Переселение душ. Современная шаманская сказка

                «Меняю тело охотника - могучее,
                без  повреждений и шрамов
                на аналогичное,  любого  размера.
                Принадлежность
                чиновнику харизматичного вида
                приветствуется,
 малокровное и с внутренними повреждениями
                не предлагать» 
                С «доски душевных объявлений»
                в отделении реанимации
         
     Глава1   
 
         Конный  отряд, сопровождаемый дюжиной вездеходов и парящими над ним беспилотниками, медленно продвигался в сторону гор. Медленно, с оглядкой, потому что главный участник  этого путешествия – очень важный начальник. Назовём его Очевэном.  Странное имя – напоминает какое-то индейское или шаманское.
     Уважаемый читатель, мой долг автора предупредить вас: все имена, названия и события в предстоящем сюжете вымышлены. Предлагаемый здесь сюжет - обыкновенная сказка со всеми вытекающими из неё тезисами - о правде, лжи и… намёках.
    
     …Очевэн производил впечатление холодного, уверенного в себе человека, не знающего ошибок и поражений. Эта харизма выручала Очевэна в сложных ситуациях.  Она провоцировала необъяснимо глубокое  к нему уважение и личную преданность, вызывала трепет у многих, вовлечённых в орбиту его интересов.
     И Очевэн тоже страдал от своей «притягательности»: чем  дальше и дольше укреплялась и развивалась его власть, чем длиннее становился список «сошедших с орбиты», тем чаще приходилось и ему оглядываться. Заложник харизмы и пленник своих принципов – не позавидуешь.    
     Такого непростого человека судьба назначила Правителем большого Государства.

     Пока мы разбирались в тонкостях отношений Правителя со своими подданными, вся его моторизованная компания благополучно пересекла залитую солнцем долину и приостановилась, чтобы «размять косточки» и основательно перекусить перед тем, как, разделившись, двинуться дальше. Большая часть вереницы повернула назад, остальные
по  узкой каменистой дороге направились в покрытые лесом горы…
     Набирая   высоту,  горная  дорога  становилась  всё уже  и, наконец, превратилась в обычную для этих мест конскую тропу. Отдельные  солнечные  лучи едва  пробивались
сквозь накрывающий её зелёный шатёр. В тени резко похолодало. Путники «утеплились» и продолжили путешествие - озираясь и с некоторой опаской, скорее психологического свойства. Все понимали: потаённая охрана не подведёт - всегда на месте, всегда начеку.
     Окончательно стемнело. Вестовой  от «авангарда» сообщил: «поляна» накрыта. Шатры,  костры и, конечно, охрана – все и всё по своим местам. Можно расслабиться...

     Ночь  в горах полна необъяснимых звуков, дергающих за нервы: то ли ветер  по вершинам гуляет, то ли медведь в чаще ломится… Высоко-высоко в звёздном небе тянутся к югу стайки перистых облаков.
     …Очевэн - уже в своём походном шатре - устроившись в уютном надувном кресле, протянул босые ноги к походному камину и прикрыл ладонями потяжелевшие веки: вот он - долгожданный «релакс». Тишина…
     В пути, в движении, обстановка располагает к размышлениям. Другое дело, ночной бивак - просыпается потребность поговорить.
     У входа в шатёр тренькнул маленький колокольчик…
 
     Глава 2

    Очевэну публичная риторика служит повседневным рабочим инструментом; и такому человеку, целыми днями занятому  разговорами-переговорами,  не  хватает собеседников! Докладчиков, советников, помощников – пруд пруди. А где, например, его друзья по «догосударственным» временам? Школа, садик, офицерство… Где его друзья по спорту, по бывшим   коммерческим,   просто   житейским   интересам?..
Они, вроде и есть, никуда не делись - пристроил он этих людей к разным позициям - и для  дела  важным,  и  для  друзей… хлебным…
     «Ни на кого из них нет  надежды,  никому нет веры… На  больших  деньгах держатся эти «дружеские» отношения…  -  Очевэн, уже не мальчик, всё понимает. Но ему так не хватает любви своих друзей… не преданности, а любви. Они ему врут, он знает, что врут, но верит… - Когда-то же всё это закончится? И что дальше?..».
     - Отец Оче… - колокольчик, задетый плечом входящего, последний раз тенькнул  – Разрешите…
     - Входи, Шойче, входи!    
     Шойче - ещё не пожилой, рано поседевший и погрузневший на командных постах крепыш, оглядевшись, аккуратно присел на такой же, как у шефа, надувной диванчик. В шатре - из мебели, кроме этих двух диванчиков и раскладной походной кровати, только два столика. Один уже сервирован к чаю, на втором - несколько книг, фотография двух взрослых дочерей хозяина и портрет его любимца Амурчика – тигрёнка, подаренного приморскими друзьями. Шойче на секунду задержался  глазами на Амурчике: «...всё-таки, чем то они похожи... разные, конечно, но похожи…».   И снова перевел взгляд на Очевэна. «Разговор пойдёт о будущем – прикинул Шойче, уловив задумчивость в лице Очевэна – и серьёзный…».
     «Задумчивость» аскетически непроницаемому «лицу» Правителя придавали маленькие круглые льдинки вместо глаз,  застывшие в тени нависающих бровей. Собеседник, какого бы полёта он ни был, обычно из неловкости отводил взгляд от этих холодных буравчиков, будто чего-то утаил от их хозяина и боится разоблачения.
     О непредсказуемости Правителя ходили легенды, однако, люди, давно работающие «под ним», легко угадывали грядущие перемены в настроении шефа - по едва уловимым приметам, как охотники или моряки, например, которые умеют за день, за   два безошибочно предсказывать перемену погоды. В случае с Очевэном любая ошибка  могла обойтись тоже недёшево…
     - Докладываю… - начал, было, Главный военный визирь - примерно так называлась высокая должность Шойче. Очевэн в ответ махнул рукой и снова прикрыл глаза.
     - Давай, что там на фронтах…
 
