Долина красных цветов

Исторический рассказ
        .
В пещере все спали. Слышался только треск веток в огне. Тарпан подкинул в очаг корень красного дерева. Он горит долго, и можно подремать. Забравшись под шкуру большого зверя, юноша закрыл глаза.  Лохматое одеяло надежно защищало от холода, вползающего в пещеру.  Крепкий сон тут же овладел молодым телом, а видения унесли Тарпана в удивительные места. Словно птица, нёсся он над  желтой речкой, над лесом и над долиной, которая  была сплошь покрыта красными цветами.
Сердитый клич вожака в миг прогнал сон. Тарпан глянул на очаг. Он почти погас. Как ужаленный змеёй, юноша вскочил, скинул шкуры и бросился за сухим хворостом. Оживший огонь весело взялся проглатывать свою пищу, и так разыгрался, что стал дотягиваться до туши кабана, подвешенной на вертеле. Языки пламени подрумянивали мясо, заставляя его источать манящий аромат. Запах жареной  свеженины разбудил детей и стариков, и они со всех углов пещеры потянулись к очагу. Старейшины, окружив очаг, отдали ему поклон до земли. Вздымая руки к небу, они поблагодарили богов за данную пищу, и после этого вожак подал сигнал, разрешающий начало поедания пищи.
Тарпан не стал пробираться к вертелу. Он не любил толкаться. «Кабан большой, всем хватит», - подумал он и вышел из пещеры. Солнце уже осветило горы. Первые лучи, пробившись сквозь тени деревьев, коснулись бурлящих волн и подожгли их множеством искр. Омывая и перекатывая валуны, разрезая скалы, река бежала куда – то вдаль. « Куда так упорно стремится река? Что там за горами! Может 6ыть прекрасная долина из его снов!»
Мысли Тарпана, устремившиеся, было, за водами реки, прервала Зорина. Она принесла ему большой кусок мяса. Тарпан давно  заметил, что светлая, как заря, девушка хочет стать его женщиной. 0на чистила его шкуры, когда он уходил на охоту, приносила ему  душистые коренья из лесу…
Он прикоснулся  к её руке. Глаза их встретились, и горячая волна, родившаяся  где-то внизу, прокатилась по всему телу...
После еды и до самой луны Тарпан с другими молодыми охотниками рыл яму для большого зверя. Он работал, а перед глазами все время стояла Зорина. Тарпан   думал, что ее здоровое и сильное тело создано богами для продления его рода. Эта девушка родит ему сильное потомство.
Когда солнце спряталось за гору, охотники вернулись в стан. Тарпан, поев кореньев,  ушел спать в глубь пещеры. В эту ночь очаг будет беречь другой. Но сон где-то заблудился. Молодой охотник лежал с закрытыми глазами и представлял, как на рассвете пойдет к вожаку просить Зорину, а после брачного танца он возьмет девушку на руки и унесет ее в самый дальний отрог пещеры, куда не проникает свет, положит ее на новые шкуры...
Шум у большого камня, где спала Зорина, прервал приятные мысли. Борьба двух теней разбудила злых духов. Кровь хлынула в голову от страшной догадки: « Кто-то из мужчин племени пытается утащить девушку в темный провал». Схватив первый, попавшийся под руку камень, Тарпан метнулся следом.
Борьба мужчин, крик девушки подняли на ноги племя. Охотники вытащили из тьмы недвижимое тело Урату. Прихрамывая, держась за окровавленную грудь, Тарпан вышел к очагу сам. Гнев его уже покинул. Увидев, кому достался удар камня, он со стоном опустился на колени:«О-о-о! Как позабавились над ним злые духи!».
Обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, Тарпан сидел в кругу старейшин в ожидании приговора. Притихшее племя жалось к стенам пещеры. Кто со злостью сжимал кулаки, кто-то прятал лицо в мокрые от слез ладони. Дети, просовывая лохматые головки между ног взрослых, любопытно таращились на старейшин. Решение было суровым - Тарпан должен покинуть племя. Остаться одному, без очага, в диком лесу - самое   страшное наказание. Только когда солнце вновь начнет согревать землю, когда на склонах гор зацветут деревья, и если звери не растерзают его, и боги не вонзят в него огненную стрелу, Тарпан сможет вернуться обратно. Но через все это еще надо пройти.
