Рубиновый шлейф. Глава 1

Рубиновый шлейф. Глава 1
#VladimirGreen #ЯнаПетрунина #РубиновыйШлейф
1407 год

Ночная птица захлопала крыльями, вылетая из-под колес кареты и Великий магистр Тевтонского Ордена Ульрих фон Юнгинген, очнувшись от невнятных сновидений, невольно вздрогнул. Приказал вознице остановиться и открыл дверь. Полная луна освещала окрестности Венеции. Ульрих сжал рукоять плоского широкого клинка и спрыгнул с подножки. На руке блеснул кровавой искрой огромный камень.

Тевтонец инкогнито на несколько дней прибыл в бывшую столицу Ордена вовсе не случайно, а по приглашению своего давнего друга Томазо Мочениго.

Великий Магистр рукой , держащей клинок, осенил крестным знамением город, вскочил в карету и коротко повелел вознице:

- Трогай во имя Христа!

Месяц тому назад магистр получил от дожа Мочениго, бывшего командующего венецианским флотом и бывшего посла, а в данное время главы Совета Десяти, весьма загадочное письмо.

« DEAR AMICO, думаю, что Вас это заинтересует. Мои разведчики нашли очень интересного человека, утверждающего, что он - воин Господа. Не пользуясь никакими мазями, взяв в руку пучок фенхеля, он на несколько дней умеет становиться как будто мертвым и почти не дышит. В это время, как он утверждает, его душа уходит из тела на войну со злыми духами.

Войска сражающихся многочисленны.

Не подумайте, что я пишу Вам о каком-то славном рыцаре. Вовсе нет. Это обыкновенный крестьянин из северной Италии. Он спас и вылечил одного из моих людей. Но не выдал секрета врачевания, поэтому и был доставлен ко мне. Он называет себя "бенанданти", "отправляющимся на благое дело" . Утверждает, что он не колдун.

Это очень опасный человек. Он предсказал мне мое будущее и даже день моей смерти. Пришлось поверить, он рассказал мне мое прошлое. Поведал то, о чем не знал никто, кроме меня. Я хочу убить бенанданти . Тайно. Чтобы никто и никогда не узнал о том, что такой человек когда-либо жил.

Перед этим, если у Вас появится желание, Вы можете встретиться с ним».

Желание у Ульрих фон Юнгингена возникло.

После смерти своего брата, Конрада фон Юнгингена, Ульрих был избран вместо него магистром Великого Тевтонского ордена, большинством голосов Капитула.

Именно этот факт усилил дружбу с Томазо, прошедшего в свою очередь избрание Совета Десяти. Быть на вершине, что может быть страшнее?

Что может быть ужаснее, ведь выше идти некуда. Только смерть или позорное переизбрание. Если Томазо так заинтересовался предсказаниями какого-то крестьянина, в этом был огромный смысл.

По прибытии обменявшись приветствием с дожем, магистр немедля попросил повести его в темницу, отказавшись от отдыха и ужина.

- Вы обещали отпустить меня, когда я вам все расскажу! - Оборванец сидел на холодном полу тайной камеры Палаццо Дожей и даже не встал при появлении высокопоставленных лиц.

- Отпустим, отпустим. Я хотел бы, чтобы ты переговорил с моим другом. - Произнес Томазо, оставляя бродягу наедине с Ульрихом.

- Говорят, ты мне можешь сказать всю правду обо мне. - Начал Великий магистр.

- О тебе? Я ничего не могу сказать о тебе. Твой земной путь скоро закончится. И ты проиграешь свою единственную игру. Игру всей твоей жизни. Осталось три года. Год Отца, год Сына и год Святого духа. Потом ты умрешь.

- Мне непонятны твои слова.

- Я знаю.

- А о чем же ты можешь мне рассказать, если не обо мне?

- О том, что твои войска порочны, а война твоя бессмысленна. Ты не пройдешь на Восток, хотя у тебя есть та сила, с которой ты мог бы победить. На твоем безымянном пальце рубин,

дарованный Ангелами, омытый кровью невинных. Этот камень появится в городе каналов еще раз, через пятьсот лет. В почти такой же камере на руке женщины.