     Шойче - сын старинного знакомого Очевэна ещё по молодым годам. Студенческие отряды, таёжные приключения…
     …Студенту Очевэну, прочили героическую судьбу. Отличник, ни для кого не было секретом его тяготение к «органам».  Очевэна окружали друзья из спортивных и военно-спортивных кругов... Хладнокровие и выдержка будущего Правителя  уже в те годы были притчей во языцех... Не вдаваясь в подробные биографические исследования, поведаем лишь суть случившегося много лет назад.

      ...Глухая тайга…
     Приотстав от основной группы, Очевэн с проводником заговорились... Что там дальше произошло - отвлёкся   ли   по   нужде   проводник,   или  ещё   что  –  детали  быстро забылись. И не  мудрено. То, что случилось после «деталей», не поддаётся описанию: на проводника напал… медведь.
     Медведь-шатун - исхудавший, шерсть клочьями... но, всё-таки, медведь. Здесь и пригодилась та самая харизма, которая через годы привела студента на олимп власти. Отреагировав на вскрик проводника, молодой Очевэн мгновенно оценил обстановку и, подняв свежий обрубок не очень толстого ствола, оброненный на тропу лесорубами, спокойно подошёл к зверю… никак не ожидавшему коварного нападения сзади…
     Проводник - главный источник рассказов об этом происшествии - слава богу, не успел пострадать  физически,  но,  сами  понимаете, морально-психологически...
     - Проси, что хочешь, студент, всё отдам.
     Студент замялся:
    - Есть у тебя сынишка, с  тобой  тут  в  лесу...  башковитый такой. Отдай его мне. Обещаю сделать  из  него  настоящего человека... - так прямо и сказал. А что? Это ещё одна харизматическая черта Очевэна - умел он при необходимости сказать прямо и чётко, не юля. - Ты не пожалеешь, отец.
     С тех пор Шойче, а это был он, тогда ещё не определившийся по жизни юноша, пошёл в гору: учёба, общественные поручения… «Сколько же воды утекло?.. -  пытался подсчитать Очевэн... - вот этот поседевший пацан, он мне предан... за отца предан. Отец, правда, уже…  к «духам» отправился, да… В тех местах, откуда родом их семья, родителей чтут, как богов...».
     Принесли чай - настоящий, горный... Каждому по чайнику и пиале. Занялись чаем. Шойче отхлёбывал, ожидающе поглядывая на «отца», - «с тех самых пор» с подачи родного отца и в благодарность за собственную судьбу он легко перешёл на обращение к Правителю не иначе, как «отец Оче». Наедине, конечно. Очевэну это нравилось: Шойче становился всё больше похожим на своего покровителя и всё меньше – на родного батьку. «Забавно устроен этот мир...  друзья детства - пыль, а тут... ну да, случай… Случай правит миром…».

