Хроники уставшего города. Библиотека

- Девушка, скажите, пожалуйста, у вас есть Ненаписанная Книга? – В ответ недоуменное молчание, шелест внутренних каталогов и судорожные попытки вспомнить школьную программу за пятый класс.
- А кто написал? Сейчас в базе посмотрю, – литературовед свернула вкладку на экране и, выставив указательный палец, приготовилась стенографировать. – Говорите.
- Ненаписанная Книга, Неизданного Автора.
- Не-из-да…, - поиск букв и клацанье клавиатуры прервалось возмущенным:
- Вы что, издеваетесь?! Мне, по Вашему, заняться больше нечем?! – И несостоявшийся лауреат Пулитцеровской премии, поджав губки, вернулась к своим интернет-хлопотам.
***
Я полюбил книги с детства. Когда грудное молоко сменилось на ситро «Буратино», а руки матери – на отцовский ремень. Примерно в это время. Образ вечернего отца в потертом сером кресле «да-здравствует-советский-союз» с журналами «Всесвит» и последующий пересказ прочитанного бутербродно-чайным утром. Школьный список книг на лето. Приключения Шерлока Холмса (когда вырасту, тоже буду искать преступников). Таинственный капитан Немо с не менее таинственным островом (когда вырасту, стану океанологом). Пьер и Наташа, Родион и князь Мышкин (для тех, кто хочет вырасти). И никому не известный Ричард Бахман со своим «Бегущим человеком» - моя первая любовь к Стивену Кингу (когда вырасту, стану писателем).
Когда же и я отведал плод от древа познания («Столичную» из дедовских запасов перед школьной дискотекой), мне открылись двери научной библиотеки.
Просторные залы с высокими потолками, затертым скрипящим паркетом и огромными окнами, заклеенными на зиму газетой «Правда». За столами – важные книжные черви. В совиных очках – для мудрости и карандашом за ухом – для «записать». Летом они занимали места у окон, зимой – у чугунных радиаторов. На первых рядах, ближе к барной (в смысле – книжной) стойке, сидели личинки – будущие черви. Они настороженно глядели по сторонам, вдыхали незнакомый воздух, издавали непонятные звуки, открывая очередную цветную иллюстрацию, или просто тыкали пальцами при виде появившихся личинок в коротких юбках или леггинсах.
Я, имея за плечами солидный опыт прочитанных «Пионеров-героев» и недочитанной «Каштанки», гордо ходил по залам, как на родных смотрел на червей, и презрительно отворачивался от личинок. Много книг прошли здесь через мои руки. Некоторые я даже прочитал.
Разные книги с разными историями. Но неизбежно одинаковым окончанием. Точкой. Ну, я бы еще согласился с многоточием. Но только не этот приговор, не это отсутствие перспектив и шансов на будущее, не эта маленькая трусость. Точка лишает свободы. Делает рабом предложенного, узником поставленных кем-то рамок, несчастным, у которого украли возможность выбирать.
Ух, что это я. Да, разные книги. Толстые и тонкие, интересные и скучные, для мужчин и для женщин…
Есть книги-бестселлеры. Одни из них на начальном этапе пользуются диким спросом и популярностью. Блестящая обложка, спец-выпуски новостей с ее рекламой, международные и межгалактические шоу с приглашениями звезд, шампанское и фейерверки для ценителей, бесплатные булочки и куриные кубики для все еще верящих. Но на поверку оказывается, что содержимое не подвергалось корректуре, и описанная в ней через Ы «жизнь» считается нормой. Такие книги на пике славы от силы лет пять. Максимум – десять, когда их оставляют на второй срок. И их успех напрямую зависит от популярности в серых массах зеленого цвета. Другие же – похожи на бесконечно горящую свечу. Однажды зажженную и непрерывно дающую ровный, тихий, приятный свет. И всегда найдется тот, кто захочет согреться теплом такой свечи.
Есть книги стихов. В них собрана музыка слов, некий танец. Вальс или мазурка, хип-хоп или топтание-на-месте.
Есть книги приключений и книги фантастические. Их объединяет нереализованное желание быть. Быть отважным, чтобы навалять какому-то придурку. Путешествовать во времени, чтобы хоть где-то, хоть что-то увидеть. Быть кем-то понятым. Потому как себя понять уже не в силах.
И есть ненаписанные книги. Их больше всего. В них много страниц: заполненных событиями и перечеркнутых, заключенных в рамочку или измазанных и смятых, но еще больше – абсолютно чистых. Они – о страхах и боли, о предательстве и лжи, о потерях и расставаниях, о проигрышах и ошибках. Они – о мужестве и самопожертвовании, о радуге после дождя и утренних лучах после ночной слепоты, о бескорыстной дружбе и доверии. Они – о дыхании, о регулярных вдохах и выдохах. И еще – в них нет точек.
Я смотрю на одну такую – она о падении с высоты. С большой. Другой и не встал бы уже. А здесь… Многоточие. Еще не дописано.
Или вот. О рождении. Или смерти? Одни ждали мальчика, другие – нового человека, третьи – «а может зажжем сегодня?» Непонятно. Никто не понимает. Тоже – без точки, с правом на ошибку.
Вот здесь интересно! О любви? Нет, к любви сейчас, увы, теряют интерес, живут всухомятку, с ускорением, страдая от шейного остеохондроза. Здесь о выборе – одного из двух ошибочных, о точке невозврата, о взгляде вверх, о вздохах, мольбах, усталости... Вчера просматривал, выбор еще не сделан – пустая страница…
Так много книг. У каждой своя история. Свое начало и своя омега.
Приходит время, и книги забирают. То ли написанное в них, для кого-то, утрачивает ценность, то ли процент потрепанности превышает допустимую норму и не совместим с пребыванием в библиотеке. Причина до конца не известна. Случается, они возвращаются, в несколько измененном варианте, как продолжение, ремейк. Но чаще - о них забывают…
***
- Девушка, у вас есть Ненаписанная Книга?...