Уфимская рапсодия

                1.

На пожелтевшей и смятой траве,
как на старинном персидском ковре,
пышный узор из листьев.
Город, стоящий на древнем холме,
дробью простреленный на высоте,
падает раненой птицей.

                2.

Где я гуляю у самой воды,
слушая, как временами гудит
поезд железнодорожный.
Все потерявший на этом пути,
не молодой, но еще не старик:
в сером плаще прохожий.

                3.

И проходя по шуршащей тропе,
я обращаюсь уже лишь к себе,
словно уездный Ницше:
Что вся проблема таится в тебе,
что этот век ни при чем, и, вообще,
жизнь нам только снится.

                4.

Но надо мною сова прокричит;
и новостроек грядущих абрис
в сердце тоску умножит.
Глупо кого-то, конечно, винить,
если надежд и желаний лимит
весь, без остатка, прожит.


                5.

Сыро и ветрено здесь в октябре;
грустно плывет пароход вдалеке,
что не увидишь лица.
Лишь в ледяной и прозрачной реке
сонные рыбы на каменном дне,
а наверху столица.

                6.

Говор не русский, но ярко блестит
крест среди старых домов и листвы,
и полумесяц тоже.
Время так тихо, неспешно бежит,
что умирая не раз сможешь ты
произнести: «О, Боже!..»