     Глава 3

    Одолев пару кружек «таёжного чаю» и так и не дождавшись «серьёзного разговора», Шойче по-пацански обнялся с отцом Очевэном и побрёл вдоль вычищенной просеки к своему «военному» шатру.
     «Сегодняшняя «задумчивость» Оче похожа скорее на встревоженность – подумалось Шойче - какие-то духи его беспокоят…».
     Визирю почему-то вдруг вспомнилась  бабушка с её «шаманскими» сказками… Однажды маленький Шойче поделился с ней своими наблюдениями: «…почему облака, плывущие по небу, похожи на разных живых зверей или людей, и прямо на ходу они превращаются из медведей, например, в лошадей… превращаются в  рыб  или  птиц, а иногда даже в человеков… и кто же всем этим управляет?..». Бабушка погладила любимого внука по головке: «Это летят Души ушедших от нас наших близких, внучек. А главным у них - Великий Дух Неба! Куда он скажет, туда они и летят… может, кому помощь нужна…».
    Когда сын решил отдать её любимого внука «в Европу», она устроила ему головомойку.  Деда уже давно не было в живых, вдвоём они, пожалуй, и победили бы. Старики искренне считали, что Великий Дух наделил Шойче шаманскими способностями, и видели в нём будущего Верховного Шамана.
     Юношеские годы  совсем  уж  затуманились  в  памяти, а время под Правителем  летит быстро, незаметно  для глаза. И всё - на бегу, и  всё - «чрезвычайно», и всё - «крайне важно»...
     Что-то не ладилось сегодня у Шойче с настроением… По пути устроил взбучку отвлёкшемуся от службы «секрету» - «…глаз да глаз за всеми…» - ворчал Главный военный визирь.
     …Привычным  движением  Шойче  раздвинул  полог  шатра… и в ужасе отпрянул…
     Отпустив тент, визирь отдышался, взял себя в руки: «Что за бабушкины сказки! С чего бы эти галлюцинации… выспаться надо хорошенько, а не чаёвничать…».
     Шойче хоть и не служил в десанте или в ГРУ… да и ни в каких войсках не служил, но долгие занятия серьёзными делами страны, непосредственное участие в масштабных передрягах, необходимость решать нерешаемое, исполнять неисполнимое – всё это воспитало в нём смелого, мудрого руководителя, не пасующего в сложных ситуациях. К тому же природа наделила его рассудительностью и осторожностью.
     Главный визирь потёр виски, пришёл в себя, глубоко вдохнул, выдохнул и снова вдохнул… Он ещё раз - крайне осторожно приподнял полог... И, как от горячего утюга, резко отдёрнул руку. «Такого не может быть! Просто не может, и всё! - в сказки шаманизма  он  не  верил… во  времена  его молодости власть их пресекала… -развелось тут шарлатанов – ступить негде, издержки демократии… Но это же факт?! Что – факт? Медведь – факт...».
     Шойче взял себя в руки: «Спокойно, визирь, не суетись, стражников напугаешь до смеху…» - в этот раз ему удалось проявить выдержку, но по спине обильно заструился холодный пот... В центре его шатра в гостевом надувном кресле сидел… медведь. Не маска, не ряженный… настоящий медведь.
     Тотемные «духи» – звери, птицы, деревья, реки и камни… Многое можно сегодня прочесть в бездонном интернете на эту тему. Но Шойче видел перед собой реального медведя  –  изрядно  исхудавшего,  линялого… но настоящего!
     Или голографического?.. «Но запах!..».
    В висках визиря шаманским бубном выстукивало знакомым «медвежьим ритмом». Так шаманы в его родных краях вызывали «Дух Медведя». Под этот ритм они вели с ним «переговоры». Называлось это камланием. «Наверное, пришла моя очередь… «поговорить» - помогите мне, Духи…».
     К своему удивлению, Шойче легко вошёл в «разговор» – они понимали друг друга «с полутакта»...
     Наутро с больной головой Шойче не мог ничего вспомнить из ночной «беседы». Одно ему стало ясно: он больше не Шойче, он – «Медведь».     Перемены в командире первыми почувствовали подчиненные: визирь буквально ревел, а не командовал, зверел, а не приказывал…
     В бодром сознании Шойче эта невероятная встреча улеглась… как жуткий сон, тревожный, вещий… требующий  размышлений,  а  возможно, и  действий.  Дух Медведя вселился в него и управлял им. Шойче воспринимал своё состояние с одной стороны, как «пограничное, на грани раздвоения», а с другой… как «данное свыше», как высокое доверие «Небесного Духа».
     С этого момента сознание визиря постоянно отвлекалось на далёкое-далёкое  прошлое. Смутные картины из его «горного» отрочества не давали покоя Шойче…

     Глава 4

    …Родовые юрты его предков занимали небольшую долину в предгорье Южно-Сибирского горно-таёжного массива... В памяти – высокое небо, тихие речные омуты и говорливые перекаты, полные  приключений горные тропы... И всё вокруг - твоё…
     Границы дозволенного в этом мире устанавливали шаманы – что можно сегодня, что – завтра, а чего и вовсе нельзя... Нравственные институты…
     ...Каждый раз, отправляясь с отцом в горы, Шойче оставлял на «стоянке» частицу своей души… «Если есть на земле счастье, - зажмуривался совсем ещё юный Шойче – то оно носит такие же косички-ленточки, как дочь их соседей по стоянке…».
     Шойче и сейчас, спустя много лет, закрывал глаза и видел её косички, слышал её смех... Он не мог только вспомнить имя своей первой любви, память буксовала, и приходилось снова и снова её «заводить»… «Что-то же произошло тогда?.. Что?..
     Однажды, возвратившись с отцом из «сопровождения» очередной группы, они подоспели как раз к траурному камланию…».
    
