Он зачерпывал пепел горстями...

Он зачерпывал пепел горстями.
Он из пепла пытался творить.
Но — до праха сожжённый страстями —
Он утратил недавнюю прыть.

Всё в душе отгорело. И нище
Он смотрелся на фоне огня,
Превращавшего мир в пепелище
На исходе последнего дня.

Перед ним простиралась пустыня
Остывающей чёрной золы.
Всё смешалось — и грех, и гордыня,
И припадки хулы и хвалы.

Всё утратило форму и стало
Возвышеньями шлаковых гор —
Чем-то вроде его пьедестала,
Не знакомого с ним до сих пор.

Жизнь была непрерывной погоней,
Или бегством по миру химер.
И в припадке последних агоний
Он не чувствовал музыки сфер.

Всё утрачено, проклято, сбыто
Пустоте — не за деньги, за так.
Ничего не осталось от быта.
Всё богатство его — на пятак.

Только ветер метёт по планете —
Только сумрачный ветер беды,
В угасающем начисто свете
Заметая былого следы.

Ничего вам в наследство, кретины,
Не останется, кроме трухи:
Разошлись по притонам картины.
Разлетелись по ветру стихи.

Серым прахом распались скульптуры.
Догорели, растаяв, огни...
И вокруг его жалкой фигуры —
Лишь пустыни, пустыни одни.