- Не смей оскорблять меня! – Вскричал магистр, глядя на свои тонкие, почти детские, женственные кисти рук. Этот недостаток с юношеского возраста вгонял его в краску. Когда Ульриху досталось кольцо магистра тевтонского ордена, он секретно приказал переделать размер, намного уменьшив перстень. Секретно, чтобы никто не надсмеялся, поставив под сомнение величие Ульриха.

- Я видел камень из твоего кольца в битвах между мирами, - Спокойно продолжил бенанданти. - В долине Иосафат, в самом центре мира, где я в облике духа встречался с армией ведьм и колдунов. … Рубин в бестелесном мире принадлежит Духу, имеющему власть над плотью. Те бенанданти, на которых в долине Иосафат падал блик этого камня, никогда не возвращались. Земные ключи Духа – древний клинок. Существовало это оружие на Земле до рождения Моисея и посылалось тем, кто должен был иметь власть над всеми событиями.

Все, что делает владелец клинка и камня – получается. Он всегда победитель. Если он творит зло, то именно зло побеждает. Если добро, то вся его жизнь наполнена светом. Рубин без клинка – ничто. Просто дар. Дар Ангелов, усиливающий самое лучшее, самое заветное, подносящий исполнение желаний. Но желания бывают разными. И вместо самого лучшего человек может принести себе много горя.

Три года – и ты потеряешь камень. Одновременно ты потеряешь жизнь. Три года и рубин уйдет на Восток. Без тебя. А сегодня ты потеряешь Земные ключи, которыми ты владеешь.

Где-то вдалеке забили часы. Полночь. Ровно двенадцать ударов. Казалось, что бой часов прошел по телу магистра проклятием, двенадцатью молниями, отскакивающими от сырых стен. Чтобы как-то отвлечься от сказанного бенанданти, страшно все звучало, излишне обреченно для сильного воина, Ульрих вдруг неожиданно для себя самого спросил:

- А та женщина, которой будет принадлежать камень Что будет с ней?

- Я не могу читать далекое будущее. Не знаю. Рубин впитывает в себе силу всех владельцев. И твоя сила тоже будет в нем, когда камень снова окажется в Венеции. Я вижу много огня. Там, в будущем. И много мертвых: женщин, детей, стариков.

Твое дело будут пытаться продолжать. И будет великая битва. Страшная война. В которой проиграют вновь.

Я все сказал. Прикажите, чтобы меня выпустили, иначе в этом году не соберут урожая. Я не успею позаботиться о том, чтобы он был. – Вздохнул крестьянин. Он сказал это так просто, наивно надув губу, что казалось, будто не им были произнесены все те слова, от которых кровь магистра Ульриха застывала.

- Тебя облобызает язык бога смерти, и ты обретешь вечную жизнь, - произнес Ульрих с грустной улыбкой, и коротким тычковым движением вогнал клинок между ребер крестьянину. Широкое

обоюдоострое лезвие разделило его сердце пополам, лишив в несколько мгновений жизни. Но последние слова стояли в ушах Ульриха еще очень долго.

- Ты уходишь Магистр. С момента нашей встречи - ты уходишь. И не пытайся изменить Судьбу. Иначе твой клинок настигнет тебя даже в Раю.

- Я знал, что ты убьешь его. – Произнес дож Томазо, входящий в камеру. - Бенанданти и это предсказал, хотя очень надеялся на спасение. Понимаешь ли, дорогой мой Ульрих, никак я не мог его спасти. Во-первых, не убили бы его Вы, это сделал бы я. Во-вторых, я хотел еще раз убедиться в том, что крестьянин все пророчил верно.

- Вы что-то слышали? - На лице Великого магистра не дрогнул ни один мускул, когда он вытирал лезвие клинка об одежду убитого.

- Конечно же, нет. Стены тут очень толстые. Я – видел. – Произнес дож, покривив душой, и указав на окошечко камеры. – Наконец-то отужинаете?

- С превеликим удовольствием. А все-таки я не верю ни единому слову из того, что наговорил мне бродяга.

