Ч и Ц сидели на крыльце

Буквы Ц и Ч близки друг другу и имеют общее происхождение. Несколько веков назад их родство хорошо просматривалось. Звук, обозначаемый буквой Цы, произносился мягко и фонетически был ближе к воспроизведению буквы Червь: «Яй[ц’]а кури[ц’]у не у[ц’]ат». До сих пор на некоторых территориях России можно встретить похожее произношение. Более того, графически современная Ч – это церковнославянское начертание буквы Цы, а Червь изображалась центрально-симметричным символом, скорее похожим на Y, только верхний элемент был скруглённым снизу. То есть буква Червь имела образ чаши, кубка или потира.
Мы знаем, что большинство букв славянской азбуки имели имена: Аз, Буки, Веди, Глаголь, Добро и т.д. Видно, что и буква Червь именная, но с буквой Цы ситуация не столь однозначная. Некоторые исследователи, говорят, что «цы» ([ц’и]) – соответствуют союзу «или». В диалектах еще можно встретить это слово: «Чи то, чи не то». У Т.Г. Шевченко в повести «Наймичка» (1844 г.) находим: – Вода в горшке уже кипела; она его отставила от огня и спросила хозяйку: «Чи нема у вас какой-нибудь мисочки?» (соответствующий современный вариант: Нет ли у вас?).
В некоторых славянских языках, например в болгарском или украинском, произношение Ц может быть и мягким, и твёрдым. Так, для украинского языка весьма обычно мягкое [ц’]: «перець», «птиця», «пацюк», «Цюрупа». Этот звук считается одной из трудностей в фонетике украинского языка при изучении его русскоязычными учащимися. Решается такая трудность сравнением «ць» с «ть», и попыткой дребезжащего произношения именно «ть» на этом месте. В польском и белорусском [т’] с [ц’] и вовсе совпали. В английском [t] также имеет признаки то ли [ц’], то ли [ч].
Сегодня в некоторых словах звук [ц] практически тождественен [тс], например, «пацан», «пицца». А в стихах существительные, оканчивающиеся на «ца», хорошо рифмуются с глаголами на «ться», ведь произносим мы их твердо «напитца», «умытца», «надеятца». То же и с буквой Ч, которая также является аффрикатой и может быть выражена как [т’ш’], так и [тьщ]. В белорусском, болгарском, сербском и македонском языках звук, обозначаемый буквой Ч произносится твёрже, чем в русском. В украинском языке нормативным произношением является твёрдая аффриката [тш]. Правда, в последнее время всё чаще наблюдается мягкое произношение, как и в русском языке.
Однако лингвисты говорят, что в славянских языках Ц и Ч родственны не Т, а букве К, и до сих пор их родство хорошо просматривается в русском языке. Например, старославянское «ректи» («говорить») дало церковнославянское «реци» и современное русское «речь». Корень «толк», сохранившийся в существительном «толкушка», также имеет производные с Ц и Ч. «Толцыте, и отверзется вамъ», – сказано в Евангелии от Матфея. В современном языке глагол «толочь» имеет на конце Ч.
Возьмём слово «рука». В церковнославянском оно имело вид – «руце». При добавлении суффиксов звук [к] меняется на [ч]: «ручонка», «ручища». То же с существительным «лик», которое в церковнославянском обрело форму «лице», а русское «лицо» легко переходит в «личико», «личину», «личность».
Русское «царь» – не что иное, как производное из титлованного «цесарь». В статье «Главные слова» мы говорили, что в священных текстах некоторая лексика писалась особым образом – под титлами. Часть букв при этом сокращалась. Так, при обозначении Царя небесного использовалась формула «Црь» под титлом. Оглашение требовало гласного между Ц и Р, так и возникло существительное «царь», которым стали величать как Царя небесного, так и земных правителей.
Мы знаем, что «цесарь» имело и произношение «кесарь». Так из Евангелий хорошо известна фраза: «Богу – богово, а кесарю – кесарево». Кроме того, в медицине применяется операция, называемая «кесарево сечение». Однако на Руси, а затем и в России, царских детей называли цесаревичами, ближе к первообразу слова и славянской фонетике.
В старинных книгах часто можно встретить формы «целовек», «цело» (чело). Хорошо известны варианты: «старец – старче», «отец – отче» и т.д. В общем примеров можно придумать много. Несомненно, что «К-Ц-Ч» связаны в фонетических процессах славянских языков. Но для многих регионов Руси звуки [ц] и [ч] долгое время были новыми, непривычными и осваивались с трудом.
Конечно, фонетические изменения речи поддаются изучению труднее всего, и о многих вещах можно только догадываться, но вот что встречается, например, в новгородских берестяных грамотах. Борис пишет ко Настасии: «Како приде ся грамота, тако пришли ми цоловекъ на жерепце зане ми здесь дел много да пришли сороцицю, сороцицю забыле» (Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли рубашку – рубашку забыл). То есть, привычные нам слова с буквой Ч («человек», «сорочица») житель Древнего Новгорода пишет с буквой Ц. Более того, в слове «сорочица» буква Ц стоит и на своем месте, и на месте Ч.
В другой грамоте встречается такой фрагмент: «От Микиты к Церту, что есмь руцилъ у Петра на городище…». К сожалению, от письма Микиты к одиозному адресату (Чёрту) сохранилась только правая часть, что не даёт возможности связного перевода, но для нас в данном случае важно свидетельство, что там, где современный человек ожидает Ч, в XIV веке писалась буква Ц.
Имеются и противоположные примеры. В грамоте №7 написано: «Сочита у короман(а)… (гри)вьно сороке лисичь соро(ке)… ко осмь шесть бьбороко…». Однозначно понять, о чём это, – невозможно, но явно речь идёт о шкурах и их количестве. Слово «лисиц» написано с буквой Ч.
Конечно, читатель может заметить, что всё это – дела давно минувших дней, но имеются и более поздние свидетельства неразделенности в диалектах [ч] и [ц].  У Тэффи есть рассказ «Соловки», в котором писательница воспроизводит речь поморов, не знавших звука [ч] даже в начале XX века:
- Розово-сиреневая поморка с желтоглазым ребенком за спиной протягивала кусок хлеба чайке, давала – не давала, приговаривала цокоющим говорком: «Потоцка-цаецка, хоцешь булоцки»?
Поясним, что «потоцка» – это по-нашему «птичка», ведь русское «птица» с помощью суффикса «иц» произошло от «пъта». Этот исторический корень можно встретить в словах «птенец», «птаха», «куропатка» (куро-потка – птица, подобная курице).
Таким образом, несмотря на то, что в славянском языке, звуки [ч] и [ц] разделились в глубокой древности, для собственно русского языка они долгое время оставались чуждыми. В некоторых регионах их до сих пор четко не артикулируют, произнося вместо «ч» [ц], а вместо «ц» – [ц’]. На необъятных просторах нашей страны можно услышать вместо «чёрт» «цорт», а вместо «церковь» – «черква».