поэма Башкирские Хатыни

         ***
Мне помогали Небеса
Писать историю народа.
Внимайте, люди, не спеша,
Какая в нас была порода.
Мы за века другими стали
И в нас теперь не та цена.
Легко б нам предки фору дали –
Меж нами времени стена.
           ***
Не для славы, не для денег,
не к тому, чтоб власть позлить,
О башкирах, о народе,
здесь я буду говорить.

Не сочтите же за наглость,
за гордыню или смех,
Оттого, что призываю
прочитать стихи вас всех.

Не ученый, не писатель,
не прославленный поэт,
Написал поэму эту,
чтоб в мозгах оставить след.

Если что-то вы читали
об истории веков,
То подобного не знали –
нет других таких стихов.
Не случайно о башкирах
вам поэму я сложил.
Мне б хотелось, чтоб вы знали
как народ веками жил.

Как всегда, у всех народов,
годы разные прошли.
Их в учебниках историй
в школах дети не прочли -
В интересах любой власти
прикрывать проказы тех,
Кто веками на Урале
притеснял башкиров всех.

Хронологию событий
в этих строчках умолчу –
Я страданиям народа
свои думы посвящу.
Не хочу батыров славить –
много есть о них трудов,
Но тиранов называю,
их деяния – кто каков.

Пусть поэму прочитает
всяк, кто русским овладел.
Чую, многие не знают –
был веками беспредел,
Да такой, что, боже правый,
как такое допустил?
Где прошли войска тиранов –
полоса сплошных могил.
          ***
Года какие бы в истории не взял,
Башкир башкиру смердом не бывал.
Не знали предки крепостного права.
О людях вольных шла в народах слава.
Острогов-тюрем мы не знали –
Старейшины родами управляли.

Нам земли бог прекраснейшие дал,
Чтоб в бедности народ наш не страдал:
Озера, реки, горные вершины,
И для скота зеленые долины.
В лесах полно зверья и птиц.
И все в пределах родовых границ -
Живи спокойно, в радости, достатке,
И в заведенном предками порядке.

Но не спокоен мир вокруг –
Кто рядом жил, тот нам не друг.
С степей казахи нападали,
Селенья наши разоряли.

Представьте только слезы, стон,
Людей, захваченных в полон.
Они прекрасно понимали,
Что их с отчизной разлучали.

Купцы далеких южных стран
Домой направив караван,
За полцены людей скупали,
А после, с рынков продавали.

Торги восточных городов
Богаты были на рабов –
Из многих стран здесь был товар.
И караван имел навар,
Скупивши пленников-рабов,
Продать их в городах с торгов.

Кто знает счет башкир Урала,
Что сгинули в степях тогда?
Судьба жестокая карала,
Угнав в чужие города.

Мир поглощал людей бесследно
И невозможен был возврат.
Таить надежду было тщетно –
Так было сотни лет назад.
           ***
Был наш дальний предок удальцом,
Хоть и ростом явно не удался.
В жарких сечах, дедовским мечом,
Ратный опыт кровью добывался.

Он его по капле собирал,
В каждой битве раны получая.
И ответным выпадом карал,
На удар ударом отвечая.

Трудно в сече малому юнцу –
Нет в нем силы мощного удара.
Пару лет бы бегать сорванцу
По отрогам Южного Урала.

Но врага несметное число
Хлынуло на земли родовые.
И вскочив с оружием в седло,
В бой, как все, пошли юнцы малые.

Им, безусым, трудно на войне –
Страшен вид чужой пролитой крови.
Закалялись души как в огне –
В каждой битве было все как внове.

От рассвета и до самой ночи
Звон клинков и свист каленых стрел.
И смыкаются навеки очи,
Кому пасть за землю был удел.

Слезы лил наедине с собой
По погибшим братьям и друзьям.
Окропить мечтал живой водой,
Чтобы вновь забиться их сердцам.

Под кольчугой мамин амулет
Был ему защитой от клинков.
Он домой вернуться дал обет,
Защитив свой край от злых врагов.

И слова свои как мог, держал –
Метко стрелы с воем улетали.
Деда меч и родовой кинжал
На замахах молнией блистали.

