Сергий Радонежский - поэма -

             Глава 1

Миру Свет несущий появленьем
Под покровом праведных Начал
Он трём Лицам Бога до рожденья
Из утробы славу воскричал.

Слуги тьмы вокруг засуетились,
Омрачили детское чело.
Жаркие от слёз молитвы лились,
А ученье влиться не могло.

Омывают слёзы и молитвы
Путы омрачения с чела.
Если сердцу Небеса открыты,
Голова не будет не светла.

Было старца дивное явленье,
А служенье Троице слова.
Радостным становится ученье.
Но народ – побитая трава.

И взрослея, отрок понимает:
Мало самого себя спасти.
Заповеди свято соблюдая,
Надо за собою Русь вести.

И ещё он понял, что для Слова
Тишина вселенская нужна.
А в миру кружением мирского,
Как стеной душа окружена.

Если жаждет дух уединенья,
Ведом путь ухода от сует.
Но отцовского благословенья
Ждёт Варфоломей до зрелых лет.

Вот холмами милые могилы
Поднялись в стенах монастыря.
Кончен путь Марии и Кирилла,
Им зажглась небесная заря.

Старший брат гоним семейным горем,
Младший в лес дремучий, как домой,
Уходили двое по просторам
Вместе, но за разною судьбой.

Горка по прозванью Маковица,
Призванная Небом лаврой стать,
Святость накопила по крупицам,
Чтобы Жениху её отдать.

А тогда под шум её органный,
Пол сосновый неумолчный хор,
Был безмолвный, но такой желанный
Сердца с сердцем скреплен договор.

Стефан, пряча смех под бородою,
Размотал двуручную пилу.
- Если мы здесь выживем с тобою,
Ангелы нам будут петь хвалу.

               
                Глава 2

Дружная работа закипела.
Быть всему, над чем Начало есть.
Расступился лес и встала келья,
И над малой церковкою крест.

Не дыша спросил отшельник юный:
- Брат, кому обитель посвятим?
И запели внутренние струны
От ответа: Пресвятым троим.

Тих приют – лесной глуши отрада.
Внешне скромен величайший труд.
Не на площадях, не на парадах,
От молитвы тихой страсти мрут.

Знайте это всех времён Нероны,
Претендуя влезть на божий трон.
Мир наш вами кровью напоённый,
Иноками светом озарён.

Но не всем по силам труд Антея.
Он лишь самым чистым по плечу.
Старший брат обнял Варфоломея
И вздохнул: - Прости, уйти хочу.

Как тут младший выжил, вызревая,
Высветляя золото души,
Знает лишь молитва зоревая.
А итог никто не сокрушит.

И не столько голод, холод, звери
Искушали дух и тишину,
Сколько тот, кто изначально вере
Нашей в Бога объявил войну.

Зримо приходила вражья сила
И грозила лютою бедой.
Но молитва чудеса творила.
Бес бессилен там, где Дух Святой.

Чем же дольше пустота в желудке,
Тем молитва чище, горячей.
Дни тогда мелькают как минутки.
Как секунды призраки ночей.

Этот подвиг только тем понятен,
Кто решился схожею тропой
За стяжаньем Божьей Благодати
Одолеть духовный путь Домой.

Ведомо отшельнику любому
Как греховной плоти тяжек гнёт.
Как земное тянется к земному
И о благах мира вопиёт.

Ведомо и то, как корку хлеба
Поделить со зверем пополам.
И смиренно уповать на Небо,
Вместо хлеба испрошая храм.


                Глава 3

Попадаешь в сказочное царство,
Приезжая в Сергиев Посад.
Это, отче, за твои мытарства
Драгоценнейшая из наград.

Как светильник он горит над Русью.
Как маяк над каждою судьбой.
И фарватер от истока к устью
Он по нашей юдоли земной.

А в начале были труд и постриг.
Скромно в этот мир пришел монах,
Чьей души горит всё ярче подвиг
В тонущих в безбожии веках.

Счастье, что блаженный Епифаний,
Описав подробно житие,
Сохранил ценнейшим из преданий
Духовосхождение твоё.

Я дерзнул стихами прикоснуться
К светлому сокровищу Руси.
Отче Сергий, пусть друзья проснутся,
А врагам прощенья и спроси.

