Философия - интеллектуальность или переживание?

       Философия в действительности - зеркало вечного - многократно отражает сегодня лишь субъективные мнения, личные настроения и желания. Антиинтеллектуализм делает и философию "переживанием"...

           Молодой М. Хайдеггер.


       Скользкая тема. Если кто-то сегодня читает философские книги лишь в соответствии со своим личным вкусом, то это говорит о недоразвитой, недоделанной форме его приобщения к философии. С другой стороны и великие философы, конечно же, не были лишены того, что называется словечком "переживание" ( вообще "ничто великое не делается без страсти"). Тогда в каком же смысле сшибаются здесь "интеллектуальное" и "переживание"? В истории философии был, как известно, ещё один философ, прямо требующий того же самого, что и Хайдеггер в данной фразе, это Спиноза: "не плакать, не смеяться, но понимать". А с другой стороны мы имеем философа Мераба Мамардашвили, с его установкой находить за любым философским текстом свой личный жизненный опыт, иначе чтение станет бессмысленным. И как же в конце концов понять чего хотят все эти философы и о чём они тут толкуют?
       Давайте "разгребать"... как я этот процесс называю, когда приходится тормозить скоропалительное восприятие и вызванную им реактивную реакцию отторжения и неудовлетворённости, а затем, затормозив, приходится разъединять слипшиеся в нечто одно устойчивые представления и убеждения, то есть детально и пошагово учиться мыслить, потому что мыслить означает "различать".
      Во-первых, вкус и пристрастие не то же самое, что личный опыт и переживание. Когда мы выбираем философские книги "по вкусу", мы следуем либо своему собственному пристрастию к определённой форме (например, существуют любители академического, классического вкуса, но не любители, скажем религиозной формы, или наоборот, любители лишь современного чтива, полностью отгороженного от всего академического и т.д., причём когда с ними об этом говоришь, они так прямо и заявляют - я читать его не могу, потому что он - религиозный), либо мы следуем, и того хуже, лишь течению моды и времени, то есть руководствуемся внешними по отношению к нам критериями и показателями. Последними, полностью "внешними критериями" могут быть и авторитеты, не только мода (поскольку, если в реальной нашей жизни любые авторитеты почти повсеместно пошатнулись, то на философских кафедрах и лекционных курсах нисколько) - мы читаем то, что "нужно" читать по философии, не задавая вопросов о том, откуда берёт свои истоки такая "нужда".
      Но в любом случае, начиная от полностью внешних ориентиров, либо же избирая их "свободно", как кажется такому человеку, на свой вкус - мы не дотягиваем ещё до существа дела самой философии, как сказал бы Хайдеггер. Наш вкус прикладывается к философии из случайного становления нашей жизни, приблизительно также как избирается и определённый рацион нашего питания, где не объяснимо, например, почему я не ем котлет, почему мне они не нравятся, однако поскольку мне они уже не нравятся, то, извольте, я могу и объяснить - "это дурно, есть мясо", и тут начинается, и начинается, и начинается... Споры по поводу таких вкусов могут разрастаться без конца, у них нет завершения, нет никакого выхода и никакого результата, и знаете почему? Вовсе не потому что "о вкусах не спорят"... А о "вкусах не спорят" именно потому, что любой вкус человека сформирован интуитивно-бессознательно и в процесс своего генезиса никого не допускает, однако такая бессознательность "бессознательно" смущает наш дух и он желая утвердиться и подтвердиться, придумывает "задним числом" к тому, что уже состоялось как событие, некоторое разумное "оправдание" и "теорию". И вот по поводу таких-то вот "теорий", созданных задним числом, спор и действительно бессмыслен.
      Думаете всего подобного не наблюдается и в отношении к философии? Очень даже наблюдается... И огромные количества "философских споров" представляют из себя на самом деле сражения наших "задних мыслей" друг с другом, пока полководцы - предпочтения и вкусы, наблюдают ход битвы издалека.
     "Да что там, твой Хайдеггер, ср... почитай вот Делёза, вот это вещь!"
Или почитай Лакана, или почитай Дерриду... Споры такого уровня и общения такого плана - практически безнадёжны, ибо их главными, реальными аргументами являются явно или неявно проявляемые предпочтение и вкус. Философии здесь нет, здесь о ней лишь заявлено, но она - карточный домик в руках игрока.
     Приятно, конечно, не только насладиться "подходящей книжкой", но ещё и мнить себя философом при том, что ни говори... Дополнительный кайф получает ещё такая публика и от своей множественности. И всё же, вся она, по существу, беспомощные всплески. И эти всплески не дотягивают ещё даже до уровня "переживания" и "жизненного опыта", о которых было заявлено Хайдеггером и Мамардашвили.