Верный конь от раны изнывал.
И его, как друга он жалея,
Спешившись, на волю отпускал,
Добивать кинжалом не посмея.

Солнце в страхе убегало в тучи –
Крики, стоны, ржание коней.
Враг к реке прижат у самой кручи.
Громче боя клич-оран вождей.*
        *Клич-оран – боевой призыв.

Байраксы чужой клинком сражен –*
Древко своим телом придавив.
Позже, будет стяг его сожжен,
Пропитавшей кровью подымив.
        *Байраксы – знаменосец.

Из дубравы помощь подошла,
До сигнала скрытно просидев.
Будто смерчем, строй врага смела,
Свежей силой рать их одолев.

Аргамак вождя врага упал,*
Придавив хозяина к земле.
Громко тот о помощи взывал,
Но не быть теперь ему в седле.
         *Аргамак – породистый скаковой конь

Его войска жалкие остатки
Побросали луки и клинки.
И бежали к лесу без оглядки,
Но нашлись им меткие стрелки.

Время наступало отыскать
Кто от ран полученных страдал.
Да глаза усопшим закрывать,
Жизнь свою кто за народ отдал.

Ковыли высокого кургана
Будут вечно им поклоны бить.
Слава битвы род их, как охрана,
От степи смогла отгородить.

Поминали добрыми словами
Всех батыров, павших на войне.
Имена их помнили веками.
И одно из них живет во мне.
           ***
Век шестнадцатый – царь Грозный
на Казань войска послал.
После длительной осады
город древний штурмом взял.
Хан пленен в бою как воин,
ханша с ним разлучена.
Тех, кто милости достоин,
ждет пожизненно тюрьма.

Наш народ жить с Русью в мире
меж собою порешил.
С четырех родов башкирских
тот союз наш закрепил.
Подписали наши предки
с царем Грозным договор
О вступлении в Россию.
Был навеки уговор –
Быть нам равными людьми,
сохранив все наши земли,
Что давно мы поделили
меж родами всеми.

Ну а после, род Романов
пришел править на Руси.
Только кто из них был русским,
ты историков спроси.
Два столетья мы, башкиры,
от царей страдали
И напрасно справедливость
на земле искали.

К нашим землям родовым
руки потянулись.
Медью, золотом, железом,
власти приглянулись.
Где обманом, где угрозой,
за гроши скупали.
Иль народом, не считаясь,
край наш заселяли.

Лихо строили заводы,
рядом города.
Для защиты их прислали
казаков тогда.
От степей отгородили
крепости, станицы.
Но покой в этих местах
мог нам только сниться.
          ***
Не ходили никогда
мы на Русь набегами.
Не пример нам здесь Кавказ
с дикими абреками.
Жили предки все века
чуждыми к богатству.
Не приучен был народ
даже к конокрадству.
Нам земля давала все,
что для счастья нужно.
И народ башкирский жил
меж собою дружно.

Даже золото у предков
не было в цене –
Опасались, что башкир
приведет к беде.
Знали предки, золото –
есть дурной металл.
Серебро наш умный предок,
правда, почитал.

Но нажива для башкир –
чуждое явление.
Развести побольше скот –
к этому стремление.
Люди просто рассуждали,
есть скотина – есть еда.
И от голода башкиры
застрахованы всегда.

Что еще для счастья нужно? –
мир, конечно же, вокруг.
Да чтоб власть не стала делать
из башкир рабов и слуг.

Жизнь в стране дворян и смердов
не простой для нас была.
На Урале власть Романов
много крови пролила.
Как бельмо в глазу мы были –
дикари свободные.
Не забыли договор,
люди инородные.

Принудить нас быть рабами
власти силой не могли.
Но права на наши земли
слишком вольными сочли.
Нашим предкам, поначалу,
было просто невдомек,
Что тяжелым выйдет скоро
от царизма всем урок.
           ***
Мы пограничьем были на Руси.
Собой с востока земли прикрывали.
Людьми повинность конницей несли
И нами войско в войнах укрепляли.

Азов нас помнит и Бородино,
Десятки войн по Азии, Европе.
Как только где-то прорубать «окно»,
Наш предок не простаивал в окопе.

Ударной силой конница была.
Джигиты в сердце не имели страха.
И где пройти пехота не могла,
Решалось все от сабельного взмаха.