Разбитого внутренними терзаниями, отвергнутого племенем юношу никто не провожал. Лишь кто-то украдкой, на камень, что у выхода из пещеры, положил лук и стрелы. Тарпан повесил колчан через плечо и медленно поплелся вниз по тропе. "На эту тропу они с Урату стремились, когда им еще не разрешалось покидать пещеру. А тут, возле поваленного дерева они, стоя, спиной друг к другу, сражались с огромной пятнистой кошкой. А здесь, возвращаясь с добычей, они встретили Зорину, собирающую коренья.
 Вот тогда-то злые духи и начали свою охоту. Зорина позвала его к себе, а Урату..В его глазах  вспыхнули искры зла , и он быстро зашагал вверх по тропе". Тогда Тарпан не мог подумать, какое пепелище могут оставить после себя эти крохотные искры. Это они, детеныши злых духов, разожгли большее пламя зла, в котором сгорел Урату, может сгореть Зорина и сам Тарпан.
Поглощенный своими  мыслями, Тарпан не заметил, как широкая утоптанная тропа превратилась в едва проходимую тропинку, и, наконец, совсем исчезла. Перед ним стояла стена непролазных зарослей. А за спиной уже слышался треск сучьев. Может это зверь идет по его следам, а можем просто на водопой. В стороне, за деревьями слышался шум реки. Но все же Тарпан решил залезть на дерево и переждать. Устроившись, было, в большем дупле, Тарпан вдруг под пухом обнаружил крупные яйца. Значит, к ночи сюда вернется хозяин, и тогда ему не сдобровать. Тарпан забрал яйца с собой и вылез из дупла. Затаившись на толстом суку, он стал вглядываться в заросли. В просвете между ветвями заблестела река, сверху хорошо просматривалась звериная тропа, а по ней к воде пробиралась…Зорина. «О.Боги! Откуда она здесь взялась!» - Тарпан издал клич, Зорина оглянулась, замахала руками, и два голоса слились в единую  песню радости.

Охотник в раздумье смотрел на воду. В груди что-то ныло и мешало дышать. Он опять один. Зорина так хотела разделить с ним изгнание, но он велел ей возвращаться в племя, и она покорилась. Тарпан не знал, что делать дальше. Он с надеждой смотрел на реку, словно ожидал от нее помощи. В тот момент  мимо  проплывало бревно. Тарпан подпрыгнул и издал зычный звук, означающий: «Нашел!» Река подсказала ему что делать. Охотник опустился на колени, поклонился реке, окунул в воду лицо и отер его руками. Так он поблагодарил ее за помощь и принялся за работу.
Стащив к воде несколько сухих деревьев, Тарпан скрепил ветви  между собой длинными вьющимися растениями и столкнул их в воду. Река подхватила сплетенные  стволы и потащила по ущелью, крутя и подбрасывая их на камнях. Тарпану с трудом удавалось держаться, распластавшись на животе и зацепившись руками и ногами за сплетения. Шкуры на нем вымокли. От холода зуб на зуб не попадал.
 Но когда луна с неба покатилась вниз  к вершинам деревьев, река стала стихать. Словно устала бурлить, решила отдохнуть, и уже не пыталась обжигать тело юноши ледяными брызгами. Вскоре она совсем успокоилась, и Тарпан, измученный страхом и холодом, забылся в тревожном сне. И снилась ему опять долина красных цветов.
Когда-то о ней рассказал Тарпану  старый охотник, вернувшийся из изгнания. Он говорил, что река сама туда его привела, что долине этой нет ни конца, ни края, и когда белый пух превращается  во множество ручейков, в долине расцветают красные цветы, и все вокруг до самого края, где земля соединяется с небом, становится алым. С тех пор долина пленила воображение и сны молодого охотника.
Тарпан проснулся от сосущего чувства голода. Было тепло, и спина под шкурами взмокла. Он открыл глаза. Яркий свет, однако, заставил тут же прищуриться. Уснувшая река спокойно несла плот, но связка настолько разболталась, что в  любое время могла порваться. А впереди виднелось опасное препятствие.
