222. Русский язык

Спасибо, Евгений, за такой патологоанатомический разбор. Вы много времени и внимания уделили моему произведению. Хотя бы за это я Вам благодарна. И ещё, я подумаю над Вашими замечаниями.

Но здесь более подходит высказывание: "Если я сказала "Приятно познакомиться", то речь идет не о твоей шикарности, а о моей воспитанности".
Всего Вам доброго!

Татьяна Радова   05.11.2019 10:10   Заявить о нарушении

Полноте, Татьяна. Здесь нет никакого "разбора"- только мнение читателя, не более того. Да и оного бы не было, если бы не название. В нашей стране уже давно отучили людей уважать родной язык.

Евгений Кабалин   05.11.2019 10:30   Заявить о нарушении

А Вы уверены, что Вы лучше всех знаете язык? Но, повторяю - спасибо Вам большое. Я буду думать над замечаниями.

Татьяна Радова   05.11.2019 12:07   Заявить о нарушении

Желаю успехов.

Евгений Кабалин   05.11.2019 12:16   Заявить о нарушении

Пожалуй, Евгений, не соглашусь с Вами. Автор не допустил ничего, что могло бы исказить или усложнить понимание его мысли. Напротив, в этой сжатости, лаконичности появляется эмоциональный оттенок, угадывается характер человека, даже прочитывается какая-то дополнительная смысловая установка...
Мне кажется, что русский язык потому так и живуч, что очень гибок и пластичен в употреблении разных жанров, стилей, словоформ и вполне допускает разные подходы в морфологии и синтаксисе. В конце концов, что бы осталось от Маяковского, Цветаевой, Заболоцкого, да вообще от всего Серебряного века, если бы они вдруг озаботились строгим соблюдением правил? Все попытки втащить великий и могучий в границы какого-то канона (а кто его определил-то?) разбивались в пух и прах (и слава Богу!). Я думаю, что наш язык потому и жив, что не стоит на месте, не застыл, не закостенел, продолжает развиваться, - что-то отмирает, что-то отодвигается, трансформируется, даже искажается (если сравнить современный язык с тем же старославянским, так у большой доли сегодняшних слов смыслы замещены на прямо противоположные). И это - добрый, очень ценный опыт, отказаться от которого для русского языка было бы трагически глупо...

Елена Антхауф   08.12.2019 07:41   Заявить о нарушении

Елена, я написал автору произведения совершенно
КОНКРЕТНЫЙ отзыв с указанием того, что вызывает
вопросы при чтении у ГРАМОТНОГО человека.
Ваш адвокатский позыв полон риторики, но не
конкретики, согласитесь: одни общие слова.
Если бы вы привели примеры нарушения правил
языка поэтами Серебряного века, соотносящимися
с текстом данного произведения, то был бы иной
разговор. Ахматова, Цветаева, Маяковский,
Северянин, Мандельштам, Чёрный... Что-то я не
припомню, чтобы их стихи шли вразрез с синтаксисом
русского предложения. Формы - да, они меняли,
но делали это так, что у читателей не возникало
непонимания авторских посылов, а напротив, в мозгах
генерировались личностные ассоциативные связи
и возникал резонанс с поэтскими мыслями.
Есть люди, которые с детства чувствуют свой родной
язык в тончайших обертонах и пользуются оным
филигранно, причём не играет роли социальная группа,
где люди рождаются и живут. Просто господь одаривает
человека способностью к уникальному выражению мыслей
через СЛОВО. У Сергея Наговицына есть такие строки:
... И грибной посыпал...
Или же:
...Не проснётся до утра конура...

Нет ни одного лишнего слова в этих строках, Елена,
но все понимают, о чём идёт речь.

В данном случае я лично увидел однозначное
косноязычие и ничего больше. Это как раз пример
того, что автор не может точно выражать мысли
в лапидарном и тончайшем жанре литературного творчества.
Ежели бы я написал в школе нечто подобное данному
произведению, то получил бы "неуд" и жёсткую учительскую
обструкцию. Всё в этом мире относительно.
Вот, как-то так.

Евгений Кабалин   08.12.2019 11:36   Заявить о нарушении

Примеров, Евгений, очень много, и я с удовольствием подготовлю для Вас обстоятельный ответ, только несколько позже (простите, сейчас слишком занята). :)
С наступающими праздниками!

Елена Антхауф   09.12.2019 02:31   Заявить о нарушении

Жаль, Татьяна закрыла страницу, а мне бы хотелось перечитать стихотворение прежде, чем я сформулирую ответ на критику Евгения...