      Как говорил герой культового фильма 80-х годов "Бойцовая рыбка" (его роль исполнял Микки Рурк): "Я вижу тебя Растик Джеймс". Я вижу прекрасно "какие" у нас сейчас повсюду "философы". И даже многие люди с неплохим теоретическим образованием сегодня порой подыгрывают публике в её "мыслительных вкусах"(иначе этот феномен не назовёшь, хотя он больше всего напоминает "круглый квадрат" или "жаренный лёд"). Что ж с того? - скажут мне. Вы наверное предлагаете завтра проснуться и забыть о всяческих вкусах и тяготениях и обратиться к стерильной "безвкусовой философии"? И разве сами же великие философы не обладали такими же наклонностями? Ах, эта "защита" - хотя бы от чего-нибудь, ах, это прикрытие хоть чем-то, хоть фиговым листочком. Можете успокоиться, я не предлагаю отменять вкус, потому что вкус - базовая основа Красоты, но основа - слепая, бессознательная. Хорошо обладать эстетическим вкусом - писал Кант, но для созерцания великих произведений искусства этого недостаточно. Для созерцания великих произведений искусства нужна ещё "бесконечная заинтересованность" (по Кьеркегору).
      И таким образом, мы подходим к внутреннему жизненному опыту, на котором акцентировал внимание Мераб Мамардашвили, и который не может быть полностью бессознательным (иначе он не опыт). И тут мы сталкиваемся с тем, что что-то "пережить" и извлечь опыт - не одно и тоже. По 20 раз переживаем одно и тоже, наступаем на одни и те же грабли, а опыта не извлекаем - говорит Мераб. Чего же нам не хватает? Это несколько иной вопрос, а наш вопрос в том, что в подкладке философии должен лежать именно "опыт", а не любое и всякое "переживание". Следовательно, здесь, в первый раз и в первом моменте, мы можем уже подметить, что могло не понравиться Хайдеггеру и Спинозе по поводу прямо взятого "переживания". Скажем грубо и проще - то, что оно нисколько не будит мысль. Не обязательно будит мысль. Что человек в нём вполне может быть зациклен, наподобие животного в одном и том же круге и что абстрактно взятое "переживание" способно в принципе направить нас куда угодно, как на победу, так и прочь от себя, и как к великим мыслям, так и к низменным инстинктам, абстрактное "переживание" всегда меня "касается", но чего оно "касается ещё" - вот вопрос! В переживании я к чему-то прикасаюсь, но скажите же, бога ради, - к чему? Кто растолкует мне моё собственное переживание? Оказывается, что не один лишь вкус - "бессознательно слеп", но и моё переживание, как таковое, подслеповато.
       "Чистое переживание" - это такая же абстракция, как и полный вакуум (сколько ни выкачивают, а он всё не чист)! А всё потому, что переживание всегда чем-то направляется, оно полно представлений, мнений, установок и привычек, полным-полно, и последние, как правило, застилают от нашего сознания сам предмет или объект, вызвавший переживание, и нас самих, непосредственно что-то переживающих, так как интеллектуальная природа, а точнее было бы сказать, "псевдо-интеллектуальная" природа наших представлений довлеет над натуральной природой самого чувства. В реальности, выбор происходит не между "переживанием" и "интеллектуальностью", а между "умным" и "глупым" переживанием, если можно так выразиться. Потому что, то самое, что мы, не задумываясь, обозначаем "понесло... без мозгов" - опять же не есть "чистый недостижимый вакуум", но скорее "дурная природа", т. е слабо интеллектуально взращенная. Сама по себе природа не может быть дурной, она может быть дурной лишь по отношению к интеллекту. Так что, природа "без интеллекта" ( то бишь с крайне слабым интеллектом) или же природа с извращённым интеллектом - признаётся нами дурной. Но она всегда получает свою определённость в этом смысле исключительно от интеллекта. Природа животного не может быть дурной - потому как она - единственно возможная.
      Таким образом, мы хотим сказать, что точно также как нет на самом деле "вакуумно чистого переживания", так и нет "вакуумно чистой мысли" - ведь если переживание безмыслено, то оно не человеческое, а животное; а если мысль - не переживательна, то она, очевидно, принадлежит последней марке Искусственного интеллекта, а отнюдь не вам.
      Но именно поэтому природа мыслительного переживания не нуждается в " дополнительном переживании", кроме самого акта мышления. Тот, кто мыслит - переживает - само собой, иначе этого события с ним бы не случилось. И противоположно тому, и аналогично тому, когда человек действительно "переживает" определённую ситуацию, когда он "бесконечно заинтересован" в ней - он обязательно мыслит. Насколько успешно - это уже другой вопрос. Но эти составляющие, взятые по своей истине, в крайнем случае, в человеческом устройстве требуют друг друга. Их же сталкивают друг с другом на поле абстрактного мышления и абстрактного переживания. Но нет таковых в реальности и на самом деле! Есть куча модификаций под общим названием "плохо работающий аппарат", где одно другое подавляет, вытесняет или же наоборот не обнаруживает в нужный момент и есть "хорошо работающий аппарат" - где великие мысли, там великие чувства.