Огромное белоствольное дерево, подмытое водой, упало и перегородило больше половины реки, и все что приносила вода, задерживалось его ветвями. Незаметное на просторе, течение, встречая преграду, билось  и крутилось в водовороте. Тарпан понял, что ему лучше покинуть плот, и нырнул против течения. Плот наскочил на преграду. Истрепанная связка порвалась, и бревна, какие вздыбились, какие  прибились к берегу. Тарпана течением поднесло к повалившемуся дереву. Изловчившись, он схватился за ветвь и по стволу перебрался на узкую полоску намытого песка, за которой  поднимались высокие обрывистые берега. Тарпан взобрался наверх и попал в лес. Но деревья в этом лесу были не такие как в горах, намного ниже, с редкой зеленью, сквозь которую смело пробивались лучи солнца. Поэтому и земля под деревьями была покрыта густой травой. За лесом раскрылась бескрайняя долина. Неподалеку от леса паслись антилопы – сайгу. В высокой траве мелькали крупные птицы с  раскрывающимися в полсолнца хвостами. Все было таким, как рассказывал старый охотник, только не было красных цветов, но все равно Тарпан решил дальше не идти. Лучшее место для жизни и охоты трудно было представить.
 Подстрелив несколько птиц, Тарпан вернулся на берег. Добывать огонь до сих пор ему не приходилось. Он только видел, как это делали старые охотники. В щель между близко лежащими камнями они накладывали сухой травы. Тонкой сухой веткой они крутили до тех пор, пока не появлялись искры. Трава загоралась. От травы начинала тлеть сухая ветка. Осторожно раздувая тлеющие угольки, вызывали пламя. Загоревшуюся ветку, бережно загораживая от порывов ветра, несли к очагу или к костру. Разложить костер тоже нужно умение. Тарпану пришлось вспомнить все, чему его учили отцы племени. Немало потратив времени на поиски камней и добывание огня, Тарпан, наконец, поджарил на огне птиц и сытно поел.
На долину опустилась ночь. Из веток и травы Тарпан соорудил себе лежанку прямо у костра. Огромное звездное небо над долиной поразило человека гор. Он лежал, смотрел, как падают звезды, и думал о том, что небо посылает ему своих детей, чтобы  в этом мире он не был совсем один. Он уже видел себя в окружении опустившихся в долину небесных посланцев. Их звонкий смех и танцы наполнили ночные видения изгнанника, прогоняя из его груди боль и страх перед неизвестностью.   
Настало утро. Пришла пора подумать о жилище. Берега в этом месте были самые высокие. Не было готовых, как в горах, пещер для жилья, но его  можно было сделать. Мягкая и сухая земля легко поддавалась.
Копал он плоской костью, видимо от передней конечности кабана. Выгребая землю к краю пещеры, он утаптывал ее, получалась небольшая площадка перед входом. Вдруг кость уперлась во что-то твердое. На ощупь это была кость, но круглой формы. Тарпан осторожно разгребал землю руками, пока не вытащил удивительную находку. Вытащив ее на свет, юноша понял , что выкопал череп человека, но был он огромного размера. В открытую челюсть спокойно входила голова Тарпана. Видно череп принадлежал хозяину этой долины. В горах охотник ни разу не видел таких великанов.
 Тарпан вырыл в круче просторное углубление, укрепил ветвями гибкого дерева стены, чтобы те не осыпались. Вход прикрыл колючим кустарником. По отвесной круче до входа проделал узкую тропинку. Много раз солнце вставало и пряталось за край земли, пока Тарпан закончил работу.
После того, как жилище было готово, охотник начал обследовать местность. Все дни, пока обустраивался, он питался плодами да  кореньями. Руки и ноги ослабли, и надо было добыть мяса.

Другой берег реки низкий, поросший высокими растениями с метелками на самом верху. И там, в зарослях видел не раз Тарпан зверя с лохматой шерстью цвета сухой травы. Его то и решил он завалить. Зверь был не крупный, и Тарпан надеялся справиться один. Подкрепившись добытой утром рыбой, юноша переплыл реку и направился в заросли. Прямой, в толщину пальца, ствол отбрасывал в стороны широкие жесткие листья. Попытавшись сломать его, Тарпан порезал руку. Он долго облизывал ладонь языком, пока кровь не перестала сочиться. Идти по зарослям было невозможно. Сломанные стебли резали ноги, и Тарпан вернулся к берегу.