Обид к царям не помнили тогда –
Знал каждый долг и исполнял на совесть.
Так было сотни лет всегда,
Но о другом я продолжаю повесть.
            ***
Кто-то скажет: «Это было в давние века.
И давно событья смыла
времени река».
Можно многому найти
в чем-то оправдания,
Но как можно позабыть
на крови деяния?

Кто «осваивал» Урал,
тот сейчас в почете.
Что каратели средь них,
правды не найдете.
Их героями считают,
памятники строят.
Я прославлю их в веках
так, что не отмоют.

Кто вам правду донесет –
гордецы-поэты?
Лишь намеки иногда
донесут газеты.
Власть богатых прикрывает
всюду и всегда.
И тем более в лихие
царские года.
          ***
Был обложен наш народ
многими налогами.
Наказанье за роптанье –
тюрьмами-острогами.
Позабыты в договорах
строчки о свободе.
Разве хочет самодержец
думать о народе?

Мы ясак всегда исправно
всем царям платили.
А они нам постоянно
новые вводили.
Как же тут довольным быть
нашему народу?
Будто смердам крепостным,
жить царям в угоду?

Власть частенько получала
обращенья от башкир
Разобраться в беспределе
и хранить союзный мир.
Но в ответ аресты, плети,
да старейшин в кандалы –
Невозможно было выйти
из проклятой кабалы.

Захватить земли побольше
власть всегда мечтала.
Подвести народ башкирский
под бунты толкала.
Знали, армия придет –
ружья, ядра, пушки.
На пути кого найдет –
«бей, стреляй, братушки.
Расчищай просторы края –
нет народа – нет проблем!».
Здесь наместники всё зная,
каждый к правде глух и нем.

Лишь тогда народ наш дружный
за оружье брался,
Если враг на наши земли
с войнами вторгался.
Как не взяться за клинки,
если жгут селения?
Выносить такие беды
кончилось терпение.
Поднимались все аулы,
раз пришла беда.
С незапамятных времен
так было всегда.

Записать легко, как было,
всех башкир в разбойники.
Одним росчерком пера –
весь народ в крамольники!
Раз рожден на свет башкиром,
значит враг империи –
Так в периоды восстаний
нас веками мерили.

Не один, не два-три бунта –
их десятки было!
Здесь в крови всего народа
власть башкир топила.
Я о тех жестоких войнах
весть вам передам.
О количестве казненных
поражаюсь сам.

Те восстанья – не повод пограбить.
Не жестокость в народе жила.
Не интриги, страну чтоб ослабить –
Власть сама так людей подвела.

Вы внимательно строки читайте –
Не для красного слова писал.
Имена палачей узнавайте –
Я вам главных тиранов назвал.

           ***
Он известен в нашем крае тем,
что строил города.
Верноподданность престолу
проявлял в делах всегда.
Нам известно, как Татищев
здесь «осваивал» Урал.
Он по локоть кровью предков
свои руки замарал.

Шел по земле лихой палач,
в пути селения сжигая.
Его не трогал детский плач –
казнил их, жалости не зная.
Мальцов-подростков истреблял
чтобы ослабить дух народа.
Который быстро б забывал,
что у башкир была свобода.

Глядите, памятник стоит –
его деянья прославляет.*
Кто скажет: «Бог его простит»,
тот просто совести не знает.
             *Памятники Татищеву установлены
              в Перми, Екатеринбурге и Тольятти.

Да, толерантным нужно быть –
мир нынче шаткий (есть примеры),
Но если прошлое забыть,
святыми станут изуверы.

         ***
Палачом слыл на Урале
подлый князь Урусов.
Он огню с мечом предал
сотни сёл-улусов.
Не жалел ни стариков,
ни старух, ни деток.
Люто заживо сжигал
даже малолеток.

О мужчинах, кто пленен,
что уж говорить.
Каждый в муках был казнен
так, чтоб устрашить.
Их на крючья вешали,
иль на кол сажали.
В знак «особой милости»
головы срубали.*
     *По приказу Урусова, в знак его
      «особой милости», пленникам
      давали быструю смерть – вешали
      или отрубали голову.