     После  ночной  беседы  с  Шойче  Очевэну, как и визирю, долго  не спалось. В памяти  всплывали эпизоды из того же далёкого времени, что и у визиря. Учеба, спорт, девушки… туристские тропы... опять девушки… Собственно, разница в летах у них с Шойче не так уж и  велика. «Где они, те годы...».
     Правитель смотрел на портреты дочерей, умилялся и переводил взгляд на фото Амура: вот он мой красавчик, мой талисман... Жаль, приболел, пришлось оставить… «Не скучай, дружок, скоро встретимся… - Амур смотрел на него с портрета глазами почти человеческого ребёнка. Очевэну вдруг показалось, что тигрёнок моргнул, точнее,  подмигнул ему… - пора отдохнуть…». Правитель вышел  освежиться.

      Но память не отпускала...
 
     …Горная сибирская река водопадом срывалась в  озарённую солнцем котловину. Река то бурлила, пенилась, прижимаясь к отвесным берегам, то растекалась, заполняя собой широкую луговую пойму…
     В центре долины  среди степных трав небольшими группами располагались белые юрты, расписанные цветными узорами… А дальше - хозяйские постройки и стада, стада… И синие-синие горы - в белых шапочках, кольцом окружавшие этот  райский уголок…
      Городские парни - не первый раз в летнем таёжном походе  – открыв  рот,  как заворожённые, взирали они на волшебную картину единения человека и природы.
     Очевэн – несмотря или уже благодаря своей «холодной» харизме, «притягивал»  к себе сокурсников и выступал в роли заводилы...
     Нашли прекрасное место: огромный относительно спокойный плёс - все небеса и все горы мира отражались в чистейшем омуте, до самого-самого дна пронизанном солнечным светом. Ныряй – не хочу! Всей шумной ватагой бросились в реку… Но цепкий глаз Очевэна приметил: не всей… В сторонке жались к утесам зрители, точнее, зрительницы из местных – очень молодые, очень стеснительные… а одна - с косичками-ленточками и с горящим интересом в глазах… «Совсем ещё юная... «восточная красавица...».
     …Растянувшись на горячей галечной полоске, они как бы случайно коснулись друг друга руками. От неё исходил ток, от которого студента то трясло, как в лихорадке, то внезапно опаляло  нестерпимым  огнём.  Они бросались в воду, чтобы остыть, и снова повторяли эксперимент:  брались за руки, пытая себя этим странным ощущением…
     Весь  день  они  провели, держась за руки и отделившись от всей компании…
     Очевэн мучительно напрягал память: им даже не пришло в голову узнать друг у друга имя. Только проводив «её» к мостику «на тот берег  «рая», студент спохватился, но не стал сильно переживать – «завтра узнаем…».
     …Завтра  ни  свет,  ни  заря  их  срочно  вывезли  вертолётом  на  базу  –  слишком серьёзное учебное заведение, не откосишь…
    Потом всё закрутилось, завертелось… Не случилось встретиться в памяти Очевэна двум значимым событиям его жизни – однодневному «пожару на двоих» и совершенно невероятному случаю с нападением медведя. Родители Шойче к тому времени уже стали горожанами.  За много лет так и не пересеклись эти «линии» в его сознании, хоть разделяло их не так много времени и пространства. 
     Сказать, что  совсем не вспоминалось, - нет, так не скажешь. Вспоминалось, но всегда врозь. И быстро проходило: «у неё, наверное, уже всё давно хорошо и так далее…», а «про медведя», конечно, чаще – при каждой встрече с отцом Шойче… пока он не «ушел к Духам».  История обрела статус легенды.
 
     Глава 5

     …А, между тем, внезапно вспыхнувшее у реки «однодневное пламя» сожгло тогда целую юную жизнь, так и не успевшую узнать многие земные радости. Трагедия…

     Шойче с отцом застали траурное камлание в самом апогее. Несколько шаманов в заунывном молении раскачивались в такт ритмичному постукиванию в бубны… По наряду шаманов, по их движениям уже издалека можно было понять: это последние проводы.
     Слёзы  душили  отрока  Шойче. Уже была медэкспертиза, уже определили: утонувшая… или бросившаяся в воду «по собственному желанию» девушка накануне имела первую в своей жизни любовную связь…    
     Никакие увещевания взрослых на Шойче не действовали: он желал мщения.  О «купаниях» приезжих знали все. Но… ищи ветра в поле. И родители девушки тоже не знали покоя.
Оскорбление, нанесённое чужаком, не имело объяснения. За что? Никакие мольбы, никакие обращения к богам не приносили облегчения. Только взывание к помощи  одного из самых почитаемых  и самых древних тотемных духов - Духа Медведя вселяло призрачную надежду на будущую месть. Отстоять честь, в понимании верующих в шаманизм, значит отомстить. Добрый, гостеприимный народ. Но гордый и в то же время обидчивый и не прощающий зла - харизма.
     Почему, интересно, при встречах и разговорах отца Шойче и Очевэна речь ни  разу не зашла о таком резонансном случае? Всё объясняется очень просто – каждый сам решает, как ему быть с его болью. Пересуды не в характере рода, из которого вышел визирь Шойче.
 
