Баллада о рыбаке

Баба Надя ждёт супруга Витю
Долго-долго, вся изождалась.
Видел Бог, и деда Витя видел,
Как за сопкой плещется карась.

Как за стопкой стопку с мужиками
Заливал в понурое нутро
И стоял, сверкая сапогами
Да моргая зенками хитро.

Городок с утра гудел от сплетен:
Витя запил, Витя наш, рыбак.
Поутру задал жене и детям,
Всыпал всем соседям, так и так.

Тут сто грамм и там сто грамм, однако,
Ведь на то и утро! — шутковал.
Но куда как ловкий был, собака:
И в бою, и в пламени бывал.

А она сидела у подъезда
Да вязала на зиму носки,
Но себе не находила места
По ночам от страха и тоски.

Сколько раз, моляся Николаю,
У Него единого прося
Помощи, стенала: умираю!
Ведь нельзя так, Боже мой, нельзя!

...Приходил, проспавшись где попало,
И, кряхтя, притаскивал улов.
И невольно Надя утихала,
Рыбака на сон целуя в лоб.

Но однажды Виктор не вернулся...
Тают злые звёзды в зимней мгле.
Надя дома ждёт, не чуя пульса.
Холодно и пусто в феврале.

Подходил к концу восьмой десяток
(Лет ли, дней ли? Сложно сосчитать) —
И слова: «о Боже, ведь нельзя так!» —
Начала Надежда вспоминать.

Баба Надя тяжко дышит, лёжа
Навзничь. Год который — не встаёт.
Не к кому идти уж ей. Но кто же
На дворе так горестно поёт?

Кто её зовёт своим хрипатым
Голосом, стучится к ней в окно?
Витя мой, родимый мой, рыбак мой —
Как же я ждала тебя давно!

Но, уже приблизившись к порогу,
Деда Витя, Витя наш, рыбак —
Не заходит в дом, зовёт в дорогу,
Еле виден, тает на глазах.

Баба Надя плачет, рвётся с места,
Не умеет встать, кричит: возьми,
Виктор, Виктор, я твоя невеста,
Брошенная Богом и детьми!

На кого же ты меня покинул
Умирать без мужа и без ног?
И внезапный жар ударил в спину,
Бабе Наде выбраться помог

Из себя, из плена и из клети,
Пёстрым занавешенной ковром,
И уже вдали мерцали эти
Дворики под лунным серебром.

Видел Бог, и я во сне увидел —
И ещё увижу — сколько раз:
Баба Надя ждёт супруга Витю,
И за сопкой плещется карась.