В Пятигорске

Фрагмент, не вошедший в окончательную редакцию поэмы "Два странника".

В Пятигорске

Нежданно и нечаянно,
Как сходятся миры,
Сошлись два неприкаянных
Вблизи Машук-горы

ЕСЕНИН:

Учитель! Или пьяный я?
Что вижу – хоть не верь:
Ботинки в лоскут драные
И старая шинель.
Ни чуждого, ни нашего
Не ставишь ни во грош,
И я не буду спрашивать:
«Как, Хлебников, живешь?»

ХЛЕБНИКОВ:

Живу я в ритме Терека
Рабом бессонных слов,
Таскаю в чаше черепа
Целебный яд стихов.
Одни сбегают в ужасе
Как тени от зари,
Прозреть другие тужатся
И молят: «Озари!»
А ты всё тот же, чувствую,
На иволгу похож:
Как вся природа русская
Буянишь и поёшь!

ЕСЕНИН:

Да вправду ль мы на свете есть,
За кем и тут и там
Встревоженная песенность
Взлетает по пятам?
Хотя меня с охотою
Читают и поют,
Да не доволен что-то я,
На сердце неуют.

ХЛЕБНИКОВ:

Русских по чувству и силе
Равных Есенину нет.
Ты на дорогах России
Самый российский поэт!

ЕСЕНИН:

Быть может, мы и первые
Среди поющих масс…
Чего ж подлайки серые
Охаивают нас?

ХЛЕБНИКОВ:

Мы ветры, ветры новые
Проносим по стихам,
Они ж – за ржой лиловою
Пришли в рассветный храм.

ЕСЕНИН:

Тёмные вижу волненья,
Мутные слышу слова,
И от хмельного сомненья
Клонится вниз голова.
Людям тоскою по воле
Рабские дразню сердца.
Сердце моё не с того ли
Рвётся в груди без конца?
Ты без потёмок сомненья
Видишь и чувствуешь мир.
Мне бы такое прозренье,
Как у тебя, Велимир!

ХЛЕБНИКОВ:

Надо понять лишь одно:
Доля скупа у поэта.
Если нам что-то дано,
Значит, чего-нибудь нету.
Так не печалься, собрат:
Песней разбужены души,
Бьёт в ожиревшие уши
Сердца тревожный набат!

ЕСЕНИН:

Мои кудри сиять устали,
И дорогам названья нет,
Мне теперь в непонятной дали
Чей-то видится силуэт.
А кругом – переливы хлеба,
Перелески, дома, кусты –
Не скатиться бы в ярость неба
С наклонённой назад версты.

(уходит)

ХЛЕБНИКОВ:
(задумчиво)

Кто сказал, что Сергей беспечный?
Пьёт он чашу судьбы до дна.
Как же много путей различных!
Лишь Россия на всех одна!

28.07.1978