Ночь перед дуэлью. Продолжение. 03

Спросил про декабристов, и был бы я средь них
Тогда, на площади Сенатской?
Какой бы вольности услышали мы стих
Про беспредел махины адской?
Ответил я, что обязательно бы был
Среди мятежников. Не смог добраться.
Тогда опальным я поэтом слыл,
И, сидя взаперти, я чтил идеи братства.
Одно отсутствие тогда меня спасло…
И я благодарю все Небеса за то.
 
Потом заметил, что довольно я шалил,
Пора б уж образумиться на воле;
 
Свободу помыслам и действиям сулил,
Но чтоб размолвок среди нас не видел боле.
Да и смогу ль я образ мыслей изменить,
И дам ли слово действовать путём иным?
Я долго размышлял над будущим своим
И руку протянул ему – доверие скрепить.
 
Потом мне слухи о той встрече доносили,
Что приближённым он сказал: «Поэта не травить»,
Что в кабинете «имел честь поговорить
С умнейшим человеком матушки России».
И вскоре друзья поздравляли поэта,
Шампанским запив перемены в судьбе,
Как тут же, в придачу, чудна;я примета –
Был царь Николай коронован в Москве.
По этой примете, недавний отшельник,
С тем даром великим – от Бога посредник,
Народные тропы проложит к себе.
 
А, вскоре, тот же Бенкендорф писал ко мне,
Озвучив милость императора «в уме»:
О воспитаньи юных душ Отечества во славу –
 
«Представить Ваши мысли и соображения…
Предметом чтоб являлись обучения.
Я верю, слыть тогда Вам гением по праву».
Мне полную свободу двигаться, творить…
От высочайшей милости дают.
Тогда без сомнений я смог говорить,
Что с властью монаршей достигнут уют.
 
И снова есть приют в моей больной душе
Воспоминаньям на второй октаве.
Я с легкостью от торжества менял  туше;,
Гулял лет пять в монаршеской оправе.
Любил, влюблялся, часто руку предлагал
Души и сердца. Но ближе к тридцати
Я исподволь с тоскою отмечал,
Что праздность всуе тленна, и с нею нет пути
Туда, где есть жена и дети, есть свой дом,
Где ты б обрёл покой и счастлив был бы в нём.
 
Из пары той воспоминаний есть пример,
Когда влюблён я был в Катюшу Ушакову.
Я жаждал разорвать покровы тайных флер,
 
И на коленях полз к её подолу;
Всю зиму, каждый день наведывался к даме, –
В её семье всё Пушкиным дышало:
Карикатуры сменялися стихами,
Альбомы с песнями – картинами взбухали,
И ноты «Чёрной шали», звуки «Бала»…
Шутили, занимались чем попало!
 
А у сестрёнки её младшей, Лизаветы,
Альбом был тайный, недоступен сыску.
Я, в шутку, «Дон–Жуанские сонеты»,
Что в двух частях, ей передал по списку.
В нём имена всех женщин, и даже есть Ф.И.О.,
В кого влюблялся, не дремал ночами…
Тот список дев–красавиц назвали «О-го-го».
Друзья, не веря, щёлкали счетами.
Дойдя до ста тринадцати, счета бросали
И, с чувством зависти, своих в уме считали.
 
Но Лизавета к сумме после цифры «3»,
С какой-то думой букву N поставила.
Когда спросил её, в чём смысл буквы позади?
 
Или подсчёты вёл я не по правилам?
Она открыла тайну, что N есть Натали.
Что на последнем месте списка длинного,
От глаз сокрытого, почти интимного,
Где имена в стихах, где стыла и вскипала кровь,
Поставлена Наталья, его «113 любовь».
Она же, вскорости, любимая жена,
По списку первая и навсегда.
 
Опять приятные виденья навещают,
По строкам дневника, чуть пьяные, блуждают:
Ах, эта Болдинская осень, красота…
Три месяца провёл в тиши нарядной;
В прохладных, дивных вечерах лишь суета
Листвы. Кружась, летит туда, где падает заря,
И там касается земли посадкой плавной.
В тот раз я бороду густую отрастил,
Трёхмесячной длины нисходит долу,
А вкупе с бакенбардами –  Петру отмстил,
Восстановил боярскую породу.

Представить образ сей не каждому удастся,
Для многих он явится из рода упырей, –
Отсюда прячусь я, чтоб ликом не попасться
Ни близким, ни знакомым в свете фонарей.
В пути к Москве менял перекладных;
Добравшись к дому, услышал из дверей:
«Она на бале у Карамзиных».
 
Я с радостью несусь, чтоб сделать ей сюрприз,
И с дверью рядом жены карету нахожу.
Зашёл в неё, склонясь от окон вниз,
Чтоб, выйдя, не заметила, что я внутри сижу.
Лакею наказал, чтоб срочно быть ей в доме!
Да чтоб никто не смог понять, что я в карете.
Лакей вернулся и сказал в поникшем тоне,
Что с Вяземским она танцует на паркете.
Я снова шлю его: «Ей быть безотлагательно,
Немедленно и обязательно!»
 
Как только Натали в карету заступает,
Так сразу же в мои объятья попадает.
И, как улан, – стремительно, отважно
 
Увёз девицу с барских именин.
Была она красива, авантажна
И рядом с ней – не бритый семьянин.

Продолжение следует …