Жен казненных и детей
тоже покарали.
Их без жалости тогда
в рабство раздавали.
Угоняли далеко от родного края.
На чужбине их, рабов,
жизнь ждала иная.
Были им башкиры
всё равно, что скот –
С каждой головы имели
неплохой доход.

В селах там мечети жгли,
будто в наказание.
В дикой злобе не могли
видеть поругание.
Знали, церковь – божий храм,
но мечеть ведь – тоже.
За кощунство к Небесам
не накажет Боже?

Он на небесах один
и не важно, кто ты.
Бог-отец для всех един,
с ним какие счеты?
Ну а что же церковь? –
знала и молчала.
Оттого, в награду,
земли получала.

      ***
Этому полковнику
строки мои есть.
Под сукном мундира
в сердце только месть.
Пальчиков не пальчиком –
смертью всем грозил.
Путь его отметился
сотнями могил.

Палачи-солдаты жалости не знали.
Волю командира точно исполняли.
Резали, кололи, вешали, рубили.
Многие башкиры метки их носили:
Без ушей и носа, языков и глаз.
Страшными калеками
становились враз.

Самые отважные
в муках погибали –
Руки, ноги, головы,
палачи срубали.
Семьи продавали
в рабство, будто скот.
То для нас в истории
роковой был год.

       ***
По пути сибирскому,
вдоль речушки Ай,
Шел полковник Тевкелев,
разоряя край.*
Всех мужчин в аулах
казням предавали.
По закону сильного,
без суда карали.
        *Тевкелев (крещенный татарин
         Котлоахмет Мамешев), один из
         самых жестоких палачей башкирского народа.

Нет пощады никому –
молод ты, иль стар.
По земле Урала запылал пожар.
Мирные селения сожжены дотла,
Возродиться нация
чтобы не смогла.

Угнан скот иль перерезан –
сотнями, без жалости.
Людям, тем кто уцелел,
нет еды и малости.
Палачи всё просчитали –
будет зимой голод.
До весны не доживут
даже те, кто молод.

Боже святый, наш Творец,
был свидетель ты –
По пути, где шел палач,
вместо сел – костры.
Где же церковь в те века
на Руси была?
Знать, благословение
бойням тем дала?

Заповедь нарушили
веры христиан –
Даже пусть башкиры
веруют в ислам,
«Не убий!» ведь сказано
в Библии не зря,
Подавленьем бунта
смерть прикрыть нельзя.

Бить врага дозволено,
что пришел убить.
По закону сильного
в государстве жить?
Не было угрозы от башкир Руси.
Хочешь, так историков
ты о том спроси.

          ***
С Тевкелевым в рейде
был и Мартаков.
Вроде неприметный,
но не с простаков.
Край уничтожали,
что посмел восстать.
Хочется полковнику
генералом стать.

Все года о званиях
он мечтой согрет.
Жизнь башкир оценивал
весом эполет.
Чтоб к заветной цели
быстро подойти,
Тевкелева должен был
кровью превзойти.
Оттого стремился
быть заметней, строже.
Нет ни капли жалости
на дворянской роже.

Как бы не старался,
первым стать не смог,
Хоть аулов много
в нашем крае сжег –
Просто, был тот Тевкелев
редкостный злодей.
Ему равных мало
даже средь зверей.

Боевой сложился палачей тандем.
К угрызеньям совести
каждый глух и нем.
Может быть, не женщины
породили их?
Или их отцами
был какой-то псих?

        ***
В мирные селения
по реке Сакмар
Нес майор Останков
гибельный пожар.
Не было аула, чтобы не спалил.
Всех мужчин без жалости,
как врагов, казнил.

Женщин и детей малых
брали как трофей.
Продавали в рабство
по России всей.
Вольных превращали
там в рабочий скот.
Люди горю горькому
потеряли счет.

А майор в походе донесенья слал.
Те дела кровавые
подвигом считал.
Знал – труды зачтутся,
власти наградят.
Как лихой каратель
вел он свой отряд.

Запомнила Сакмар-река,
что пережил народ.
Была им долюшка лиха
и множество сирот.
Башкирские Хатыни
там заросли травой.
На месте тех аулов
ковыль и тот седой.

