Дмитрий и Джемма, часть шестая

               
1.

Вернувшись в номер Санин удивился:
Письмо от Джеммы на столе лежит -
Восторг и радость от его прочтенья.
Позднее им он будет дорожить:
"Любимый, здравствуй, грусть меня томила,
Хоть строчки две решила написать -
Твое письмо любовью окрылило
И о своей любви мне не смолчать.
Мы рады, что положено начало
Столь нужного нам дела. Не спеши,
Будь терпелив, дерзай, чтоб это дело
Тебе во всем удачно завершить.
Мы, слава Богу, нынче все здоровы,
Желаем и тебе здоровым быть,
И знай, что я год ждать тебя готова
И главное - всегда тебя любить!"

В сомненье Санин взял бумагу эту...
Что ей писать, ведь скоро сам вернусь;
Он лег в пастель, заснуть скорей пытаясь...
Подкралась совесть, думал - но и пусть...
Он успокоился, ведь завтра
Решится все и, наконец,
С взбалмошной барышней расставшись
Вести мог Джемму под венец.

Но все сложилось по-иному
На день другой - наоборот:
С утра пришла к нему Мария
И начался круговорот.
Она в изысканной одежде,
Вуаль - со шляпки до плеча,
И с засветившейся улыбкой
Готова радость источать.
"Ну, Вы готовы?" - мягкий голос
С веселой ноткой прозвучал.
Для покоренного красавца
Поторопится означал.

2.
Димитрий молча застегнул сюртук,
Взял шляпу, вслед за дамой в низ спустился,
Увидел три лошадки у крыльца,
Породой их и статью восхитился.
А " амазонка", коих поискать,
Вскочила бойко на свою кобылу,
Взобрался лихо Санин на коня,
На третью лошадь - груму место было.

Димитр сзади ехал и глядел,
Как Марья Николаевна скакала,
Как гибкий стан блистал её в седле;
Потом его вдруг взглядом подзывала.
" Вот видите, как едем хорошо,
Я говорю Вам это пред разлукой,
Не пожалеть Вам дальше и еще
Жаль потерять теперь мне Вас, как друга...

Она счастливо улыбалась
И Санин это уловил,
То шагом ехали, то рысью
И Дмитрий рядом с нею был.
Вновь удивила: на дороге,
Увидев нищего тот час
Мешочек денежный швырнула,
"Возьмите, - крикнула, - от нас!"
"С чего Вам весело сегодня?"
Попутчик барыню спросил.
Она ж пустилась в рассужденья,
Что грум теперь им лишним был.
И впереди трактир увидев,
Велит ему в трактире быть.
Грум согласился: "То ли дело,
За счет хозяйки пиво пить."

3.
"Теперь мы вольные, как птицы,
На все четыре стороны
Мы с Вами можем устремиться,
Так едем в горы, вон видны...
Дорожка уж тропинкой стала,
Простыл её  чуть видный след
И Санин предложил вернуться,
Но спутница сказала: "Нет.
Поедем прямо, прямо в горы,
Я так хочу, могу там быть."
Перескочив через канаву
Они помчались во всю прыть.
Когда уж лошади устали,
Они прервали буйный бег,..
"Что  любо?" - вопрошала Марья, -
"Да, любо!" - Санин ей в ответ.

4.
"Постойте же, а то ли еще будет!
Сказала Марья: "Горы уже здесь!"
И  шагом едут рядом дружно вместе,
И впереди уже дорога есть.
"А сколько лет Вам?" - вдруг спросила Марья,
"Мне двадцать два". - Был Санина ответ.
"Не может быть! Ведь двадцать два мне тоже,
А их сложить и то полсотни нет.
Мы молоды, нам старость не угроза
В блаженстве жить и в радости дружить...
Вы русский вот - а итальянку в  жены,
Не странно ль это? Но не мне судить.
"Друзья у Вас имеются?" - спросила. -
"Конечно есть, но верных нету вот." -
"А у меня - из настоящих - мало:
Среди них лошадь, что меня несет.
Однако - жарко, что я раскраснелась,
Как маков цвет, утерлась вот платком.
Поедем в лес, а там прохладно будет,
И вот он лес и дышится легко.
Отлично здесь...Неужто послезавтра
В Париж я еду". Санин: "Это, Да!"
"А Вы во Франкфурт?" - спрашивает Марья, -
"Да, непременно, возвращусь туда".
" Ну, что же, с Богом, ждет наверно Джемма,
Мне ж надо завтра свой собрать багаж,
Расстаться - жаль, так мало были вместе,
День нынешний уж точно будет наш!"

