Как Дед Мороз на Байкале друзей выручал

Анатолий Градницын

Во времена те стародавние держал дедушка Байкал на  постое у себя рыб разных да зверушек распрекрасных. Резвились в воде рыбки: Омулёк, его подруга Голомянка, а с ними – дядька их Хариус. Дружил с ними нерпёнок Самбу. А по берегам бродили стада козлов да оленей диких, гуляли медведи-проказники, а в дуплах гнёзда свои пчёлы обустраивали.
Был у Байкала старинный друг – Дед Мороз. Дружили они с детства самого. Вот только виделись редко. Приедет он зимой на недельку-другую, да и снова домой собирается – на Север, к медведям белым да моржам толстокожим.
Однажды люди какие-то на Байкале объявились.
Вышел их старшой, Мандалайка, на берег и кричит:
- Эй, дядько, зовут-то тебя как?
- Байкалом кличут, милок, – отвечает ему дедушка Байкал.
- Поживём мы у тебя маленько. А?
- Коли люди вы разумные да степенные, живите на здоровье.
Так и стали жить они на берегу. Огонь развели. Да не костерок маленький, а пожарище жаркое. Прыгают вокруг огня, кривляются. Чёрные от сажи стали, грязные. Копчёные как будто.
Не хотели люди хлеб да соль в поте лица добывать. Стали провиант у зверья отбирать. Медведь косолапый малину собирал, жирок на зиму нагуливал. Так они его палками из малинника погнали, едва бока не намяли. Сами всю малину пожрали, а кусты поломали. Траву повытоптали. Козлам да оленям жевать нечего стало, а потому ушли они в места глухие, безлюдные.
Когда всё под ногами у себя уничтожили людишки эти копчёные, на деревья они полезли. А там орешки лесные питательные, да медок лесной. Вот, где поживиться-то можно!
Сильно захотелось людям отведать мёда дикого. А как подобраться к нему? Дупло-то с медком высоко, и охраняют его пчёлы боевые. Только сунься туда гость непрошенный - мигом закусают, в решето превратят. Никто не решался за мёдом слазить, боялись все.
Тогда выбрал Мандалайка мужичонку самого тщедушного и приказал ему за мёдом лезть. Тот не хотел, плакал, в ногах валялся, умолял не посылать его к пчёлам. Но Мандалайка был непреклонен. Сказал, что ежели откажется мужик за мёдом лезть, его зажарят на костре и съедят.
- Ты худой и маленький, в дупло пролезешь, - сказал Мандалайка.
Подвели мужика того к дереву, где дупло с мёдом было. Три мужика к заду ему палки приставили и давай его вверх толкать. Так и дотолкали до дупла.
Всполошились тут пчёлы, начали вокруг мужичонки кружить. Жужжат, гудят, так и норовят ужалить. Ну, думает мужик, конец мне пришёл, заедят сейчас. Кружили, кружили пчёлы, да так ни одна его и не ужалила. Осмелел он тогда, обнаглел, стал в дупло лезть да мёд руками загребать. А Мандалайка кричит ему:
- Всё забирай, чтоб ничего не оставалось.
 Эх, уважу тебя, Мандалаюшка, - кричит мужик, - пировать сегодня будем, - а сам плюёт тихонько в сторону да слова обидные и ругательные про Мандалайку бормочет.
Весь мёд забрал мужичок, соты все поломал. И ни одна пчела его не ужалила, потому как сильно дымом воняло  от него. А пчёлы этого, ой как не любят.
Так и разграбили они жилища пчелиные. Собрались тогда пчёлы в рои и улетели в чащи лесные да таёжные.
Прошло время какое-то недолгое, закончился мёд у людей. А нового нет. Нет и ягоды лесной, нет ореха. Решили тогда люди к Байкалу пойти, провианту попросить. Вышел Мандалайка на берег и кричит:
- Эй, дядько Байкал! А ну-ка, дай нам рыбки твоей, да пожирнее.
Зашумел Байкал, заволновался:
- Ты зачем, человек несмышлёный, дерева да кустарники, да места ягодные загубил, зверя, птицу да пчёл работных по миру пустил? А теперь вот и к рыбам моим подбираешься, загубить их желаешь? Не дам я их в обиду.
- Дядько Байкал! Дай рыбки маленько. А нет, так продай. Расплатимся когда-нибудь.
Ещё больше Байкал заволновался, почернел:
- Нет. Не предаю и не продаю я друзей своих. Это мой тебе ответ последний.
- Ну, смотри, дядько Байкал. Не пожалел бы ты потом, старикашка, - и Мандалайка с гордо задранным носом ушёл в лес.
А в это время далеко на Севере собирался Дед Мороз в дорогу, в гости к другу своему старинному Байкалу. Взял в дорогу Дед Мороз посох волшебный. Ударит им о землю один раз – лёгкий морозец придёт, заиндевеет всё вокруг, притихнет, трава зелёная инеем покроется. Ударит второй раз – покрепчает мороз, защиплет за носы и уши, да за хвосты куцые. Снег пойдёт. Третий раз ударит – затрещит мороз лютый, кусачий, пурга начнётся чёрная - зги божьей не видать.
Едет Дед Мороз по тундре, по лесам да по горам и песенку поёт:

По диким просторам Сибири
Гуляет владыка-мороз.
Зима наша – лучшая в мире,
Вам скажет любой эскимос. 

