deep forest 12

Мой перезрелый и правильный стиль.
Правильная, переспелая манера.
Каменный, окаменелый, ну, оккаменелый о- или ноль-апельсин.
Кручёная каменная химера.

В плену самолюбия собственном вещь не узнать. Ложнокаменной горечью кислой
очевидная красота отдаёт. Двойственность
вселяет неясные грёзы, неясные грёзы насчё'т того, чтоб,
очевидно и ясно, обличья вещей скорее, скорей приоткрылись.
Ну,

а пока назидает джаз,
джаз классический фортепианный,
разновидность покоя блюз,
издаваемый, как Берлиоз,
апатично, под липами, спьяну
будто, путает, вяжет сознание,
перестал. И опять этот джаз,
пусть классический, фортепианный,
назидает, и знаешь, что странно,
ждёшь, чтоб он поскорей перестал.
Чтобы не заикнулись оба
лет на тыщу вперёд о своём.
Там посмотрим. Неужто готовы
встретить слёзы сознания потом?

А в городе каменном, каменном
слюдяным водочным цветом,
точно серёжками или слезами,
другими, кустики невидимые засверкали.

Альбинони, адажио. Так, кажется, ветви
прорастают в скалистой породе деревьев
в ноябре полосы относительно средней,
громко сказано: северной, — в волнении нервном,
неприятном или неприязненно-скверном.
В отрешённо-паршивом предстоянии тянутся.
Несмотря, невзирая. И любят, и радуются.