Лучшее, что ты можешь сделать

Это всё чепуха, что вам нужен ответ на вопрос. Вам нужен друг, товарищ и доктор.
Доктор Хлор убьет для вас всё живое. Он давно ожидает приказов.
Но если вам не нравится запах хлорки, есть таблетки без запаха и без вкуса.

Голые гегельянцы, смазав пятые точки оливковым маслом,
выкрутасливо скользят по роялю и восклицают: «Идеал! Идеал!»
Что с того, что во мне живет дрянь, желающая меня убивать?
Школа мужества раскаленных щипцов для откусывания сосцов
дразнит мясом латентного психопата.
Один против двух, трех, четырех,
изобретательно использующий подручные средства для нанесения смерти,
хладнокровный отец-герой не получит награды.
В его артериях тихо струится свет сгущенной Полярной звезды.
Он мог бы меня защитить. Но его терминатор решил по-другому.

Вся эта нечисть внутри вполне может быть и друзьями.
То, что друзья нечестивы – не новость, как и то, что выхода нет.
Но жизнь не кончается у калеки. Жизнь продолжается с чудовищным оптимизмом.

Артель сужающихся, как рюмка, коронарных сосудов
упоительно моет иные планеты. Инопланетяне! На помощь!
Щипцы извращенного милосердия сцеплены в кровожадный курдюк.
Мстительные кулаки воздетой зависимости впечатляют потрясение вурдулака.
Вы не за все хорошее, вы за все, что плохое, если уж начистоту?

Мои мать и отец – сперва она, потом он – разрушили мне две семьи.
Странно ли, что я такой странный?
Вы будете долго смеяться, но здесь у нас все очень просто,
и никто ни за кем не стоит. Даже больше – никто ни за кем не следит.
Даже душевнобольные. Дальневосточники хотят уехать на юг,
так что друг друга мы за людей не считаем – так, временные переменные, икс,
игрек, пожалуй, даже и зет в витающих птицах ослепших газет.

В планах на завтра – не забыть изменить этот мир. И покончить с собой от ужаса: Господи, что я наделал?!
Бесцельная жизнь и бессмысленный текст – это лучшее, что ты можешь сделать,
чтобы не было мучительно стыдно за счастье всего трудового народа.

Все так близко, нужно – и загадочно: что с этим делать?
Гений – это домашний слон.
Тебе дадут целую жизнь приобрести жизненный опыт,
и ни секунды чтобы его хоть как-нибудь применить.
Всё не зря – равносильно тому, что всё зря.
Перекипевший мозг интерпретирует атмосферу операционного зала. Зал бесконечен.

На дне любой бездны вы найдете покрышки и партийные списки ура-патриотов.
Так что будьте спокойны: и дно, и покрышка вам будет.
Кстати, возможно, правые правы. Все равно за провинциалов все решат мозгвичи.

Если выпотрошить все кошельки всех взаимоотношений,
просыплются снегопады купюр и целительный град подскакивающего чистогана.
Доверие приоткрывает нам двери,
ведущие в саблезубую пропасть металлургии листового проката.
Наиболее вероятно, что там попросту ничего нет.
Например, в какой прерии сейчас истлевает призрачный мокасин Покахонтас?
И почему бы тебе не использовать мануальных котов, трущих затылки о твои ноги?
Ты можешь замотать глобус скотчем и сорвать его вместе
с воспринимаемыми слоями бумаги – планета изменится только в области глобуса.
Всякий раз, изменяя мир, ты меняешь одного лишь себя.
Но если мы – виртуальная пыль,
отчего бы нам не поднять облако играющей пыли
и не вывертеть анклавы улиток и переливающегося шапито
в пересечении плоских лучей чердачных щелей?

Сюжет сужается, книга в конце концов исчезает,
ярмарка невест закрыта на праздники алкоголизма и булимии,
которые не прекращаются во веки веков.
Помощи ждать неоткуда. Разве только пощады.
Хьюстон и есть главный источник проблем.