Проехав тень лесную рядом шагом
Средь мшистых холмиком дорожка чуть видна...
Наездница вскричала: "Димитрий, стойте,
Я отдохнуть на бархотке должна".
Сойдя с коня и подойдя к ней  Санин
Снимая с лошади её в обнимку взял.
Она присела на бугорчик с мохом,
А Дмитрий рядом с лошадьми стоял.

5.
"В присуху верите?" - его спросила Марья. -
"Теперь уж  да." -  Ей Санин отвечал. -
"За дубом крест стоять, я помню должен." -
"Да здесь." (Подумал: что он означал).
" Вот, хорошо, я знаю это место..."
Вдруг громыхнуло. Как знаменье - гром...
Как птица, Марья на седло взлетела,
И Санин быстро был уже верхом.
"Теперь домой? - спросил. В ответ  же Марья:
"За мной ступайте! - ласков был  приказ, -
Позволь, мой друг, побыть твоей невестой,
Любимой быть, желанною хоть час.
Покорно рядом с нею ехал Санин,
Без искры воли, словно, как во сне,
Сквозь заросли он видит караулку,
И спутники тут быстро скрылись  в ней.

6.
Здесь было все: дерзанье и лобзанья,
Порыв любви и нежности...Потом
Сон истомленья, новые ласканья,
К ногам паденье, чести перелом...
И там прошло часа четыре. После
Уж пара возвратилася  домой.
В гостинице их Полозов встречая
Спросил у Марьи: "Проигрыш  ли  мой?"

А два часа позднее спавший Санин
Стоял пред Марьей в комнате своей,
 Забыв, что должен продавать именье
По обещанью сторговавшись с ней...
"Куда же ты поедешь, друг мой милый? -
Спросила Марья, - В Франкфурт иль в Париж?" -
"Где будешь ты и я туда поеду,
Коль быть с тобою вместе разрешишь."

Так русская миллионерша - стерва
Смогла у Джеммы Дмитрия отнять,
Он для забавы был уже не первым,
С кем негодяйке вздумалось играть.

          Отступление

Средь ночи во втором часу Димитрий
Вернулся, наконец, в свой кабинет.
Слугу услал, зажег свечу и в кресло
К комину сел, в душе покоя нет.
Усталый был от дел и развлечений
В кругу друзей мужчин и разных дам.
Он размышлял о суете и чести,
Все возрасты из жизни вспоминал.
Он был не стар: полсотни и два года,
Но отвращенье к жизни уж познал,
Он спать не мог, мерещились виденья,
Вскочив из кресла, в угол прошагал,
Присел к столу и в ящиках, в бумагах
Он ничего по сути не искал,
Хотел уйти от мыслей, что томили.
Нашел цветок - в конвертике лежал.
Засохший напрочь с ленточкой, не вспомнил
Откуда он. Но все ж решил сберечь.
Вдруг в ящике - старинная коробка.
Предчувствовал: вот в ней-то что-то есть.
Он медленно поднял коробки крышку,
Узорчатые вкладки приподнял
На дне самом, завернутый в пергамент,
Был крест гранатовый, который он достал.
Всмотревшись в крестик Санин даже вскрикнул,
Пред ним возник не крест, а человек,
Которого любил он всей душою,
Которого он потерял на век.
Он снова сел, закрыв лицо руками,
И вспомнил он, как крестик получил
И дальше то, что вызвало терзанье,
Позор и стыд, который он испил.

Санин память напряг: тридцать лет пролетело,
Вновь терзанье в душе - Джеммин крестик в руках...
А ведь все началось с благородного дела,
Чтоб именье продать  он свалял дурака.
И спустя столько лет он страшился презренья:
Сокрушался: как мог свою Джемму предать
И к любимой своей нет теперь возвращенья -
Честь и совесть совсем уж нельзя потерять.
Крестик как уцелел, данный Джеммой любимой,
Почему не вернул? В муках он размышлял,
Как покинуть он мог свою милую Джемму
И так низко упасть - в рабство Марьи попал.