Шаг вперед 6 Неудавшийся рассвет

Горсть риса, отправляемая рукой Джона в рот этим пасмурным, ноябрьским утром, имела совершенно иной вкус, нежели обычный, который мы употребляем с использованием вилки или ложки. Он искал что-то необычное, пусть даже таким необычным способом для нас, хотя в Индии это обычное явление - употреблять пищу руками. Настроение его соответствовало погоде. Нежданно появившаяся из ниоткуда зима в эти первые дни ноября не собиралась отступать, снег лежал на ветвях деревьев и на земле уже несколько дней. Выходить из дома было совершенно неохота, и Джон только наблюдал, что же происходит за окном. Листья сирени не сдавались и не попадались в ловушку на уговоры ветра, который так и пытался их оторвать от кустов; они колыхались на этом сильном ветру, проявляя чудеса стойкости и мужества, оставаясь на своём месте. Горсть за горстью, тарелка потихоньку освобождалась. Джон жевал рис без воодушевления, настроение его было не очень хорошим уже который день: ему чего-то не хватало, вернее, кого-то, и он точно знал кого. Но не в силах изменить обстоятельства он смиренно продолжал жить дальше. Он пробовал писать. Новое его увлечение одних не устраивало тем, что в произведениях не хватало эпитетов в описаниях природы, других - тем, что отсутствовали исторические описания мест, посещаемых им, третьим не нравилось то, что этих описаний было очень много, а четвертых - просто всё, что он писал, не устраивало в принципе. Находясь долго в поисках компромисса, он понимал, что писательство было не его уделом и что с этим надо закругляться.
Когда с рисом почти было покончено, он увидел за окном что-то похожее на алый рассвет. "Откуда?- встрепенулись его мысли.- На улице непроглядная серость". Он еще раз вгляделся в горизонт, сердце бешено застучало. "Рассвет! Может быть, я успею", - подумал он. Наскоро вымыв руки, он уже натягивал на себя тёплую куртку, одновременно проверяя зарядку батареи фотокамеры. Через две минуты он уже бежал к своему излюбленному месту - на высоченный берег реки Волги. Это место было когда-то цветущими садами, но теперь, в послеперестроечное время, оказалось покинутым своими обитателями и представляло собой унылую картину разрухи и опустения. Река делала своё дело, подмывая берег и обваливая его. Многие домики свалились от старости и ветхости вниз, какие-то просто были сожжены вандалами. Дороги к Волге, когда-то широкие, превратились в непролазный лес кустарников. Но и тут он обнаружил, прогуливаясь летом, чистую от деревьев площадку, с хорошо просматриваемым горизонтом. Здесь он снимал многие свои бесподобные рассветы, по утрам получал заряд энергии не на один день, а на недели. Стоя вот так и фотографируя, ежась от холода, а рассветы - это всегда раннее утро и прохлада с ветром, он не мог налюбоваться тем, какими красками раскрашивает солнце утренний небосвод.
Добежав до своего места, он понял по тому, как солнце подмигнуло ему в последний раз своим алым глазом, что он опоздал всего лишь на несколько минут. Он бегал по площадке, усыпанной снегом, пытаясь хоть что-то ухватить из остатков этого потрясающего рассвета, но, вглядываясь в горизонт, осознавал: "Поздно, каких-то пять минут мне не хватило". Небо слева было чёрным и грозным. Казалось, снежные тучи, гонимые сильным ветром, ополчились на его край и собирались снова накрыть город снегопадом. Остатки чистого неба быстро исчезали с горизонта, розовый цвет его растворился в серости туч. И вот уже всё потемнело в округе, и пошёл снег, сначала очень мелкий, потом крупнее и ещё крупнее. Джон, спрятав камеру под куртку на своей груди, словно маленького котёнка, быстрым шагом отправился в обратный путь.