          ***
Ратный подвиг совершал
генерал Соймонов.
Помнят палача дела
множество кантонов.
Честь мундира для него
в разоренье края.
Отдавал казнить приказы,
вовсе не страдая.

Твердость духа проявлял,
видя смерть детей.
Для него народ башкирский
будто бы ничей.
След кровавый оставлял
за собою он –
Таким правом наделил
его царский трон.

Он не только убивал –
всё сжигал до пепла.
По пути похода в нем
ненависть всё крепла.
На башкир велась охота,
будто на зверей.
Весь Урал верхи считали
краем бунтарей.

Царской власти от смертей
выгода большая.
От села к селу прошлись,
край опустошая.
Жены, дети бунтарей
угнаны в неволю.
На чужбине жить рабам,
проклиная долю.

На месте сел спаленных
остались пустыри.
Места, где жили люди,
закрыли ковыли.

        ***
Не одним башкирам трудно
на Руси жилось.
Многим русским в крепостных
походить пришлось.
Каторгой бессрочной
был их адский труд.
А расплата за него –
нищета и кнут.

Будто факел от искры
запылал Урал.
На восстанье все народы
Пугачев призвал.
Казаки пошли, крестьяне
и работный люд.
А за ними и башкиры
вскорости примкнут.

Невозможно было людям
дальше гнет терпеть.
Всем хотелось власть царицы
в крае одолеть.
Но войскам был дан приказ
бунт тот подавить,
И его зачинщиков,
как врагов, казнить.

Одолела армия с пушками народ –
Атаман на эшафоте
смерть свою найдет.
Схвачен был предательски
вождь наш Салават.
Ждал его в Эстонии
темный каземат.

        ***
Их сиятельство Румянцев,
граф Кириллов, Михельсон –
От карателей в погонах
по Уралу крик да стон.
Месть за верность Пугачеву
на крови большой была.
И по всем селеньям нашим
лихо армия прошла.

Тактика привычная –
выстрелы, штыки.
Боевой прошли здесь опыт
палачей полки.
Был приказ императрицы –
наказать построже.
Те потери наш народ
пережить не может.

         ***
Мензелинск, проклятый город –
место пыток палачей.
День и ночь колонны пленных,
да кандальный звон цепей.
Перед смертью муки ада
каждый пленник проходил.
Забывать о том не надо –
может предок там твой был.

Мастера заплечных дел –
палачи без страха.
Все движения привычны –
нет в работе брака.
Не смотрели, стар иль молод –
уши резали, носы.
Словом «вор» тавром клеймили
тех, кто совестью чисты.

Тяжкий пленников удел –
кому смерть на плахе.
Но не все на эшафот
поднимались в страхе.
Позавидовать могли,
кто в петле болтался
И удушенный, легко
с жизнью распрощался.

Барабанный бой был громким,
так, чтоб крики подавить.
Будь хоть трижды
пленник стойким,
молча муки не сносить.
Руки, ноги, палачи
не спеша рубили.
После лишь, ударом пятым,
головы сносили.

За ребро крюком железным –
не простая смерть.
Изощренною была
пыток круговерть.
Власть не просто бы хотела
жизни всех лишить –
На века народ башкирский
казнью устрашить.

Не предать земле тела –
и во сне не снилось.
Воронье кругами в небе
стаями носилось.

А казненных. на плотах
по воде сплавляли,
Женщин, деток, стариков,
к берегам сгоняли.
Чтобы видели они –
вот итог восстания.
На века засеять в душу
страхом послушание.

Многим каторгой бессрочной
казни заменили.
Не с того, что жалость
к людям проявили –
Царской власти пригодилась
дармовая сила.
В шахтах, рудниках Сибири,
смерть людей косила.

Даже речку – наш Яик,
тоже наказали.
И Уралом по указу
царскому назвали.
Да под страхом смертной казни
предкам запретили,
Чтобы имя Салават
дети их носили.

Знала власть, забвенье жизни –
тоже наказание.
Всё стереть из памяти –
имена, названия.
В общем всех, кого могли,
наказали круто.
Чтобы помнили в веках –
невозможна смута.

        ***
Не пройдет полвека,
добрый наш народ
Защищать Россию от врага пойдет.
«Родина в опасности!» –
скажут им верхи,
И в поход отправятся
конные полки.