Прикасаясь к житиям святого
Тоже ощущаешь Божий дар.
Сладостно средь смога городского
Через слово рифмы пить нектар.

Нисхождения Святого Духа.
Рассказать, как ты стяжал венец.
Как иным, уже небесным слухом
Услыхал, что говорит Отец.

Летописцу то осталось тайной.
Рано в нашем омуте страстей
Истине над ангельской, над райной
Кануть вестью в ворохе вестей.

Покаянье очищает душу.
От причастья вспыхивает свет.
Всё иное могут «волки» скушать.
Узок путь Домой по бездне лет.

Сколько вынес ты на Маковице
Даже Епифаний не узнал.
Он пришёл что б подле поселиться
Под борьбы твоей уже финал.

По родной истерзанной сторонке
Тёк от сердца к сердцу шепоток
И сливался в реку славой звонкой.
И навстречу рос людей поток.

Натекло Небесной Благодати
Нас влечёт, как на тепло огня.
Приходили и селились братья,
Горе за оградой хороня.


                Глава 4

Превращалась в монастырь пустыня.
Без отца не освятить Дары.
Нет светлее распри и доныне
Из произошедших с той поры.

Братия игуменом просили
Стать того, кто им, по сути был.
И кого всем сердцем полюбили
За Единому в молитве пыл.

Сергия же заповедь сжигала:
Лучше сгинуть, чем с пути совлечь.
И себя считая слишком малым
О достойных более вел речь.

Но от предназначенного Богом
Ищущему Бога не уйти.
Афанасий вдохновенно строго
Дал начало новому пути.

Кануло уединенье в Лету,
Быть отцом туда же канул страх.
Но игумена смиренней нету,
Не было и не бывать в веках.

В рясе из заплаты на заплате
За гнилой, заплесневелый пек
От утра до вечера для брата
Строит сени божий человек.

А когда с голодным возмущеньем
Возроптали на исходе сил
Братия, то он у них прощенья
И за них у Господа просил.

И Господь его не оставляет:
За безропотный духовный труд
Он дары несущих направляет
И водою наполняет пруд.

Для святого лёгок, нежен, тонок
Полок над хранилищем чудес:
Оживает умерший ребёнок,
Из вельможи убегает бес.

Странно было мужику простому,
Чем монаха выше светской власть.
Лишь за князем осознал к святому,
За благословением припасть.

То, что праведные ближе к небу
Чем князья, бояре и цари
Дмитрий знал и лицемером не был,
Сергею склоняясь до земли.

Слух другой и зрение другое
Открывает праведным Господь:
Видеть чистым сердцем то святое,
Что бессильно зреть греховных плоть.
                Глава 5

Часто слышно это заблужденье
Прятаться в скиту или лесу.
Неужели праведным служеньем
И в миру я душу не спасу?

Думаю, что все Домой вернемся.
Но иные освещают путь.
Души их, как маленькие солнца,
Не дают в погибель нам свернуть.

Так и Сергий всё светлей и жарче
С Маковици освещал всю Русь.
Доносилось: не кручинься, старче,
Жены не тужи, мужи не трусь!

И, парадоксальное явленье,
Стал тишайший во главу угла.
Через непрерывное моленье
Русь свободу в духе обрела.

Сергию за страстную молитву
Стали открываться Небеса.
Кончилась со скверной тела битва,
Ангелов запели голоса.

Услыхал он как-то ночью: Сергий!
И увидел сонмы райских птиц.
Души тех, кем расцвела, как верба
Русь для Православия зарниц.

Сколько христианских общежитий
Возвели его ученики!
Души их к Руси Небесной нити,
Там они сплетаются в клубки

Из которых соткана Община.
Вел своё хозяйство каждый сам.
Но примером Иерусалима
Приоткрылась жизнь на Небесах.

И пришла с дарами из Царьграда
Патриарха лучшей из наград
Сергию подсказка быт наладить
На апостольский общинный лад.

И опять работа закипела
Большинству теплей в семье большой.
А кому рубаха ближе к телу,
Тот иль затаился, иль ушёл.

Общий труд дарует изобилье
Много тех, кто жизни за бортом.
Чтобы нищим помогать посильно
Сергий для гостей построил дом.