    …Шойче, как  и его «отца», тоже занимали  мысли  о прошлом.  Но  вполне  по «сегодняшнему» поводу: «Интересно, как долго живёт душа? Да хоть чья… Душа, говорят шаманы, живёт вечно...».
     Из головы Шойче не выходила тема ночного «разговора» с «Духом Медведя». Визирь – человек образованный, просвещённый. Он изучал диалектику, научный коммунизм, знал астрономию, умел пользоваться современными средствами связи, кое-что сам преподавал… «И всё же: где-то ведь эти души должны жить. Сколько их?! Бабушка была права - все души живут на небе! Вот всё и прояснилось… –  Шойче  наливал себе в стакан немного виски, настоянного на кедровых орешках - и ничего не ясно, а где там жить? Самолёты, спутники, опять же баллистические ракеты… нет, ничего не ясно». Он наливал ещё немного, но ясность не наступала.
     Так прошёл день. И Очевэн, и Шойче не завтракали и не обедали. Пили что-то из своих походных фляжек, заказывали только кофе и грибочки – каждый в своём шатре.
     Ближе к вечеру Очевэн не выдержал – направился к Шойче. Разговора  по существу не получилось, но «стороны приняли  решение»:  срочно снарядиться в ближайшее урочище. Посидеть вдвоём у костерка, поговорить, расслабиться, хотя куда уже…
   
     Глава 6
 
     Тем временем…
     Шаман шагал который месяц…
     Откуда он  взялся  здесь, на лесной дороге? Может, он, и  вправду, шаман, а  может, это псевдоним такой: Шаман. В своих краях он слыл человеком, болезненно воспринимающим всякую несправедливость, даже самую маленькую. С этим острым чувством несправедливости он и пошел от знакомой уже читателю «стоянки», пересёк нагретую солнцем котловину, несколько перевалов и вышел на большой тракт, в места,  кишащие несправедливостями…
     Слухи о «харизме» Правителя Очевэна за много лет его правления проникли в самые укромные, самые малонаселённые уголки  подведомственного ему Государства. И «достала» эта харизма, как мы уже упоминали, немало людей в этом царстве-государстве.  В своё время один известный баснописец страшным голосом своего персонажа взревел: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!». У этого басенного персонажа и у Очевэна харизмы удивительным образом совпадали, но у Правителя аппетит был неизмеримо бo'льшим – он съедал каждого подданного, имеющего «собственное мнение» или знающего «много лишнего»…
     …Провожавшие   Шамана  коллеги  напутствовали  его: «Помни, душа, требующая отмщения, идёт с тобой, она не даст тебе покоя, пока не выполнишь ты её завет. А будет трудно, вызывай «Дух Медведя» - он всегда помогал нашему народу в тяжёлые  времена». Поклонился Шаман огню, поклонился коллегам и… зашагал в сторону заходящего Солнца. Долго ещё доносились до Шамана звуки бубнов и пение взывавших к Духу Справедливости… Странный тотем – «Справедливость», новейшее слово в современном шаманизме…
     Шаман  хоть  и  обладал  невероятной  магической  силой,  но  был ещё молод и не знал всех перипетий прошлого. Однако, готов был исполнить указания Духов: «Бес! Бес вселился в Правителя наших народов. Изгони его!» И никто не знал имени этого «беса» - Злого Духа, вселившегося в Правителя. Каким бы именем он ни назывался, великий долг Шамана – изгнать его из тела Правителя, освободив место для возвращения в него Духа Добра. Настоящий шаман до всего должен  дойти своим умом, своей волей, сам исполнить свой шаманский долг. Шаманами люди признают соплеменников, обладающих высочайшей интуицией, супер-притягательной  харизмой, хотя и не каждому, поклоняющемуся Духам, знакомы такие «интеллектуальные» слова…
 
     …Шаман сидел «в секрете» - в обличье… охранника и вместе с остальными стражниками ожидал «высочайших» ночных посетителей. Всё было готово к встрече. Шаман тоже готов был к решающему «сеансу», к самому большому экзамену в своей шаманской жизни – к «беззвучному» камланию. Ни одного звука, ни одного! - все слова, все удары бубна – всё должно исходить из него в формате «нейрозвука», восприниматься адресатом только на нейронном уровне. Шаман настроен, как никогда, по-боевому: раскраска, наряд – всё дано ему Духами в воображаемых ощущениях…
     Три дня готовился Шаман, три дня «постился» - пил только ключевую воду, питался только советами Духов…
     До «сеанса» оставались считанные часы. Темнело в лесу по-осеннему быстро…
 
