Домовой

Тишь одиночества, шум за стеной,
но без трезвона ключей, поворота...
Только догадки о том, кто виной,
в двери явился из леса, из роты.

Слышимы вдохи и нет. Без врагов.
Старые берцы шнурки распустили.
Шорохи щётки одёжной, шагов
ум не заметил, и это смутило.

Чуемый, малый, незримый челом.
Молча, под боком смиренно, уютно
добро-мохнатое вдруг прилегло,
будто бы стражник февральский до утра.

Кучилось время. Недвижье свело.
Хрипы мурчанья во тьме домового.
Комкались думы, всё страхом цвело.
И "Отче наш" - оберег для покоя...



Просвириной Маше


Рецензии