Он шарф носил оранжевый

Он шарф носил оранжевый,
Он говорил, что раньше был
Бессильным и надломленным,
Как пёс цепной, озлобленным,
Что избивала мачеха -
Груба и разлохмачена,
Насытится огрызками
Из оловянной миски он
И спать идёт на лестницу,
И думает: "Повеситься
Иль утопиться с горести?"
Но взял, уехал в поезде,
Прошел по бездорожию,
Стихи писал хорошие,
Друзьям прощал их слабости,
Позволить мог и сладости,
И крепкое объятие,
И нерукопожатие,
Любить умел без памяти.
"Всё на гитаре шпарите? -
Бросал подъездным галичам, -
А я попался давеча..."
В ход шли его истории,
Мы слышали в теории -
Что он прошёл на практике.
В его большой галактике
Не место было глупостям,
И он не ведал скупости,
Вино вскрывал без штопора
И говорил: "Ну, что, пора?"
И разливал на каждого.
Стаканчика бумажного
Тогда в глаза не видели,
Гранёный - из обители,
Серванта довоенного -
По кругу шёл. Как пленного,
Передавали бережно,
И мы - шпаной безденежной -
Им восхищались истово.
Он приносил "игристое"
И пил легко и радостно
В жаре тридцатиградусной
И в холоде арктическом.
Бывал на Атлантическом,
По Тихому он хаживал,
Его топили заживо,
Сидел в плену египетском,
А родом сам из Липецка,
Детдомовский, выносливый,
Пройдет любыми вёснами,
Нехожеными тропами
И, управляя стропами,
При нераскрытом куполе,
Он мог бы стать, как Туполев -
Надёжным и небьющимся.
Он был при нас смеющимся,
А там, за дверью запертой,
Он молча падал замертво.
Он потерял любимую,
И боль необъяснимая
Сдавила душу лапами
И перекрыла клапаны
Сердечного биения.
Ни ветра дуновения,
Ни звёздочки, ни месяца.
Нашли его на лестнице
Тем вечером заснеженным -
На шарфике повешенным.

© Валерия Коренная (Valeriya Korennaya)