Птичий базар

Давным-давно, когда летали               
Археоптериксы одни,               
С заоблачной, небесной дали               
Огромный Птах явился к ним

И говорит: «Друзья, раскайтесь!               
Довольно дичь и падаль жрать!               
Грядёт гроза!  Остерегайтесь!               
Вам света больше не видать!

Скорей бросайтесь в это море,               
Омойте кровь своих когтей.               
Давайте, лодку будем строить,               
От грозных вод спастись чтоб в ней...»

Археоптериксы летали,               
Смеясь над птахом. А потом               
Пришла гроза, и все пропали;               
Остался птах лишь со скотом.

Прошли года. Поднялись дети,               
Взлетели дети их детей, -               
Соколики! На целом свете               
Нет ничего детей милей.

Почтенный Сокол, не имея               
Потомства, Грифа полюбил.               
Пришло назначенное время,               
И Коршуна он породил.

Родился вскоре Сокол Ясный;               
В пустыню Коршун изгнан был.               
Народ бесчисленный, прекрасный               
Он там, в пустыне, породил.

Однажды Сокол тот почтенный               
Собрался было дичь пожрать.               
А Сокол Ясный непременно               
Был должен этой жертвой стать.

В слезах заточен клюв и когти               
Готов я!..  Но остановил               
Создатель птиц. За этот подвиг               
Весь род его благословил.

Про прошлую грозу забыли,               
Вольготно жили на земле:               
И вдоволь ели, и всласть пили,               
Нет даже мысли о беде.

Семь лет был голод, и за море               
Пришлось всем соколам лететь.               
Узнали среди грифов горе,               
Уже сил не было терпеть.

Соколик Мойша был воспитан               
У грифов, но пришла пора,               
И из проклятого Египта               
Все улетели до утра.

Их грифы долго не пускали,               
Болезни и беду терпя.               
У моря их почти догнали               
И смерть нашли там для себя.

В пустыне соколы летали,               
Питались манной, из скалы               
Водицей жажду утоляли.               
Устали птицы, были злы.

А Мойша им сказал: «Несите               
Сюда по одному перу.               
Великое Гнездо сплетите,               
И вы спасётесь, быть добру!»

И соколиная вся стая               
Гнездо Великое сплела.               
В него Небесный Птах слетает, -               
Так благодать к ним снизошла.

И были избраны из стаи               
Все альбиносы, чтоб они               
За мир душевный отвечали               
И в то Гнездо влетать могли.

Когда стал Мойша очень старым,               
Он сокола Ису призвал               
И вожаком поставил стаи;               
На него крылья возлагал.

И дал всем соколам Уставы,               
Как честно жить, как уважать               
Всех близких и старейшин стаи;               
А птиц чужих – подальше гнать.

И Мойша рассказал подробно,               
Как следует Гнездо сплетать, -               
Красиво, тщательно, добротно;               
Внутри его чем украшать.

В последний раз взлетев на гору,               
Всю стаю он благословил.               
За Белым Соколом на Оре               
Свой дух к отшедшим приобщил.

И, вот, уже за Иорданом,               
Где жило множество орлов,               
Иса сказал: «Сам Птах отдал нам               
Всю землю эту. Я готов

С орлами день и ночь сражаться,               
Искоренить врагов до тла,               
Чтоб здесь навечно нам остаться,               
Небесный Птах, Тебе хвала!»

С орлами соколы сразились;               
Крик в облаках стоял и стон.               
И соколы здесь поселились;               
Был род орлиный истреблён.

Лишь несколько орлов осталось,               
И с их потомками опять               
Потомки соколов сражались,               
Чтоб вольно по небу летать.

Случилось так, что разделились               
Все соколы туда-сюда.               
Так, каракары отделились,               
Сапсаны были у Гнезда.

Покоя, впрочем, было мало:               
То скопы тучей налетят,               
То лунь степной,  то каракара,               
Изжить со свету норовят.

Вот, и стервятники напали.               
Спасибо, Сокол-Зоркий Глаз               
Взлетал, осматривая дали,               
И стаю выручал не раз.

Опять закрыла тучи стая               
Стервятников. Теперь они,               
Из мест заветных изгоняя               
Всех каракар, всё унесли.

Потом и кобчики сапсанов               
Погнали; был далёк их путь.               
Небесный Птах дал наказанье               
За то, что пташек прочих чтут.                               

О, горе кобчикам и луням!               
Стервятники, бегите прочь!               
Страшитесь, соколы! Приду Я               
К вам с пораженьем в эту ночь!

И от Гнезда кто отвернулся,               
И кто Уставы позабыл,               
Тот утром больше не проснулся,               
На веки с предками почил.

Восстали грифы, брат на брата.               
Засохли реки и поля.               
Но будет ожидать возврата               
Потомков соколов земля.

Построить гнёзда не успели               
В завещанных, родных краях,               
Как ястребы вдруг налетели               
И на всех птиц нагнали страх.

Безбожно гнёзда разоряют,               
Когтями в спину с лёту бьют,               
Хромых и слабых обижают               
И дичь ловить им не дают.

И в жалкой песне соколиной               
Всё чаще слышатся слова               
О жизни тихой, голубиной…               
И, вот, разносится молва:

«У Девы-Сокола родился               
Младенец-Голубь, наш Вожак!               
В нём Птах Небесный  к нам явился               
И нас спасёт, да будет так!»

Подрос Младенец, взвился в небо               
И пируэты стал крутить.               
Искать стал вместо дичи хлеба               
И жизни новой стал учить.

Он говорил: «Покайтесь, птицы!               
В полёте уступайте путь,               
Не клюйте брата в глаз, не злитесь,               
Имейте жалость хоть чуть-чуть!»

И с этим Голубем летали               
12 Светлый Голубей.               
Больным и бедным помогали               
И мир несли по всей земле.

Тогда восстали альбиносы               
И Главный Сокол на Него,               
И вынужден был Ястреб Грозный               
В сухих ветвях распять Его.

А голуби все расселились               
По разным землям, и от них               
Другие птицы появились,               
Добру уча детей своих.

На Средиземном море – чайки,               
И гуси дикие – в Руси.               
От чаек отделились в стайки               
И улетели – соловьи.

И птичьим криком наполнялись               
Луга и горы, и леса.               
И эти птицы поклонялись               
Одному Птаху в небесах.

Но, вот, меж ними возникает               
Неразрешимый, страстный спор:               
Кто всех красивее летает               
Среди лесов, полей и гор?

И кто наверняка спасётся,               
Когда придёт Большой Пожар?               
Чтоб это выяснить, придётся               
Собраться птицам на базар.

Тогда старейшины собрались               
На гору, этот спор решать.               
И крик поднялся: все старались               
В грехах друг друга обличать.

Кричали соколы: «Попрали               
Уставы предков наших вы!               
Другого Голубя мы ждали,               
Он не слетел ещё, увы!

А вы забыли, как терзали               
Морские чайки соловьёв?               
А гуси сколько проливали               
Невинной Сва на землю кровь?!»

Отец всех чаек преклонился,               
Простить свой старый грех моля.               
А белый гусь засуетился,               
Стал крыльями махать, шипя:               

«Мы Светлых Голубей потомки,               
А чайки отошли от них.               
И соловьиных трелей громких               
Не слышит Птах в садах Своих»…
(продолжение следует)