Елена Антхауф   01.01.2020 19:52   Заявить о нарушении

Очень жаль, – очень! – что Татьяна закрыла доступ к своему творчеству. Хотелось бы опираться на искомое воочию, а не по памяти, тем более, что память у меня – подруга изменчивая и избирательная…
И ещё больше сожалений от того, что, судя по ответам, автор обиделся на Вашу, Евгений, «обструкцию», хотя, на мой скромный взгляд, Ваши комментарии при всей своей жёсткости и грубости – прекрасный повод поговорить не только о своей, но и поэзии вообще, особенно если речь заходит о правилах.
Потому что.
Я не знаю, как к ним относиться и нужно ли вообще к ним иметь какое-то отношение?
Вот читаю стихи Владимира Строчкова и понимаю, что там даже если и есть какие-то правила, то они – из другой Вселенной, узнаваемой, не менее родной и притягательной, но – нездешней.

Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.

Вот академик Александр Романович Лурия вообще считал, что правила необходимы только на начальных этапах освоения речи: в качестве средств, помогающих (преимущественно детям) научиться формулировать свои мысли и оперировать всем речевым инструментарием в передаче информации («Язык и сознание»). Он считал, что по мере освоения языка необходимость следования тем или иным правилам человек устанавливает сообразно своим субъективным потребностям.
Разве нет?
(Кто бы мог подумать, что моё юношеское увлечение экспериментальной психологией пригодится мне не в копотных спорах об управляемости и послушности толпы (в 90-е это было очень актуально), а в копотливом разговоре о Поэзии? – м-да, ну и Времена! ;))

Елена Антхауф   04.01.2020 05:28   Заявить о нарушении

Или вот, к примеру, история с известным обращением князя Святослава («Хочу на вы идти!»), – оно когда-то было языковой нормой (поскольку именительный и винительный падежи в нашем языке совпадали), сегодня же это выражение используется всего лишь как фразеологизм с ярко выраженной экспрессией, а общепринятой нормой считается падежное склонение личных местоимений. То есть речь идёт о перманентном процессе трансформации, который в повседневном общении миллионов людей продолжается до сих пор, и, говоря о каких-то правилах, мы имеем ввиду более-менее устойчивые, распространённые языковые единицы (или выражения, или формы), одобренные большинством носителей, считающих их употребление целесообразным. Недаром в министерских кабинетах за последние полсотни лет трижды, если не больше, пытались провести реформу русского языка. Пятьдесят лет! – подумать только, как быстро обновляется наше время… Не успели оглянуться, и вот уже когда-то любимые слова «товарищ», «бамовец», «тимуровец» сместились на периферию сознания, а ещё через десяток лет станут такими же архаизмами, как «отче», «друже», «отрок», и будут использоваться в качестве стилистического приёма в каком-нибудь романе о «светлом прошлом». Впрочем, архаизмы всегда были востребованы, и не только в литературных текстах, но и в разговорном обиходе (здесь даже чаще). И вот ещё один повод для размышления: насколько взаимоприменимы в общем-то заметно разные правила письменной речи и устной, к которой можно отнести и поэзию в том числе (по крайней мере, так относились к ней многие классики – и Пушкин, и Некрасов, Есенин, Блок, Пастернак… его перевод «Искусства Поэзии» Верлена звучит почти как манифест). Понятно же, что функции у этих двух ипостасей нашего языка разные, соответственно и подчиняются они совершенно разным требованиям. Вот, к примеру, в устной речи неполные предложения (которые так не понравились Вам в стихотворении Татьяны) встречаются намного чаще, чем в письменной, я бы вообще сказала, что данная неполнота в устной форме – как освежающий ветерок, без которого она просто захиреет, ведь целый ряд «устных» преимуществ – эмоциональность, выраженная харАктерность, скорость передачи информации, etc. – был бы утрачен, если бы говорящий строго следовал законам письменной грамматики.
Иллюстраций на эту тему (не только «неполноты», но и вообще отклонений от общепринятых языковых норм) можно привести очень много, – возьмите цикл цветаевских Поэм (да и всего позднего периода её творчества), который буквально переполнен примерами нетипичного для поэзии того времени обращения со словом, поставив перед «синтаксисом русского предложения», как Вы выразились, довольно большой объём новых исследовательских задач.

Гнезжусь: тепло,
Ребро — потому и льну так.
Ни до, ни по:
Прозрения промежуток!

«Поэма Конца», 1924 г.