    Вам, уважаемый читатель, не терпится узнать, как нашему Шаману удалось проникнуть в зону «личного пространства» Правителя… Шаман не только умел силой мысли двигать всевозможные предметы, но и повелевать движением зверей и птиц. А вот внушать людям  определенные желания, страхи, или сомнения, формировать в их сознании «образы и картины»… нет, этот дар он обнаружил в себе только вчера вечером… В «тот» вечер он впервые почувствовал удовлетворение результатами своей «работы» - «…такого уровня общения с Духами ещё не знала шаманская история...».
     Совсем уж стемнело. Зоркий глаз Шамана различил в центре поляны две фигуры…
    
     Глава 7

     Шойче  огляделся:  «По-моему,  уже  второй-третий раз мы на этой полянке. Видно, что и в прошлом сезоне её прибирали - густые заросли по периметру прорежены… для охраны. Есть и новшества – высоко над поляной «реет» парочка бесшумных квадрокоптеров - глаза и уши охраны…   Высокие технологии… - визирь усмехнулся – чем больше мы защищаемся, тем более беззащитны… э, да я, кажется,  изрекаю собственные «монолиты», старею…». Откуда-то сзади свистнули…
     Оче появился из зарослей в своей «неожиданной» манере. Ему все его манеры казались такими - то опоздает на часок, то появится ниоткуда. Но он давно уже «просчитан» всей своей камарильей. И еду ему готовят заранее, зная, что он закажет назавтра. При этом делают удивленно-восхищённые глаза: как же вы, дорогой наш, глубокоуважаемый Правитель, необыкновенно изобретательны, оригинальны и прочее…
     Шойче не пытается выделиться из окружающих своими особыми отношениями с Оче - это только повредит им обоим, все и так всё знают и об этих отношениях, и о причинах, их породивших…».
     - О! Вы, отец, как всегда, непредсказуемы. Надо же – прямо из кустов!..
     - А ты, мой дорогой Шойче, как всегда, – спросонья, но начеку! Настоящий Главный визирь! – подхватил ироническую интонацию «сынка» Очевыэн.
     Несколько лет тому назад Очевэн уговаривал уже созревшего для больших дел помощника сменить спецовку «аварийщика по вызову»  на  солидный мундир Главного военного визиря. Вот так, с ходу. И пришлось. Хотя, на взгляд Шойче, и предыдущий Главный справлялся с военными делами неплохо, тем более, что… ни на нас пока никто, ни мы, слава богу…
     - Невозможно   больше   терпеть   наглость   этих   сателлитов,   этих   пиндосских прихвостней. Куда они прут – на буфет с тремя копейками!? – поговорок и «мемов» не самого изящного толка у Правителя в кармане всегда в избытке. Вытаскивает первое попавшееся.
     Шойче – человек спокойный, не акрессивный, житель гор, но не Кавказских, а Сибирских. Столетиями его «малый народ» жил  исключительно мирными заботами: охота, земля, пастбища… Всем  всего хватало. За чужим они не ходили, и к ним гости - только с добром...
     Нелегко ему было принять это предложение, да и предложением в общепринятом смысле это не назовёшь. В устах Оче оно звучало приказом, или даже приговором: занять пост!
     И сегодня он вместе с Оче  расхлёбывает эту невкусную похлёбку, которую тот  заварил и… всем раздал столовые приборы. А Шойче  досталась самая большая чашка: хлебай сынок!
    «То здесь кого-нибудь прищучить, то там принудить… Уже  сыты по горло, а сколько ещё хлебать?» - визирь морщился от этих мыслей, искал, чем отвлечься, срывался на нижних чинах…
     Шойче, как и положено по рангу, всё основное взял с собой: палатку, спальники, мангал и прочие мелочи. Оче – тоже по рангу - пришёл «сам» и принес кое-что из закусок… ну, и выпить – куда ж без этого. Вся страна не ест, а закусывает…
     - Ты бы, сынок, занялся сервисом… а я пройдусь по периметру – как там наши молодцы: крепко спят? – в голосе  Очевэна, обычно глухо-металлическом, слышались тёплые нотки. «К чему бы это? – Шойче уже привык малейшие перемены в поведении Оче подвергать анализу – «оттепель»?».
     ...Дымок разгорающегося костра добавлял терпкости таёжному аромату, от этих запахов кружилась голова. После напряженных  походных  суток  и вчерашних дум и видений не вполне верилось, что можно вот так, вдвоём, не слишком оглядываясь, посидеть поговорить…
     Но у каждого в голове… сумбур прошлой ночи – смутные воспоминания и неясные ожидания…
     - Как помер твой отец, Шойче, ты мне за сына… 
    Шойче кивнул, не отрывая глаз от маленьких серебряных стопочек: как бы мимо не капнуть…
     Два-три раза они «приняли» молча: сколько же их ушло - и «своих», и «чужих»… и друзей, и врагов… и тех, кого считали врагами, и тех, кого числили в друзьях…
    Подбросили  в костёрчик  –  пуще заполыхало. Шойче с детства чувствовал в себе привязанность  к  большому огню, как к живому существу.
     И Очевэн – воспитанник  городских  подворотен – тоже тянулся к огню – лёд и пламя…    
 