Он уже собрался плыть на свою сторону, когда за спиной раздался шорох, Тарпан обернулся, и в тот же момент ему на грудь прыгнул зверь. Его острые длинные когти впивались в кожу охотника, пронзив шкуры, укрывавшие тело. Боль разбудила ярость. Завязалась отчаянная борьба. Зверь был ловкий и гибкий. Острые зубы и когти рвали кожу на теле молодого охотника. Кровь стекала по ногам, забрызгивая землю на месте борьбы.  Улучшив момент, Тарпан обхватил голову противника, со всей силы  кинул его  оземь. И тот остался лежать недвижим. Кинув добычу на шею, охотник поплыл к своему жилищу. Борьба и многочисленные раны ослабили тело, и  до берега Тарпан доплыл с большим трудом. Едва выбравшись на песок, он провалился в темноту. Очнувшись, юноша почувствовал что замерз. Шевельнулся. Движение разбудило боль во всем теле. Голова шумела и была тяжела, будто на нее навалили камень. Глаза, залепленные песком,  не хотели открываться. Тарпан заставил себя перевернуться на бок, и, прижавшись к чему-то   мягкому и теплому, вновь впал в забытье.
Ласковое солнце пригрело тело истерзанного охотника, и тот улыбнулся, потянулся, застонал и открыл глаза. Раны на груди и на руках, покрывшись корочкой из запекшейся крови, болели, но уже не так сильно. Тарпан сел и огляделся вокруг. Рядом с ним лежала его добыча. Большие раскосые глаза смотрели на человека с затаенной болью. Зверь был жив, но  конечности его оставались недвижимы. Странные чувства проснулись в юноше. Показалось Тарпану, что глаза зверя смотрят на него глазами Урату. Он не смог, хотя надо было, добить животное. Вместо этого он взял его на руки и отнес в свое жилище. 0н носил ему воду и дичь. Несколько дней зверь ничего не брал в рот, лишь, когда Тарпана не было, он пил воду. Но однажды ночью юноша проснулся оттого, что животное облизывало его раны. С тех пор он ложился спать рядом со зверем, чувствовал, как тот благодарно одаривает его своим теплом. Как-то придя с  охоты, Тарпан застал своего лохматого друга у входа в жилище.  Вскоре они вместе ходили охотиться. Неслышноходящий. Так назвал Тарпан своего первого прирученного зверя, обитателя камышовых зарослей.
Наступали холода. Тарпан торопился сделать запасы пищи и дров. Насушив ягод, навялив и мяса, он разместил запасы перед входом в жилище на склонившейся ветке дерева и накрыл их от сырости и непрошеных гостей шкурами. Сухие ветви деревьев, собранные по лесу, он стащил поближе к жилищу и составил в шалаши. Тарпан знал, что когда повалит с неба белый пух, будто кто-то там начнет щипать множество белых птиц, тропы станут непроходимыми, и какое-то время придется сидеть затворником в своем жилище.
Вода в реке стала менее мутной, более холодной. Добывать рыбу, стоя в воде, было опасно, запускать в себя болезнь охотник не хотел, и потому придумал длинный держак к наконечнику от стрел и так, сидя на берегу, сторожил приходящую на мелководье рыбу. Неслышноходящий тоже добывал себе рыбу, выуживая ее лапой из воды. Подняв взгляд от воды, Тарпан заметил, как река вынесла из-за поворота сцепленные между собой деревья. На них что-то чернело. Догадка огнем пронзила сознание. Тарпан, скинув шкуру, прыгнул в воду. Если плот не остановить, он может проплыть мимо, а на нем кто-то есть. Холодная вода обжигала, а тяжелые намокшие стволы не хотели поддаваться. Течение несло их мимо становища, и тогда Тарпан рискнул стащить с бревен того, кто лежал на них под шкурами. Он ухватил за волосы путешественника и поплыл с ним к берегу. Человек был, видно, без сознания, так как не делал ни каких движений. Огромных усилий стоило юноше вытащить тело на берег. Откинув шкуру, он застыл от неожиданности. Перед ним лежала Зорина. Тарпан прильнул к груди девушки. Там, в глубине еле слышно стучало сердце.  «Она жива». Тарпан стащил  мокрые шкуры, перенес девушку  в свое жилище.. Вход он закрыл пологом из шкур, посередине жилища развел очаг, и обложил его большими камнями, найденными на берегу. От них пошло тепло. В одном из камней было выдолблено углубление, и Тарпан грел в нем воду, но воды в углублении помещалось мало. Тогда Тарпан  набрал воды в кожаный мешок, сделанный из желудка животного, и кинул туда несколько горячих камней и жменю ягод. Напиток получился ароматный и вкусный. Им он и поил стонущую и пылающую жаром девушку.
