Абсолютно

Упал мужчина и умер,
Посреди многолюдной улицы.
Он был абсолютно безумен,
Примерно на уровне курицы.

Он был никому не известен,
Ну то есть совсем, абсолютно,
И даже не интересен,
Пустое место как будто.

Ещё абсолютно лысый,
Эрзац бильярдного шара.
Но лузу представить немыслимо,
И кий для такого удара.

Лысый и очень толстый,
С абсолютно пустыми глазами,
Как будто на мятую простынь,
Два узелка завязали.

Он шёл на работу в офис,
И абсолютно не думал,
Что жизнь ему гадость подбросит,
А именно кончится - дура.

Шагая в плохом настроеньи,
(когда оно было хорошим)
Своё абсолютное мнение,
Выплёскивал на прохожих.

Он был абсолютно не сдержан,
Ругался в голос и много,
И капли слюны, как надежда,
Летели под ноги, в дорогу.

Сегодня, проснувшись утром,
И съев два яйца на завтрак,
Уверен был абсолютно,
Что доживёт до завтра.

И выйдя на улицу в десять,
(а свет отливал перламутром)
Он понял, что всё его бесит,
И злит просто всё, абсолютно.

Потом, меньше чем за минуту,
Упал и отправился к богу,
Он мёртвый лежал, абсолютно,
И в даль уходила дорога.

Хотя это и не прилично,
Но нам наплевать абсолютно,
На эту никчёмную личность,
Не будет ведь даже салюта.

Уложат, зароют, забудут.
И абсолютно не важно,
Кто он такой и откуда,
Всё это формальность бумажная.

Не холодно нам и не жарко,
Живой он или покойник.
И абсолютно не жалко -
Прошли бы мимо спокойно.

Но вдруг, на другом конце города,
В квартире, в многоэтажке,
Заплакала женщина горестно:
"Не смейте, вот так, как букашку.

Он добрый был и хороший,
И самый-пресамый любимый.
Фамилия его Трошин,
А звали его Никодимом.

Он жил на улице Ленина,
И был человеком творческим.
Теперь его тело бренное,
Похоронят со всеми почестями.

Не будьте жестокими, люди,
Нам всем здесь судьбою отмерено,
И каждого кто-нибудь любит,
Я
  абсолютно
            уверена."