Преображение. Глава 21

Удивительно, чем старше мы становимся, тем реже наши встречи с друзьями. Все реже выдаётся момент, когда возможность, желание, время - все пересекается в единой точке и люди встречаются. Мы все летим куда-то, спешим, торопимся и не замечаем, как теряем лучших из нас. Нас порабощают страсти, мы желаем так многого, навязанного нам, но совершенно порой ненужного. В этой суете и в погоне за чем-то призрачным, как важно просто на мгновение остановиться и побыть наедине с самим собой, погрузиться в тишину. В этой тишине очень скоро можно почувствовать, как рождается любовь, она - начало всех начал и только с ней человек становится настоящим.
Целый год, который я провёл в разлуке с Анной, я страдал неимоверно. Сначала я злился на себя, затем на ситуацию в целом. После ко мне подступила жалость к себе, я пребывал в состоянии агонии, все старое во мне потихоньку умирало. Мне казалось, умираю я сам. И я действительно умирал, тот, прежний, чтобы высвободить место для нового меня, жаждущего прорасти в этот мир свежими ростками
- Только потише, - предупредил Саша, когда закрывал дверь в комнату, где все уже расположились за столом. - Полина только уснула.
Лишнюю посуду уже вынесли, сменили на чистую для оставшихся гостей. Ирочка очень помогла Саше, когда я вернулся, они с мужем уже ушли, освежив угощения на столе. Колбасные нарезки стояли почти не тронутыми, сыр, икра сейчас были очень кстати, я почувствовал, что проголодался.
- Макс, в где Света? - спросил я, заметив, что он был один.
- Я постелил ей в гостевой спальне, - ответил за него Саша, - она устала, спит наверное уже.
Макс кивнул, соглашаясь. Я хотел поинтересоваться, как у них со Светой сейчас, но понял, что в ту минуту это был не самый подходящий момент.
- Так на чем я остановился? - сказал Саша, наливая мне коньяк, получив мое одобрение,  хотя пить я не собирался.
За столом сидели Макс, Сашкин однокурсник - Александр Иванович, Танечка, примостившаяся на его плече, Игорь, который периодически выходил на балкон покурить и Юрий, который был мне приятен, поскольку, как я выяснил, любил путешествия так же, как я, да и вообще был довольно интересный собеседник.
- Ты рассказывал о том, как во время операции... - напомнил приятный мне Юра Саше.
Здесь Саша сделал неожиданно звонкий щелчок пальцами:
Точно! - воскликнул он.
Он подавал мне тарелки с мясом, тут же - с запеченным картофелем, рулетики из баклажана, все что-то говоря.
- Ситуация вышла из-под контроля и это, мягко говоря, не входило в мои планы, - продолжал Саша, - через минуту мне предстояло констатировать смерть.
- О, Бог мой, - с некоторым сарказмом произнёс я, - Может быть, не стоит людей пугать?
Саша, набравший воздуха, чтобы продолжать свой рассказ, вдруг посмотрел на меня, потом спросил, обращаясь ко всем одновременно:
- Вам интересно?
Все вполголоса отвечали ему, что это определённо им всем  интересно.
- Вас же это не пугает?
- Нисколько, - за всех ответил Игорь.
- Так вот..., - снова заговорил Сашка.
Я тем временем вдруг аккуратно взглянул на Игнатия. Он молчаливо сидел возле балконной двери, и на него почему-то никто не обращал внимания. Когда я посмотрел на него, он тут же ответил мне улыбкой, такой спокойной, по-отечески доброй, на сердце мне сразу стало как-то очень тепло и радостно.
- Прошла эта минута, мы, разумеется, сделали все, что могли. - с воодушевлением рассказывал Саша, видя оживление и интерес с глазах своих слушателей. - После остановки дыхания и сердечной деятельности человек умирает, но не сразу.
- Как это происходит? - спросил Юрий.
Здесь подключился Александр Иванович, ну как же без него-то:
- Практически мгновенно отключается сознание, потому что мозг не получает кислорода, - говорил он уверенно и четко, как профессионал, - и наступает его кислородное голодание. Но тем не менее в короткий период времени, от трех до шести минут, его еще можно спасти.
- Да, все верно. - с энтузиазмом продолжал Сашка, - Так вот, по действующим нормативам мы обязаны проводить реанимационные мероприятия: массаж сердца, искусственное дыхание, дефибрилляторы...

Наступила тишина, все ждали продолжения. А я доедал бутерброд с икрой, затем пил сок. Игнатий незаметно для всех переместился в другую часть комнаты. Теперь он был за пределами моего видения, но я чувствовал, что он где-то рядом. Я обернулся и увидел, что он стоит неподалёку, за моей спиной, периодически прохаживаясь взад-вперёд.
Тем временем Сашка забавлял всех своими мистическими рассказами, которых у него за время его практики накопилось за сотню.

- ...для пациентов она зачастую представляется дорогой в светлый мир. Многие люди, пережившие клиническую смерть, рассказывали нам о том, что видели свет в конце туннеля, кто-то встречался со своими давно умершими родственниками, иные смотрели на землю с высоты птичьего полета.
Танечка прижалась к Александру Иванычу, он обнял её и даже прижался к ней на миг своей щекой. Я подумал о том, что пришли они по отдельности и не были представлены, как пара, выходило, что сблизились они буквально за несколько часов этого чудного вечера.
- Когда пациентка вернулась, через несколько дней, она сообщила мне:
"У меня был свет, и я как бы со стороны все видела. - говорила она, - Было блаженство, что ли. Никакой боли впервые за столько времени.
Я обернулся, Игнатий снова мне улыбнулся и кивнул, призывая за собой, своим взглядом давая мне прочесть, что в этих разговорах нет никакого толку, что мне следует пойти за ним.
Я поднялся, чтобы направиться за ним.
- Ты наверное об этом уже тысячу раз от пациентов слышал? - не то утверждая, не то вопрошая произнесла Танечка, давняя подруга Саши, которая когда-то была даже немного влюблена в него.
Саша разливал коньяк и продолжал голосом, в котором я не слышал ни ноты алкоголя.

- Дело в том, что эта особенность клинической смерти, ее способность вызывать яркие образы, до сих пор служит предметом многочисленных споров.
Игорь, не будучи медиком, решил блеснуть своими познаниями в этой области:
- Я читал, что с научной точки зрения происходящее описывается довольно просто: возникает гипоксия мозга, что ведет к галлюцинациям при фактическом отсутствии сознания.
Он развёл ладони в стороны, как бы ожидая поддержки или опровержения сказанному.
Александр Иванович, будучи человеком скептического склада ума, был, судя по всему, настроен на некоторую сказочность в описываемых событиях:
- Какие именно образы возникают у человека в этом состоянии – вопрос строго индивидуальный. - проговорил с задумчивым видом он, - Да и вообще, механизм возникновения галлюцинаций пока окончательно никем не выяснен.

На этих словах я покидал зал, в котором расположились все оставшиеся друзья Сашки и последовал за Игнатием. О том, что произойдёт со мной дальше, я не мог представить себе даже в самом невообразимом сне.

Продолжение следует:
http://stihi.ru/2019/11/12/153