Пивной ларёк

Это было настоящее царство Бахуса -
"Советского бога" веселья и алкоголя.
Тогда я был ещё трезвый и маленький,
Но отчётливо помню-
Отец брал меня на прогулку
И мы часто мимо, как будто,
Ларька заветного шли всегда почему-то.
Этого священного храма пенной оргии,
Там было много народа и шумно.
Поклонников Бахуса странных - со взглядом мутным
И с такой же разной судьбою,
Но всегда весёлых и не обязательно мудрых.
С огромного портрета,
На противоположной стороне дороги,
Взирал по-отечески
На советский народ спокойно,
гордясь родной страною
Брежнев - дорогой наш Леонид Ильич.
Не поощряя, конечно,
пьянство такое и радость от алкоголя,
Но мне кажется,
Несмотря на свой лицевой паралич
И официальный вид,
Если генеральный секретарь смог бы,
То сам встал честно в конец очереди
И два по 0,5 а может даже ещё больше,
С нами вполне разделил.

- Давай к нам, Борис!
Кричали отцу
Коллеги по работе,
Приглашая к вакханалии
И угощали с дороги.
Глядя, качаясь, с улыбкой
На меня сверху вниз.
Не уверен, впрочем,
Видели они меня во всех подробностях,
Или только мой трезвый лик?
Поклонники "Жигулёвского" были все добрые.
Правда, игрушку мне никто не дарил.
В воздухе парил хмельной аромат свободы,
Но для многих он давно уже похмельный был.
И кто-нибудь всегда
С поэтической высокой тоскою,
Кого-нибудь мастерски низко материл.
Не со зла, конечно,
А больше для душевного спокойствия и здоровья.
Иногда красиво и чересчур фривольно
Слышался рядом часто трёхэтажный крик.
Возле забора
Валялся обязательно
Винной отрасли самый
Ответственный алкоголик-передовик-алкоголик,
В немыслимых позах застыв.
В истории точно не увидишь таких,
Тем более на картинах классических художников,
Неспособных передать наш
Национальный колорит.

Отец брал с меня честное слово,
Матери о нашем приключении
Категорически ничего не говорить!
И обещал мне, что когда я вырасту,
Меня тоже обязательно отблагодарит,
Уже как взрослого и гражданина надёжного,
Даром богов угостит.
Советский Бахус был весел всегда и добр,
Принимая в храме - пивном ларьке
В узком окошке
Всех, независимо от статуса и распухших лиц.
Будь это токарь с завода,
Или научный сотрудник секретного НИИ.
У всех с утра руки тряслись, и голова наполнена будущей болью,
Но важно - похмельное настроение боевое,
А не обманчивый для начальства вид.
Мой отец был первоклассным шофером.
Я очень гордился его
Профессией вместе с ним.
Несмотря на то, что
Порою он пил за двоих.
Все понимали его историю -
Голодное детство, война, безотцовщина,
но верили тогда не в бедность, а в коммунизм.
И бога Бахуса просили искренне -
до полной кружки расплескать оптимизм.
заливая личное душевное горе,
Если не получалось что-то иное -
О чём наш дорогой Леонид Ильич
Иногда неразборчиво на очередных съездах партии говорил.
Но пивной ларёк духовно,
Несмотря на некоторые недочеты в моральных устоях,
Всё же идеологически народ советский сплотил.
Здесь - разговаривали,
Дрались и спорили,
Но все были равны
И наверно чисты душою,
Как деревенский первый спирт.
Потому что каждый ответственно
По-советски и дружно,
Словно на субботниках работая, пил.
Приближая заветный коммунизм.

Я, конечно, ничего матери
О нас с отцом не говорил.
Но по-моему, она догадывалась сама вскоре.
Слишком у отца глаз был весёлый.
Он обычно так много не шутил,
Не помню как, смешно ли?
Потом засыпая, смотрел по телевизору.
Захрапев громко, увлекательный детектив.
Все понимали, что
Голодное детство, война, безотцовщина,
Долго не приходил давно обещанный коммунизм.
И неразборчиво, как будто пива сильно перепил,
а после валялся, как все под забором,
Но говорил о наших победах гордо
Дорогой,  словно с портрета, Леонид Ильич.
Пивной ларёк был неподалеку от нашего дома,
Там всегда стояла очередь, как за дефицитом в магазин.
Мой отец вместе со мной, гуляя по городу, на выходных,
проходя мимо пенного царства Бахуса весёлого,
Брал с меня честное пионерское слово и часто на пир заходил.
Сейчас тут давно новостройки и бизнес-центр, по-моему, какой-то.
Бог-торговли Меркурий нас, всё-таки, победил.