Каждый в нём накормлен и ухожен,
Лаской и молитвою согрет.
Русский монастырь с тех пор как Божий
О «стучащих в дверь» хранит завет.
                Глава 6

А лукавый ближних донимает,
Если в обороне нет щелей.
Их пороки в страсти разжигает
И порою бьёт ещё больней.

Чин в Москве сменив на послушанье
Старший братец снова был не рад.
Сатана смущал его, внушая:
Над тобой начальник младший брат.

И обида воплотилась в слово:
- Книга вновь мне подана не та!
А ведь я начало и основа,
Эти мной освящены места.

Едкой пылью тут же взвился ропот
Жить желавших собственным двором.
Тех кому первообщинный опыт
Хуже был, чем камень под ребром.

Что же Сергий? Поклонившись брату,
Помолясь, уходит снова в лес.
Вроде бы победа бесноватых?
Знал бы чем закончится всё бес!

Высшему смирению обязан
И Киржач обителью расцвёл.
Кто же был унижен и наказан?
Возле Господа неправ кто зол.

Стефан понял: поступил негоже,
Омрачив намоленный покров.

Сергееву паству растревожив,
Поделил на агнцев и козлов.

Он ушёл, а братия скарбели
При живом отце осиротев.
И сердца, и кельи их пустели,
Пожиная омраченных гнев.

Шли послы в Москву к митрополиту.
Духом воскорбел и Алексий
За Руси жемчужину-обитель.
И вернуться друга попросил.

Подняла и понесла навстречу,
Как волна всех радостная весть:
Прощены неправедные речи,
И любимый авва снова здесь!

Но, увы, бесследно не проходят
Духа потрясения для тел.
Недуги со смертью хороводят,
Заперев игумена в предел.

Почему болезни попускает
Наш Отец небесный и святым?
Верующий в Бога твёрдо знает:
Это «братьев» снизу едкий дым…

Глава 7

А в миру терзали Русь напасти:
Получить господ рабов права
Жаждали, деля страну на части,
Суздаль, Тверь, Рязань, Ростов, Москва.

Хану княжья свара и забава,
И резон разжечь страстей накал.
Потому налево и направо
Он ярлык заветный раздавал.

Но пришло с Небес благословенье
Разоренью положить конец.
И по первосвятительским моленьям
Приняла Москва Руси венец.

Силой, лестью, подкупом, обманом,
Или через дочек породнясь,
Собирала земли неустанно
Новая столица. Крепла власть.
Захотел, как в в Киеве Димитрий
И Христов приход прибрать к рукам.
Облачить попа-любимца в митру
Он решил без патриарха сам.

А Царьград ещё при Алексее
Сан на Киприяна возложил,
Хоть первосвятителем России
Друг-наставник Сергия просил.

Но не мог святой пустынножитель
Встать за митрой в грешный хоровод.
Киприян, Митяя обличитель,
Знал: союзник в Троице живёт.

Невзлюбив за то Руси святого
Похвалялся выскочка-гордец
Отомстить за осужденья слова,
Положить обители конец.

Только зря напрасно похвалялся,
Вырядившись в краденый наряд.
За благословением собрался,
Но не пущен был Митяй в Царьград.

Ветер дул, но был бессилен парус
Совладать с невидимой Рукой.
И душа Митяева рассталась
С телом, дав молящимся покой.

Не свершилось в те года обмана:
Храм Христов не пал рабом под власть.
Сергий постоял за Киприяна,
И попытка князя сорвалась.

Дмитрий, молодец, смирил гордыню,
На поклон пришёл и на совет.
И узнал, что в нём, достойном сыне,
Видит Русь желанной воли свет.

Глава 8

Стало так: не разделить на части
Сергия, Димитрия, Москву.
Слились трое, чтоб ордынской власти
Завершить позорную главу.

Дмитрий закалял в боях дружину,
Сергий словом вразумлял князей.
И, бывало, лютого вражину
Убеждал стать лучшим из друзей.
А в орду, как вороны, баскаки
Вести всё тревожнее несли:
На Руси охочие до драки
Внуки битых дедов подросли.