- Дело Ваше, дело Ваше… - усмехнулся Томазо уголком рта. – Во всяком случае после ужина Вы не пожалеете о том, что прибыли в Венецию. Еще сотню лет тому тевтонцы, возвращавшиеся из Палестины, направлялись именно сюда. Здесь была их крепость. Лучшие вина, изысканное мясо, спелые фрукты. Завтра, перед отъездом, Вы мог ли бы посетить церковь евангелиста Марка, говорят, он помогает во всех святых начинаниях. Ваше недавнее избрание на должность магистра - хороший повод для посещения церкви, алтарь которой считается самым удивительным в мире.

- Как вы распорядитесь телом этого «воин Господа»? – Спросил Ульрих, пнув ногой кучку лохмотьев, которая еще недавно была человеком.

- Увидите, Ульрих. Можете присоединиться ко мне. – Ответил глава Совета Десяти.

Эбонитовые гондольеры-рабы, раскачивая лодку, неспешно вели ее по каналам. Вода темной массой расступалась, искрясь и послушно подчиняясь веслам. Венеция не спала. Город, охваченный двухнедельным карнавалом, сиял огнями, звенел музыкой, искрил заливистым смехом.

- Друг мой. Давайте здесь. На шее у него тяжелый жернов. Я самолично хотел бы удостовериться, что бенанданти убит дважды. Оттуда никто не возвращается. – Помощник дожа Томазо Мочениго, повинуясь движению руки своего патрона, выкинул тело крестьянина в один из каналов.

- Ну, вот и все. Ульрих, Вы уверены, что не хотите поучаствовать в карнавале? Мой народ под покровом масок целуется и любит, веселится. Карнавал уравнивает всех: слуг и господ. Знали бы Вы, сколько красавиц прячется под этими масками…

- Я не склонен к таким поступкам и считаю их порочащими Господа. Очень жаль, что Вы возродили свой нелепый языческий обычай.

Гондола, причалившая к берегу очень легко, остановилась возле виллы верховного дожа.

- Может быть, зайдете ко мне?

- Нет. Соблюдая строгость во всем, я бы хотел отоспаться в той неприглядной аскетической комнате, которую Вы мне, мой друг, любезно предоставили. – Сказал Верховный магистр Тевтонского ордена. Близится рассвет, а я до сих пор на ногах. Пусть я молод и душой и телом, однако предпочитаю беречь себя иной раз.

- Берегите себя. – Улыбнулся дож своей легкой улыбкой, похожей на оскал гиены. – По секрету, одного из моих приемников убьют именно на карнавале. Я и сам теперь буду немного бояться.

«Откуда Вы знаете?» - хотел спросить Ульрих, но слова застряли на полпути.

Путь Великого магистра Ульрих фон Юнгингена пролегал через площадь святого Марка. На огромной высоте по протянутому канату шел акробат одетый в костюм Ангела, разбрасывая на веселящихся и хохочущих людей лепестки роз.

Тевтонец выглядел несколько нелепо среди всего этого действа. Шагал сосредоточенно быстро, старался обойти всех загораживающих дорогу, желавших втянуть его в феерию праздника. Истошный женский крик и направление взглядов заставили магистра остановиться, взглянув вверх. Акробат споткнулся и повис на канате, зацепившись одной рукой.

- Нас ждет неудачный год, неудачный год… - пронеслось в толпе эхом.

Магистр вдруг ощутил, что что-то изменилось. Совсем немного. Сначала он не мог понять, в чем дело, а потом со страхом схватился за ножны. Клинок исчез. Растерянно Ульрих стал оглядываться по сторонам, видя одни лишь маски. Застывших красавиц и красавцев, уродов, шутов и королей, золото, серебро, медь, нарисованные улыбки и слезы…всевозможные маски, скрывающие и стирающие все. Всех. Одинокая гримасса смерти среди них, мелькнула и растворилась в толпе призрачным видением.

Ульрих переводил взгляд с одной маски на другую и понимал: произошло непоправимое, напророченное.

В эту ночь Верховный магистр так и не заснул. Преисполненный сомнений, он все же решился и сделал неразборчивую, зашифрованную и очень длинную запись в своем дорожном дневнике.

Следующим же утром Ульрих покинул город, ни с кем не прощаясь.