что кушать ты желаешь?
А может быть вздремнул б часок, другой?
Скажи, моя душа, о чем мечтаешь?
И хорошо ли, муж, тебе со мной?

Ахав от изобилия вниманья
Как боров разжирел и стал ленив.
Ему неведомы ничьи страданья,
В общении не очень-то учтив.

Такое "счастье" вскоре надоело,
Опять взмолилась к Богу Иезавель:
- Господь, рабыней быть осточертело,
Прошу, дай сил и мудрости теперь.

Ответил Бог:"Сама в том виновата,
Что муж уже не Муж, а интерьер.
Всё мужество своё Ахав утратил
И нет в нем утонченности манер.

Ты женщина - богиня и служанка.
Ты можешь созидать иль разрушать.
В тебе шарм, обаяние, осанка,
На подвиги способны вдохновлять.

Умело пользуясь всем арсеналом,
Ахав твой будет нежен, смел как лев.
"Немудрость" принесет проблем немало,
И навлечет обиды, боль и гнев.

Хотела ты ведь мужа, не игрушку,
Скульптуры это камень, не душа.
С живого же, не снимешь просто стружку,
Здесь мудрость женская, ох как важна.