Уже засыпал белый пух все тропы, а Зорина все не открывала глаза. В груди у нее все хрипело, жар палил ее тело. Тарпан поил ее настоями из разных трав и ягод, натирал ее смолами разных деревьев. По ночам, когда казалось, что девушка уже не дышит, Тарпан брал ее на руки, прижимал к себе, словно хотел передать ей часть своих сил.  Но Зорина не открывала глаз и только тихо стонала. Временами надежда покидала его, и он плакал. Но однажды утром , вернувшись в жилище с дровами, Тарпан увидел девушку сидящей.
Его восторгу не было конца. Он прыгал вокруг очага, издавая восторженные крики. Рыжий камышовый кот, испугавшись бурного поведения хозяина, прижался к ногам Зорины, а она сидела улыбающаяся, и в глазах ее отражались огоньки очага.
Долгими зимними ночами, укрывшись большим лохматым одеялом, сделанным из нескольких шкур с помощью костяного прокола, и полосок кожи, Зорина и Тарпан рассказывали друг другу о своей жизни в разлуке. Оказалось, что Зорина шла за ним тайком до самого того места, где он соорудил плот и уплыл по реке. После его ухода из племени, сразу несколько мужчин пошли к вожаку просить Зорину, но она не хотела быть женщиной другого охотника. Она хотела дарить потомство только Тарпану. И когда вождь, все же отдал ее Кривому, девушка ночью покинула пещеру и пошла по той же тропе, по которой уходил Тарпан. Она, также как он, скрепила между собой несколько сухих деревьев, и отправилась в низ по реке. Страх перед неизвестностью, холод, удары о валуны, падение в ледяную воду, горящие глаза зверей на берегу измучили ее, и в какой-то момент она провалилась во тьму. А когда вернулась из плена болезни, то рядом был он, ее единственный мужчина. Только ему она хотела родить детенышей, которые вырастут славными охотниками и достойными женщинами. Они будут продолжать род Тарпана, род быстроногих свободных лошадей.
Холода под напором теплого ветра с востока теряли свою силу. Белый пух, превратившись во множество ручейков, сбежал в реку, пополнив ее и взмутив. Долина постепенно оживала, наполняясь голосами прилетевших птиц. Из земли выглянула первая трава. И однажды выйдя на охоту, Тарпан окинул взглядом степь и не узнал ее. До самого края, где земля соединялась с небом, зацвели красные цветы. Их головки были похожи на сосуд, который вылепил из глины Тарпан. Лепестки раскрывались в середине дня, а к закату, прятали от ночного холода свою головку.
Так вот она, долина красных цветов! Вот они дети неба, возродившиеся к жизни на земле! Сны Тарпана ожили, и в реальности они были еще прекрасней, чем во сне. Идя с добычей, он нарвал целую охапку цветов, желая порадовать занемогшую утром Зарину.
Тарпан не хотел покидать ее, но она буквально вытолкала его из жилища, велев принести большого зверя. Как на крыльях, влетел молодой охотник по крутой тропе. Войдя в жилище, склонился над лежащей на шкурах Зориной и кинул к ее ногам антилопу. А  цветами усыпал ее шкуры. Но что за невидаль?! Зорина была не одна. Под шкурами рядом с ней копошился маленький человеческий детеныш...