Тот же Маяковский, который камня на камне не оставил от словесных канонов и установлений (тут уместно вспомнить о «Чистках современной поэзии», где пролетарский гений «выводил на чистую воду» «революционный балласт»), – настолько колоссальным был размах нового поэтического «кулака». Или стихи Хлебникова, своей творческой сохой так распахавшего классические равнины, что литературоведы до сих пор захлёбываются от избытка открывшихся для русской поэзии возможностей (одна поэма «Разин» чего только стОит!). Кстати, в произведениях Хлебникова много примеров, где идёт и прямое нарушение падежных окончаний (о них напишу ниже), но я даже представить себе не могу эти стихи в орфографически-отстиранном виде, – так они потеряют не только своё очарование или смысловую глуботу, но и вообще любую ценность.

Там, где жили свиристели,
Где качались тихо ели,
Пролетели, улетели
Стая легких времирей.
Где шумели тихо ели,
Где поюны крик пропели,
Пролетели, улетели
Стая легких времирей.
В беспорядке диком теней,
Где, как морок старых дней,
Закружились, зазвенели
Стая легких времирей.
Стая легких времирей!
Ты поюнна и вабна,
Душу ты пьянишь, как струны,
В сердце входишь, как волна!
Ну же, звонкие поюны,
Славу легких времирей!

Попробуйте исправить здесь все мнимые «несоответствия», и получите ровно то, о чём говорит Юрий Кузнецов в «Гимнастёрке».
Невозможно игнорировать и такой фактор, как функциональность тех или иных языковых отклонений, особенно если речь идёт об авторских смысловых конструкциях. Серьёзные трансформации и даже искажения слова (или его частей – окончаний или ударных слогов и т.п.) – ради рифмы, ради ритма – допускали многие известные авторы, использование этого приёма Татьяной – не такой уж и эксклюзив в русском словотворчестве. Например, у Георгия Оболдуева в поэме «Я видел»:

Пусть аутодафе
Теперь и в моде,
Не маленькой строфе
Жить по погоде,
Бродя по свету белу,
Как брань и глупость...
Ну, ладно! Ближе к делу:
Писатель, ну-кась,
Довольно трепотни,
Валяй во-всю!..
Читатель, не дыхни,
Просю!

Елена Антхауф   04.01.2020 05:29   Заявить о нарушении

Игорь Северянин тоже не церемонился с этой частью слова. Это у него Анна Андреевна из Ахматовой превратилась в Ахматовую… В «Выйди в сад» ироничный лирик поскупился на множественное число в строке «Много сходного с лапой гусынь», в «Поэзе белой сирени» лишил своего окончания прилагательное «лесные», в «Странностях жизни» у него родилась «красота уродна»… на самом деле стихи и их интонации от такой вопиющей небрежности только выиграли.

У Дмитрия Бобышева в «Держись меня» вдруг напрочь исчезает буква «ё»:

Не подрывай, крепи живую крепость,
покуда вместе нас не загребет
зазубренным ковшом – в загробный эпос.
Держись меня. Я – череп и хребет.

У Михаила Светлова в «Двух признаниях»:

И чтоб нам не привыкнуть к потерям
(Ты с начальством знакома в цехУ),
Сделай так, чтобы стать подмастерьем
Моему молодому стиху!

Не могу не привести стихотворение и одного из самых любимых моих поэтов:

Вы нашей земли не считаете раем,
А краем пшеничным, чужим караваем.
Штыком вы отрезали лучшую треть.
Мы намертво знаем, за что умираем:
Мы землю родную у вас отбираем,
А вам — за ворованный хлеб — умереть.

А. Тарковский, 1941 г.

Лично я в первой строке чувствую небольшой диссонанс, связанный с неточным употреблением падежа в словосочетании «нашей земли», ведь логичнее было бы использовать не родительный, а винительный: вы нашу землю не считаете раем. Мне думается, что в строке не хватает ещё одного члена предложения – дополнения, связанного с существительным «земля» (гипотетически в эту строку можно было бы вставить, например, «великолепие нашей земли не считаете раем…»), – и снова нелюбимая Вами «неполнота» (я бы сказала, продолжительная пауза), которую поэт адресует своим, скажем так, «собеседникам», предлагая самостоятельно восполнить пробел. Для самого Тарковского «рай нашей земли» не в хлебе насущном, не каравай превращает нашу землю в намертво родную. Эту задумчивую тишину можно заполнить другим, тоже военной поры, стихотворением поэта:

Кони ржут за Сулою…

Русь моя, Россия, дом, земля и матерь!
Ты для новобрачного — свадебная скатерть,

Для младенца — колыбель, для юного — хмель,
Для скитальца — посох, пристань и постель,

Для пахаря — поле, для рыбаря — море,
Для друга — надежда, для недруга — горе,

Для кормщика — парус, для воина — меч,
Для книжника — книга, для пророка — речь,

Для молотобойца — молот и сила,
Для живых — отцовский кров, для мертвых — могила.