     Глава 8

     …«Не слишком ли они коньяком увлеклись…» - Шаман напряженно всматривался в эту «высокородную» парочку. Ситуация требовала от него обострения каждого из шести человеческих чувств.
    А самое главное из них – интуиция - подсказывало Шаману: «…не торопись, дай страстям и костру разгореться. А пока посчитай, все ли обстоятельства памяти твоих… «объектов» ты учёл, ничего ли не упустил… Чем ты собираешься распалить их воображение?..».
     Между тем, Очевэн продолжал крутить свою шарманку - про «заговоры пиндосов и их сателлитов…» и прочие «песни «о главном».
     «Опять поехала голова… – Шойче ощутил знакомое чувство раздражения – эх, сорваться бы, да не на ком… разве что… нет-нет, визирь понимал: только начни «ему» перечить… -  ладно, ещё по одной - может, и успокоюсь».
     Очевэн  же,  напротив,  «подогретый»   коньяком,  свирепел взглядом и всё подливал себе в чай, приготовленный из прихваченного к случаю «сбора» - то ли он всё ещё пил чай с коньяком, то ли уже коньяк с чаем…  И  «строго» следил за Шойче: пить надо на равных, но сохранять «преимущественно-трезвое» положение относительно своего визиря…
     - Что ты мне всё подливаешь, Оче… отче… - язык Шойче уже плохо слушался своего хозяина – не доверяешь мне, твоему сыну, хочешь проверить, проверяй! То есть наливай! Что тебе рассказать, чего ты ещё обо мне не знаешь…
     - Успокойся Шойче, всё нормально… -  Очевэн икнул, и в этот момент пламя костра взметнулось высоченным языком в черное небо. Едва «воздушных охранников» не подпалило… Оба – «отец» и «сын» - в ужасе отшатнулись от жаркого огня...
      И Правитель, и визирь уж забыли, о чем только что шла речь, они, как заворожённые смотрели в огонь, точнее, куда-то далеко-далеко сквозь муар пламени…
 
     В эти минуты «магическое» напряжение в «человеческом треугольнике» достигло наивысшего уровня - Шаман призвал на помощь все силы небесные, всех известных ему Добрых Духов. Где та наивысшая «точка огня»! В какой момент противоречия в отношениях между Правителем и визирем станут необратимы? Когда, наконец, натянутые до звона ниточки их взаимного терпения лопнут… и я смогу превратить мой план в настоящее сакральное действие?..».
     Время поджимало, костёр разгорался. «На большое пламя и пожарная авиация может слететься… это нам ни к чему» - нервничал молодой волшебник…
     - Духи! Духи Неба! – Шаман вдруг не выдержал и в полный голос  возопил,  обращаясь  к  небу,  –  свершите,  умоляю  вас, свершите  «Великое  Переселение»!  Пусть  Злые  Духи покинут, наконец, тела этих несчастных, а Добрые – вселятся… - его выкрики заглушались треском горящих кедровых веток, шумным дыханием огненных сполохов. Пламя поднималось выше самых высоких кедров, окружающих поляну. Шаман всё кричал, и звуки бубнов, оставленных им на «стоянке», всё громче стучали в его сердце. Он входил в состояние исступления. Только так истинный шаман может докричаться до Великого Духа Неба - не жалея себя… срывая одежду, вырывая волосы…
     И Великий Дух Неба услышал Шамана…    
     …В широком  душевном порыве под воздействием магических пасов Шамана, а возможно, и вследствие обильного «чаепития» Шойче откровенно поведал «отцу» Очевэну о многолетней тоске, съедающей его... О неразгаданной тайне гибели его первой любви…
    Сполохи пламени мешали Шойче увидеть реакцию «отца» на его откровения: Лицо Правителя перекосилось, и превратилось в застывшую маску ужаса. Пляшущие по ней огненные блики  многократно усиливали этот эффект…
     Правитель всё понял: линии их судеб, не встретившись много лет назад у таёжной реки, звонко, как длинные самурайские мечи, скрестились здесь, у этого «адского» костра.

