Среди бурелома лохматятся ели... Северное, 58-я

Среди бурелома  лохматятся ели
И сосны верхушкой вонзаются в небо…
Обычная повесть  - как жили, как сели,-
Похожа на корочку черствого хлеба.

Мы прятали черствые корочки эти
Под рваной  фуфайкой у самого сердца,
И в лес  уходили, как в бой,  на рассвете,
Туда, где опять ни поесть, ни согреться.

Вали и не думай, тащи и не помни-
Ни лиц, ни имен,  ни секунды, ни строчки,
Лишь взгляд одуревший, застывший, не томный
Дойти  б, доползти б, дотащиться б до кочки!

Как падали самые стойкие бабы,
Уже и не бабы, а что-то такое…
В две строчки записочку ей бы, да кабы,
В такую минуту пред вечным покоем.

Но рядом лишь псы, озверевшие напрочь,
Да вертухайские сытые рожи,
Да нары в бараке нетопленом на ночь-
Вот так, мой любимый, прощай, мой хороший!

Ты знал, что с тобой мы не встретимся боле,
Что никогда я тебя не увижу.
Ах, как хороши были ночи на воле!
Но воля все дальше, а карцер все ближе.

За что ж ты нас, Родина, так ненавидела,
Как-будто не мать ты, а мачеха злобная?!
Во славу какого бездушного идола
Ты нам уготовила  валище лобное?!

Среди бурелома  лохматятся ели
И сосны верхушкой вонзаются в небо…
Печальная  повесть  - как жили, как сели,-
Похожа на корочку черствого хлеба.