Уфимская рапсодия

                1.

    На пожелтевшей и смятой траве,
как на старинном персидском ковре,
        пышный узор из листьев.
Город, стоящий на древнем холме,
   дробью простреленный на высоте,
         падает раненой птицей.

                2.

      Где я гуляю у самой воды,
   слушая, как временами гудит
     поезд железнодорожный.
Все потерявший на этом пути,
   не молодой, но еще не старик:
      в сером плаще прохожий.

                3.

 И проходя по шуршащей тропе,
   я обращаюсь уже лишь к себе,
       словно уездный Ницше:
Что вся проблема таится в тебе,
 что этот век ни при чем, и, вообще,
      жизнь нам только снится.

                4.

  Но надо мною сова прокричит;
  и новостроек грядущих абрис
     в сердце тоску умножит.
 Глупо кого-то, конечно, винить,
   если надежд и желаний лимит
     весь, без остатка, прожит.

                5.

 Сыро и ветрено здесь в октябре;
грустно плывет пароход вдалеке,
         что не увидишь лица.
Лишь в ледяной и прозрачной реке
   сонные рыбы на каменном дне,
             а наверху столица.

                6.

  Говор не русский, но ярко блестит
крест среди старых домов и листвы,
             и полумесяц тоже.
 Время так тихо, неспешно бежит,
    что умирая не раз сможешь ты
        произнести: «О, Боже!..»