     Но сознание отказывалось служить Правителю – пары коньяка на чайном сборе, или сильнейшее волевое давление Шамана?..
     Едва закончив своё исповедание, Шойче вдруг увидел в центре огромного языка пламени знакомую танцующую фигурку… с огненными «ленточками-косичками»… Такое же  огненное явление с другой стороны костра – танец «восточной красавицы» - наблюдал Очевэн, ни рука, ни нога, ни язык которого не в состоянии были шелохнуться…
     … «Восточная красавица с косичками-ленточками» извивалась среди пламенных струй – сама, словно сотканная из огненных   нитей…  Медленный  «горячий»  танец   в  ритме траурного камлания…
     Сцена «откровения» убедила Шамана: главное дело сделано. Остальное - в руках Великого Духа Неба…
   Едва успел Шаман перевести дух, как от фигуры Правителя отделился «полосатый» Дух –  Шаман узнал его: это Злой Дух Тигра! В один прыжок «Тигр» перемахнул через густое пламя костра, но тут же столкнулся… с большим клочковатым существом - Добрым Духом Медведя - «приглашённым» помощником Шамана. «И как он только везде  успевает?» - в этот миг в сознании «мага и волшебника» прошла команда: «Пора!».
     И оба Духа – «Злой» и «Добрый» – сцепившись в жестокой схватке, закрутились огненным клубком в мареве кострового пламени… Они то поднимались вверх, как на батуте, то проваливались в самое пекло костра… Ни Правитель, ни Шойче не могли этого видеть – они всё ещё стояли - заколдованные, пораженные эффектом чудного видения – «огненной красавицы с лентами-косичками…».
     Как вы уже догадались, уважаемый читатель, «смертельным боем» управлял Великий Дух Неба, а Шаману оставалось только наблюдать и одобряюще поцокивать языком.  Поднимаясь выше и выше, Злой Дух Тигра, разделяясь на маленькие частички пламени, постепенно растворился в ночном небе… «А как же им теперь жить, без душ-то!?» - всполошился волшебник Шаман. И тут же с облегчением вздохнул: сверху, из поднебесной темноты, плавно кружа, к костру опускались подсвеченные взошедшей луной два лёгких облачка. Шаман смотрел на это очередное небесное чудо, и сердце его трепетало. Всё ниже и ниже опускались воздушные гости… В какой-то неуловимый момент они вдруг преобразились… в Духов Добра. Один из них – в «Дух Журавлика»… « Да это же стерх! Добрая миролюбивая птица – частая гостья в наших краях. А это кто? Какой красивый бурый медвежонок – молодой «Дух Медведя»! - тоже мой земляк…  Вот здорово!.. - Шаман был вне себя от радости…      Но минуту спустя, «маг» вспомнил о своём помощнике и  бесстрашном бойце - «Духе Медведя»  и в этот же момент ощутил особое мягкое тепло, окутывающее его сердце – «Вот он где - мой верный помощник! Никогда теперь с ним не расстанусь…».
.    Пламя костра окончательно улеглось,  и в наступившей темноте Шаману вдруг показалось, что спустившиеся с неба духи как бы впорхнули в своих новых хозяев – Правителя и визиря… «Вот это номер…» -  только и смог выдохнуть  Шаман - он  был  ещё  очень молод для таких видео-потрясений.
     «Слава Богу! -  скажут подоспевшие врачи-христиане – ничего страшного, просто обморок».
 
     Глава 9

   А на  утро… Голова – как  чугунок. Кости ломит. Из урочища этих бедолаг транспортировали мягко и бережно. К вечеру  они окончательно пришли в себя. Но оба – не в своей тарелке. Горячий кофе, лечебные средства и прочее…
     Уже смерклось, когда Шойче вызвали на обычный вечерний доклад. Никакие «костры» делу не помеха. Люди они государственные. Собственно, из   присутствующих – только Шойче, остальные – по селектору. После стандартных вопросов и ответов при выключенных средствах связи Очевэн, наконец-то, принял позу отдыхающего человека:
     - Господин Главный военный визирь! Прошу вас, ознакомьтесь… с нарочитой важностью он подал визирю бумагу. Получив отмашку «сиди!», Шойче устроился поудобнее всё в том же надувном диванчике.  «Ничего себе! Целая страница… всё честь по чести – номера, грифы, печати, подписи… И когда он только успевает?..».
     Как хотите, уважаемый читатель, но без этого важнейшего документа - ни сказки не получится, ни намёка... Почитайте, добрые молодцы, почитайте!
 
     Последний указ Правителя Государствпа Очевэна

     ...В соответствии с вышесказанным,
слагая обязанности Правителя,  рекомендую:

     1. Настоящий состав Народного Хурала распустить.
     2. Всю власть временно передаю
Главному военному визирю.
     3. Главному военному визирю:
     - Немедленно распустить «Госгвардию», ГСБ и другие
репрессивные органы.
     - Провести всеобщие честные выборы Народного Хурала
     4. Народному Хуралу привести в соответствие
с действующей конституцией Государства все законодательные и исполнительные институты.
     Уделить особое внимание  выборности судей и прокуроров, губернаторов и мэров городов.
     5. Провести реформу экономики и социальной сферы
в направлении демократизации и развития конкурентной
рыночной среды.
     6. Освободить все Чужие Территории, оккупированные
войсками Государства.
     7. Провести ревизию международных договоров,
обеспечив честность  и  порядочность нашего Государства
в межгосударственных отношениях.
    
     Настоящий указ вступает в силу
со дня его подписания мною.

     Слава Белым Журавлям и Бурым Медведям!
 
                Ваш Очевэн-Стерх.      
     Государство, Монгун-Тайга, 7 октября 2021 г.
 
             
     Кубань, 7 ноября 2019 г.