Хан Мамай из воинов стал ханом.
Сомневаться долго не привык.
Он искал ответ на поле бранном.
- На Москву – понёсся степью рык.

Дмитрий к миру Сергием склонённый
Шлёт с дарами щедрыми послов.
Но огромной силой упоённый
Гордый хан уже не слышит слов.

Князь в смятеньи поспешил в обитель.
- Бог с тобой – пришёл с Небес ответ.
Чтобы твёрже духом был воитель,
С ним идут Ослябя, Пересвет.

Постоять за Русь благословляя
Сергий молвил, от других тая,
Только другу завтра открывая:
«Победиши» ты «враги твоя».

…Умными и добрыми очами
Смотрит на меня мой верный конь.
Потонули в неземной печали
Страх, азарт. А вера и покой

Распрямляют сгорбленные плечи.
И в одно сливаются сердца
Сил давая в нашей правой сече
Биться до победного конца.

Тяжела ты, ратная работа.
Не по духу русским убивать.
Нам милее до седьмого пота
Строить терема, поля пахать.

А под вечер, разогнувши спину,
Напоив и накормив коня,
Посидеть с друзьями и любимой
Песней душу грея и пьяня.

Но горит заветом Александра
В каждом русском сердце как огонь:
Нам чужого ничего не надо,
Но и нас пожалуйста не тронь!

                Глава 9

В сентябре, восьмого, у Непрядвы
Встала наша Родина с колен.
Тысяча трёхсот восьмидесятый
В русском сердце будь благословен.

Было так: подобно Голиафу
Вышел Челибей Тамир Мурза
На гиганта этого без страха
И со ста шагов смотреть нельзя.

Затянулось наше ожиданье,
Кто покинет первым белый свет.
Вдруг живое Сергия посланье –
Выехал на поле Пересвет.

Схимна вместо шлема и кольчуги,
И без страха сердце под крестом.
Обнялся с Ослябей, братом-другом
И помчался Божием перстом.

От удара вздрогнула Россия,
Но завыла горько и Орда…
И сошлись в кровавой сече силы,
Стала в речке красною вода.

Долго битва равною кипела,
Холмы тел покрыли берега.
Наша цепь погнулась, поредела,
И устала меч вздымать рука.

Где-то рядом, наравне со всеми,
Бился Дмитрий воином простым,
Общее взвалив на плечи бремя
Полководцем Бренк – завесы дым.

Сказывался перевес великий
Разноликих воинов Степи.
Раздавались радостные крики:
Русские бегут! Их князь убит!

Но на самом переломе битвы,
Как матёрый опытнейшей волк,
В спину хану вдруг ударил скрытый,
Полный сил и зла засадный полк.

И на поле всё переменилось:
Бросились наёмники в бега.
Птицею в силках Орда забилась.
Чем предатель, хуже нет врага.

Много вёрст ордынскими телами
Хан Мамай впервые устелил.
Но и Дмитрий вкупе с головами
Нас лишь сорок тысяч сохранил.

А сто тысяч в духе причащённых,
Сергий проводил в Святую Русь.
Верю, что навеки облачённых
Ваши восхищение и грусть.

Глава 10

Как собаку, прочь прогнав Мамая,
Трон ордынский занял Тохтамыш.
Потускнела клетка золотая,
Вместо дани получая шиш.

Хан ещё овладевал Москвою,
Но обманом, не осилив врат.
И, ограбив, убежал без боя.
Так Орда вступала в свой закат.

Киевская Русь, уйдя на Небо,
Возвращалась новою страной.
Распри уводя легенды-небыль
Церковь новой поднялась зарёй.

Не Москва, а Сергиева лавра –
Православным Божия звезда.
Звон мечей, фанфары и литавры
Заглушает это иногда.

Но у одра и у колыбели
Церкви князь с молитвою встаёт.
Дмитрия годины пролетели
Сергий друга проводил в Поход.

Было им, что вспомнить при разлуке:
Русь несли к свободе на плечах.
Брал один то меч, то циркуль в руки,
А другой молился при свечах.

Скажет атеист: пустое дело –
Бить поклоны ночи напролёт.
Но молитва и земное тело
К лицезренью Божию ведёт.

Бережно нам сердце омывает
Святый дух до детской чистоты.
А очищенным приоткрывает
Истины заветные черты.