Будут честно биться,
как всегда умели.
Конники лихие страха не имели.
Не в тылах обозных
предки прозябали,
А в бою открытом
на врага скакали.

Много тех батыров
в поле полегло
В битве всех народов
при Бородино.
Помнит нас Тарутино и Березина –
Лишь слепому помощь
предков не видна.

Были мы в Варшаве,
Данциг штурмовали.
Не походным строем
города те брали.
На конях врывались
в Дрезден и Париж –
И такие факты как тут утаишь?

Пики, луки, стрелы,
острые клинки,
Конные атаки – жертвы велики.
Двести лет минуло
с тех лихих времен.
Кто о тех событиях
знанием силен?

Ты прочти Толстого
про войну и мир
И найди хоть строчку,
что там был башкир.
Будто бы и не было
нас на той войне
И не помогали выстоять в беде.

Нет о том романов,
фильмов нет о том,
В школьные учебники
тоже не войдем.
Мстят нам и поныне
так через века? –
Неизменной остается
времени река?
        ***
С той поры минуло
больше двух веков.
Кто признается сейчас –
геноцид каков?
Мы понятие такое
на фашизм примерили.
Что у нас в стране плохое
разве бы поверили?

Белорусские Хатыни –
сотен шесть спаленных сел.
А у нашего народа
кто бы их тогда учел?
Нет селений тех поныне,
оттого, что нет людей.
Так царизм от нас запрятал
пеплом тысячи смертей.

          ЭПИЛОГ
           ***
В России так всегда заведено –
Веками помним разных Чингисханов.
Но наша жизнь не старое кино,
Где обмануться можно у экранов.

Своих тиранов было – пруд-пруди,
Но мы спешим забыть про их деяния.
Тем более, когда всё позади
И невозможны от дельцов признания.

Те, кто смешал ура-патриотизм
С преступным сговором народа с властью,
Считают исторически царизм
Эпохой светлой продвиженья к счастью.

Тот путь пролег веками по костям
Бессчетных тысяч неповинных жизней.
Сейчас я здесь пытался по частям
Вам открывать странички об Отчизне.
             ***
«Башкиры, надобно учиться!» -
Просил нас мудрый Акмулла.*
С эпохой новой породниться
Народу книга помогла.
       *Акмулла Мифтахетдин – великий
        башкирский поэт (1831-1895)

Мы овладели языками
Чужих народов как своим.
Шли семимильными шагами,
Того не зная, что стоим.

Страна жила одной судьбою.
В большой толпе – одно лицо.
И выметали как метлою
Сынов народа своего.

Надежду в лучшую судьбу
Таили мы в себе годами.
Порой за то вели борьбу,
Став для империи врагами.

Нам правду ложью подменяли –
Что есть, как было, исказив.
А мы наивно доверяли,
Убитых предков позабыв.

Забыли быстро геноцид –
Его теперь никто не вспомнит.
Народ молчание хранит.
Таких не страх, забвенье сломит.

«Башкиры, надобно учиться!» –
Сказать бы вам, как Акмулла.
Но не в науки погрузиться
И не в молитвы, как мулла.

Уроки вынести пора
С того, что с нами сотворили.
Прошли давно лихи года –
Мы об истории забыли.

Урал, божественной красы,
Хранили нам веками предки.
Теперь железные кроты,
Круша леса, наносят метки.

Скупили край наш на корню,
Когда-то - земли родовые.
Я с сожаленьем говорю –
«Неужто все совсем слепые?».

Мы недостойные отцов
Давно минувших поколений.
О том не ради красных слов
Пишу сейчас, убрав сомненье.

Веками будем всё молчать –
Неужто духом обнищали?
Словами воздух сотрясать
Нам на верхах не запрещали.
          ***
Не обвиняйте вы меня,
Что я вражду в народах сею.
Вам правду в рифмах донеся,
Солгать ни строчки не посмею.

Народ, что прошлое забыл,
Единым никогда не будет.
А тот, кто палачей простил,
Его не я, а бог пусть судит.
          ***
Царей Руси, поныне,
Стараются отмыть.
Башкирские Хатыни,
Как можно вас забыть?