из неизданного 359

Мой Фауст ночью что-то пишет -
За Вечность душу продаёт.
А юность отражением дышит
В зеркальной глади чёрных вод.

И видится младая дева
За гранью тонкого стекла.
Моя ночная королева -
Фантом дразнящий в безднах сна.

Ей тоже снятся сны зеркальны -
Она глядит сквозь толщу вод
На образ милый и желанный,
Который ищет тайный вход.

В лесах блуждает заповедных,
Грибной отвар смертельный пьёт,
Собрав в котёл поганок бледных
И красный с крапом мухомор.

И омут тащит душу в бездну,
Рассудок ядом помутив
В надежде заново воскреснуть
И Время в снах своих убить.

Две тени в разных измерениях
Застыли в капле янтаря.
И в Лунном свете отражений
Искрой сгорают от костра...

В стекло стучу в бессильной злобе
И ставлю подпись на листе.
И замираю на пороге,
Поняв, что я - уже Нигде...

Мне показали сон волшебный,
Взяв в плату часть моей души.
Теперь жду знак на лунном небе
В таинственной, лесной глуши.

А договор уже подписан.
Комета падает с небес.
Бесшумно тень мелькнула птицы.
И в омут провалился лес.

И рябью дрогнуло видение,
Оставив в водах зыбкий круг.
Луна исчезла в сновидении.
И подо мною треснул сук.

Комета обернулась птицей,
Летящей с севера на юг,
На омуте осталась дырка
И лунных бликов тонкий круг.

Круги гипнозом в сон уносят.
Пытаюсь счесть их на лету,
А птицу в небе ветер гонит
В кромешную ночную мглу.

Лечу в болотную трясину,
Хватаю мокрую траву
И проклинаю чертовщину,
Что лезет в огненном бреду...

Лес колдовской опять приснился.
Я - Фауст. Грешная душа.
И надо мной летает птица.
И тени в мрак крадёт Луна.

Тропа петляет сквозь чащобу,
Грибы поганые кругом.
А я кручу волшебный глобус.
Ищу таинственный проём.

Грибы сую в карман камзола,
Туда же - мёртвую змею,
Что подобрал в конце дороги,
Когда искал свою судьбу.

И на костре варю похлёбку
По рецептуре древних книг.
И выпиваю стопку водки,
И начинаю видеть сдвиг.

Пространство из-под ног уходит.
Свет лунный меркнет в тишине.
Верх-низ меняются местами.
Я - сам с собой наедине.

Там вход в чертоги подсознания,
Где оживают мои сны.
И где сбываются желания
И все фантазии ночи.

Где Время власти не имеет,
Остановив безумный бег,
Собрав в едино все мгновения,
Не дав спасительный Ковчег.

Где шанс второй проснуться утром?
Желание сразу загадать:
Не пропустить свидание с чудом,
Без страха вновь всё потерять...

Проснулся. Солнце только встало.
Туман над озером лежит.
Ночная топь во сне осталась
И тайну колдовства хранит.

Костёр погас, лишь пепел тлеет.
Девица на пеньке сидит.
У ног её котёнок млеет,
И где-то колокол звонит.

"Ну, как спалось тебе, мой милый?
Какие видел ночью сны?
Ты звал кого-то из могилы -
И душу ставил в полцены.

В жару метался, рвал рубаху,
И с кем-то дрался при Луне.
Вот натерпелась нонче страху -
Поди, заждались нас в селе.

Вон, колокол звонит к обедне -
Пора и честь, однако, знать.
Святое нынче Воскресенье -
Так надо вербы наломать..."

Девица на руки сливает
Водою чистой, как слеза.
Рушник с жар-птицей предлагает
И под руку берёт меня.

В проталинках цветёт подснежник.
Тропинка вьётся вдоль ручья.
Девица теребит передник
И продолжает, рассмеясь:

"И мне такая чертовщина -
Всю ночь дразнилась из зеркал.
Какой-то Фауст в омут прыгнул,
И там на дне меня искал.

Просил любви, вот образина!
Сам весь седой - под тыщу лет!
А тоже лез, как мерин сивый,
Что жаждет ласок юных дев.

А я тебя ждала, мой милый,
Тебя за молодость люблю!
Готова клясться: до могилы
С тобой одним делить судьбу!"

Я слушал болтовню девицы,
Улыбку прятал в чёрный ус.
И всё гадал - мне это снится,
И через миг сейчас проснусь?

И Фауст мой во сне смеялся
И колдовское зелье тёр.
И душу вновь тянул на пяльцах,
И новый вышивал узор...