Сергию прозрачны стали дали:
Под Москвой часовенка хранит
Чудо. Телепатией назвали
Эту просветлённых связей нить.

Авва младшим братьям помогает
Накипь снять с доверенных сердец.
Был для них живая Весть Благая
Сергий – Богом избранный отец.

Зрели Исаакий и Макарий
Ангелов при пеньи литургий.
Симон видел, как над Божьим Даром
Святый Дух сходя свивал круги.

То, что чадам было в озаренье,
Сергию входило в обиход.
Но и он не смог без потрясенья
Встретить сердцем чаемый Приход.

                Глава 11
- Богородице, заступнице благая,
Господа моли о месте сем.
Сирые к Тебе мы прибегаем
И с Тобою молимся о Нем,

О сладчайшем нашем Иисусе,
О Царе предвечном, о Христе.
До скончания времён пусть пустынь
Пребывает духом в чистоте…

Со слезами так молился Сергий,
Освещая ночь огнём души.
И услышал чутким сердцем Сверху
Голос ангела в ночной тиши.

«Се Пречистая грядет!» И вышел
В сени, взяв с собой ученика.
Там в сияньи растворилась крыша,
Лестницею встали облака.

А по ней сходила Матерь Света.
Потерял сознание Михей.
Не переносима близость эта
Даже лучшим из простых людей.

Сергий поднят от земли Рукою
И словами: - Избранниче Мой,
По твоим молитвам Я покрою
Истинны покровом сей покой…

Так сказала и взошла на Небо.
А за нею Петр и Иоанн.
Потрясённо вопрошал: - я где был?
Сергея Михей: - кем осиян

Не расстался я едва с душою?
- Дай я тоже дух переведу
Были мы посеченны с тобою
Той, о Ком и слов я не найду.

Сколько бурь над лаврой прошумело
За с тех пор минувшие века!
Воевала, строилась, горела,
Но хранит незримая Рука

Благодать стяжанную моленьем,
Не устанным сонмищем ночей.
И горит прекрасное творенье
Самой негасимой из свечей

Верою Христовой воссиявших
От крещенья на Святой Руси.
Отче Сергий и о душах наших
Тоже Богородицу проси.

Верю в то, что не цари земные,
Ты за православную страну
Молишься. Ты царь России ныне,
И ведёшь с лукавыми войну.

                Глава 12

Брат, хоть раз читавший Откровенье,
Рассуди, в какой мы век живём.
И наполни каждое мгновенье
Жажды просветления огнём.

«Вороной» царит, но дышит «бледный»
Смертью нам всё яственней в лицо.
Мы должны, узнав его, поведать
Братьям. Указать на подлецов

Князю смерти запродавших души.
Приходил на Русь уже «отец»
Божий храм в сердцах людей разрушить.
Загубивший тысячи подлец.

Почему же именно Россия
Предала и выгнала Христа?
Если мы самих себя спросили,
Совесть отвечает: неспроста.

Вспомни, брат, в Иерусалиме
Сходит каждый год с Небес Огонь
Это знак, что гроб Его – святыня.
Это глас нечистому: - Не тронь!

Мы же церкви духом шовинизма,
Кровью запятнали чистоту.
И пришёл к нам «призрак» коммунизма,
В святцы дав о сытости мечту.

Век без малого здесь балом правил «рыжий».
Прочь его навадил «вороной».
Но и он по духу нам не ближе.
Даже хуже: души топит гной

Сребролюбия и ненависти к ближнем.
Жадность, зависть и гордыня – грех.
Многие уже грустят о прежнем.
Нам дано понять: эпохи вех

К своему пришли апофеозу.
И вот-вот антихрист на Земле
Воцарится, сумрачный и грозный.
И потонем мы в кромешной мгле

Небывалого ещё разврата.
Распалит Блудница телеса.
И на площади сестра под братом
Осквернит с улыбкой Небеса.

Русь, родная, Божьим бастионом
Встань у этой грязи на пути.
Ярким светом Божьего закона
Не заблудшим тропы освети.

Будь преддверьем Иерусалима
Нового, что спустится с Небес.
И пройдут «конца» напасти мимо.
Ведь не зря в тебе Христос воскрес!