Для сердца сыновьего — негасимый свет.
Нет тебя прекрасней и желанней нет.

Разве даром уголь твоего глагола
Рдяным жаром вспыхнул под пятой монгола?

Разве горький Игорь, смертью смерть поправ,
Твой не красил кровью бебряный рукав?

Разве киноварный плащ с плеча Рублева
На ветру широком не полощет снова?

Как — душе дыханье, руке — рукоять.
Хоть бы в пропасть кинуться — тебя отстоять.

Да у того же Высоцкого, помянутого Вами, вместо «хохочешь» появляется доселе неизвестное «хохотаешь»… Так что, Евгений, совершенно дурное это занятие – пытаться оскопить русскую поэзию рамками правил, злое и паскудное (простите за вульгаризм).

Пожалуй, на этом и остановлюсь.

Ну и, возвращаясь к обсуждаемой работе Татьяны, подытожу.
Правила всё-таки относительны. Какой их части следовать, каждый решает сам (критерий выбора здесь, наверное, один – целесообразность). Язык остаётся живым до тех пор, пока на нём говорят, а не только пишут. Желание автора эту мысль подчеркнуть можно только приветствовать, а в том, что такой подтекст в «Русском языке» был, я нисколько не сомневаюсь. Возможно, он вообще главенствует в стихотворении. Тут и сам стиль изложения указывает на то, что Татьяна не столько «пишет», сколько «говорит» (мысленно, контекстуально, расширяя аудиторию на всех, кто понимает русскую речь). На разговорный характер авторского обращения к слушателям указывает и местоименная замена (т.н. дейктическая номинация) словосочетания «русский язык» в последней строке первой строфы, подталкивая нас максимально внимательно следить за ходом монолога. А уж авторское тире, не только взявшее на себя функцию длительной паузы, но и сэкономившее значительное количество слов (редуцирование здесь использовано как осознанный речевой приём, более характерный именно для разговорной, устной речи), которые любой читатель без труда домыслит (на что автор и рассчитывает), да к тому же ещё и оставляющего нам простор для воображения, – это тире в пространстве продолжения разговора и размышления о русском Слове для подготовленного читателя бесценно. И если развивать именно этот авторский посыл, то «ошибочное» падежное окончание видится не просто необходимым, но даже неизбежным и ключевым (!) в понимании подтекста всего стихотворения, – ну вот почему бы нам не порадоваться такой необычной и вполне уместной находке автора?!

И напоследок ещё один пример (перефразируя Вашего любимого Высоцкого, и в дугу, и в тую):

Русский язык

Мне последнего слова не надо.
И когда хлынет кровь под кадык.
Из меня, как чеку из гранаты,
Время выдернет русский язык.
И сорвёт оглушительной силой
Свет со звёзд, словно пламя со свеч.
Над воронкой, размером с Россию,
В космос вздыбится русская речь.
Немота перейдёт все границы.
И полмира забудет слова.
И минута молчанья продлится
Может, год, может, век, может, два.
Но когда кошельками моллюсков
Мир себя до отвала набьет,
Он очнется и вспомнит про русских,
Про бессребреник – русский народ,
Раздаривший Аляску и правду,
И поднявшийся к Богу впритык.
Мне последнего слова не надо.
Говорить будет русский язык.
Он из наших – последний великий
Прикрывает надежно отход.
Не иконы, а книги, как лики,
Остаются на полках высот.
Что хотите вы мне говорите…
Как в пространстве царит высота,
Так числом русских букв в алфавите
Измеряется возраст Христа.
Древним словом мы с будущим слиты.
Человечество – наш ученик.
Наш круг чтенья – земная орбита.
Наша Родина – русский язык.

Предвижу, какой тут поднимется крик,
И сколько великих обидятся...
Но гений один, это – русский язык.
А прочих пока не предвидится.

Л. Корнилов

N.B.
Грубость, хамство, бесцеремонность, отсутствие такта, намеренная агрессивность, etc. – всё это признаки провокативного поведения, чаще всего присущие инфантильному сознанию (у подростков, например, но встречается, конечно, во всех возрастных категориях). Рассчитываю, Евгений, что в Ваших учебных заведениях учили не только грамматике…

С уважением.

Елена Антхауф   04.01.2020 05:29   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, Елена! Напишу Вам в личных сообщениях.

Татьяна Радова   08.01.2020 11:29   Заявить о нарушении