А мозжит...

Осколки предрассветного тепла.
Касания упавших капель грубы́.
И взгляд из закаленного стекла.
Тревоги вещие, мольбы,
Сооруженье предрассудка,
Или итог слепой судьбы,
А может злая рока шутка.
Майданы, пляски, веера
Глаз удивленных из-за моря.
И все то было как вчера.
И пеной сходит свято горе.
И «незалежность», и труды
Бессовестных речей высотных.
И горы трупов. Сток воды
Как крови, марш Чужих
По площадям, кривлянье рож,
Клыками языкастый вдох,
И гласом рык: «Всех уничтожь!».
Рваньем небесным облака.
Ветрами ползают обрывки
Тряпья и мусора. Издалека
Из вод кровавых ползут пиявки.
Жизнь будто серп: свершает
Жатву нужную безумным.
Земля собой их чутко знает
Времен всех прежде, и скупым
Предчувствием своим
Встречает новый день.
Лицо кричащее останется бездетным.
И не растет обуглившийся пень.
И стих становится сей беспредметным.


Рецензии