Свидетель

Худая весть всегда придёт нежданно
Сломай свой страх и горе побори.
Пускай пока всё тихо и туманно,
Но лиху быть – вещали скобари.

Сие не знать ли старенькому Пскову?
Уж сколько раз он брал врага на грудь.
Но даже Петр-царь его подкову
Не смог в бараний рог увы согнуть.

Терпел не раз тевтонские набеги,
Ливонцам нашу землю подавай.
Скрипели убегающих телеги,
Звенел набат – к оружию вставай.

И схожа явь на то, как раньше было:
Ещё ни взрывов нет, ни свиста пуль
И время в ожидании  застыло
Оттягивая горестный июль.

Восьмого немцы город захватили
Конечной целью видя Ленинград.
И в тот же день в Барсаново вступили
Внеся в мою деревню свой уклад.

Их план – отдать всю Псковщину прибалтам
И в Ostland землю пращуров завлечь.
Не нравится язык наш оккупантам –
Эстонская должна звучать здесь речь.

Кругом возводят новую фактуру
Лишая нас людских житейских прав.
А в Моглино погранкомендатуру
Сподобили для пыток и расправ.

На вид как будто лагерь пересыльных.
Пленённых триста прибыло солдат.
Измученных, израненных, бессильных –
За ними зорко бдит эстонцев штат.

Запустят Блекман с Кайзером интригу
Её подхватят Вайнло, Кайтс и Кург.
Дорогу ремонтировать на Ригу
Пропишет Эрих Лемпетс – драматург.

Кому расстрел, кому под ногти шило
Такой сей пьесы траурный сюжет…
И в десять раз за месяц сократила
Команда Eesti паечный бюджет!

Дневная пайка – двести граммов хлеба
Опилки в корке – главный компонент.
Баланды с просом съел и смотришь в небо
Моля еды другой ингредиент.

Не стало пленных – местных, ненадёжных
Евреев свозят в лагерь и цыган.
Придумав список пыток всевозможных
Устроят ночью пьяный балаган.

Снасильничают девок малолетних,
Мужчин дубинкой, розгами помнут…
И в сумерках туманных, предрассветных
В последний путь в Андрохново свезут.

Я в этот лагерь прибыл из Опочек
Весною. Третий год идёт война.
Андреев Савва. Двадцать лет. Подпольщик.
Хлебнул и там, и в Моглино сполна.

От блох, клещей, клопов тут спасу нету
Бутылкой давим вещи на столе!
И к этому несносному букету
Сквозняк, мороз… Побои в том числе.

Сжимает грудь, когда детей увозят
Алла с Саабсом в Глоты на расстрел.
Потом ногами пьяными елозят
По лагерю, беря нас на прицел.

Наверно, тысяч несколько убили
Те новые хозяева земли.
Вот как они, скажите, с этим жили?
Как пытки все свои изобрели?

Я выжил. Бог свидетелем оставил.
И мой в скупых сих строчках высший суд!
Над тем, кто крылья варвара расправил
Живые по заслугам воздадут!