       И поэтому философия, что перед вами - это не ваши возможные и возникающие субъективные переживания, а переживания той мысли, что перед вами. У неё есть характер собственного, принадлежащего лишь одной ей переживания и он произвольно не накладывается на ваши переживания. Ваше же переживание может с ним соотноситься двояким образом: первое -освобождаясь и возвышаясь до его природы (понимание), либо, второе - возбуждаясь его величием до движения собственной мысли(импульс).

       Карл Ясперс пишет: "Как стебель растения для того, чтобы жить, нуждается в определённом, дающем ему каркас одеревенении, так и жизнь нуждается в рациональности." Одного без другого не бывает. Нет никаких отдельно стоящих и противостоящих мышления и переживания, если уж на то пошло, то в самой жизни пребывает лишь взаимосвязь интеллектуального и переживательного, и зачатки интеллектуального вовсе не нами выдуманы и придуманы "из головы", они есть и помимо человека, в самой природе. Потому что если даже животное требует себе минимума интеллектуальности, то уж человек тем паче отыскивает себе гораздо более весомый "минимум". И поэтому борьба идёт всегда не за полное отбрасывание мышления ( а эмпирики мнят, что в своём эмпиризме они не мыслят), а за его "место", роль, позиции, значение и при этом хотят установить чётко подобные позиции, между тем как они на самом деле подвижны. В том-то и заключается проблема, что жизнь и мысль порой прямо меняют свои местоположения, так что сама мысль может быть единственной возможной жизнью или жизнь требует исключительно действовать и "не думать", но и тут выясняется что последнее - "не думать" звучит лишь в нашем повседневном смысле - не сидеть в кабинете и "не чесать репу". Жизнь и мысль гораздо активнее меняются и воссоздаются друг в друге, чем мы успеваем ощутить или осознать. В разы большую и в разы более реальную проблему составляет проблема "живого подвижного мышления" супротив застывшего, косного, а не проблема косности любого мышления по отношению к жизни. Дайте мне живое мышление, которое сопутствует своему объекту, соотносится и движется вместе с ним, а не третирует его, и всех перечисленных проблем мигом не будет (множество из этих проблем, считаемых жутко серьёзными, выеденного яйца не стоят), однако появятся новые, глубокие, но зато истинные проблемы самой реальности жизни. Жизнь и станет проблемой, по сравнению с которой выпяченные сегодня на передний план проблемы мышления, затемняющие и искажающие её, займут своё "собственное" место и наконец утихомирятся.
       Быть может вся эта катавасия, что творится сейчас, зачавшись ещё в начале ХХ века - только первые потуги и пробы старой, традиционной, достаточно косной формы мышления стать иной - свободной, более подвижной и гибкой. И мы почти уже являемся свидетелями того, как такое мышление впервые проклёвывается в нашу жизнь.