А впереди сороки летят белобокие и тарахтят во всё горло: «Зима идёт! Мороз!». Слышит их галдёж зверьё и птица и спешит быстрее по норам да по дуплам укрыться, от холода да пурги схорониться.
Проехал Дед Мороз тундру приполярную – зима там наступила. Проехал тайгу эвенкийскую и горы якутские – и там зима. Близко Байкал уже. Сороки на хвостах своих принесли весточку зверью прибайкальскому, что мороз приближается. Вот и дедушка Байкал услышав новость, обрадовался, что  встретится скоро с другом старым.
Ждёт Байкал Деда Мороза, волнуется, волны крутые о скалы бьются, брызгами разлетаются. А Мандалайка тем временем в кустах сидит, за рыбами следит и думает, как бы изловить их. Приказал он мужикам дерево потолще завалить и лодку выдолбить. Сделали они лодку, а потом ещё и копья острые сделали и поплыли рыбу добывать.   
Подплыли они тихонько туда, где Омулёк с Голомянкой да с дядькой их Хариусом отдыхали, и начали в них копьями тыкать. Да не тут-то было. Мимо всё. Уворачивается рыба от копий, в глубину уходит. Так ни с чем и вернулись. Мандалайка кричит, ругается. Бестолочь, остолопы. Рыбу глупую изловить не умеете. А сам думает, как бы рыбу поймать.
Два дня думал, потом собрал мужиков и баб и говорит им:
- А ну-ка, рвите на себе волосья.
Те взвыли в один голос:
- Да что ты, Мандалаюшка, благодетель! Как же без волосьев мы будем, замёрзнем, околеем.
А волосья-то у них густые, длинные и как будто салом смазаны. Закутаешься в них – и шубы не надо. А Мандалайка не унимается, ещё пуще прежнего раздухарился:
- Рвите волосья, иначе нашлю на вас силу колдовскую, нечистую. В огне гореть будете.
Испугались люди, волос кучу целую надрали. Потом свили из волос нити тонкие, прочные, а из нитей сети связали.
Погрузили мужики сети в лодку и поплыли туда, где рыбка плескалась. Растянули сети, а сами на лодке возле берега за камнем большим спрятались и караулят. Час ждут, два. Нет никого. Как вдруг заходила сеть, задёргалась, по воде круги пошли, брызги полетели.
Присмотрелись они, а это Омулёк с Голомянкой да дядька их Хариус в сети запутались и вырваться не могут. Обрадовались мужики, погребли к сетям. Весёлые, песни поют.
Говорит тогда дядька Хариус Омульку:
- Давай, Омулёк, племяш мой, Голомянушке-то поможем, из сетей её вызволим. Маленькая она, юркая. Легче ей будет спастись и в глубину уйти. А мы с тобой здесь на погибель нашу останемся. Не судьба, видно, жировать нам на воле.
Согласился Омулёк. Стали они вдвоём Голомянку из сетей выпутывать. Глядь, а тут нерпёнок Самбу подплывает и кричит:
- Ребята, еле успел. Давайте Голомянку спасём, а потом я и вас выпутаю.
А мужики на лодке подплывают всё ближе и ближе, уже и копья приготовили.
Дедушка Байкал в это время вздремнул маленько и не слышал ничего. А когда проснулся от шума и возни, сразу всё понял, разволновался, разгневался. Волны высокие, крутые покатились на скалы прибрежные, разбиваясь на тысячи брызг, тучи чёрные пошли по небу, ветер завыл неистово, шторм начался. Загудел Байкал голосом трубным, глубинным:
- Баргузин-ветер, сын мой младший, прилетай, помощь нужна.
Налети ураганом неистовым, прогони злодеев окаянных.
- Слышу тебя, отец. Лечу, - раздалось где-то в вышине.
А лодка в это время приближалась к сетям. Увидели мужики нерпёнка, обрадовались. Будет им на ужин мясо жирное, а Мандалайке - шапка царская. 
Но выпутали, наконец-таки, друзья Голомянку из сетей и заставили её в глубину уйти. Хотела она остаться и Омулька с Хариусом вызволить. Да какой с неё толк! Маленькая совсем. А Омулёк с дядькой Хариусом запутались основательно. Никак не может Самбу освободить их.
Прилетел тут Баргузин-ветер и давай на лодку дуть да к берегу её отгонять. А мужики-то вёслами гребут, упираются, не хотят на берег без добычи возвращаться. Волны бьют в борта лодки, ветер её гонит, а мужики всё упорствуют. Так и боролись они. Никто не мог пересилить.
Тут подъезжает к Байкалу Дед Мороз.
- Что нахмурился да невесел, друг ты мой старинный, - спрашивает, - али обидели тебя людишки эти бесстыжие? Давай-ка подсоблю.
Ударил Дед Мороз посохом своим волшебным о землю один раз – морозцем лёгким повеяло, скалы да камни прибрежные инеем покрылись. Ударил второй раз – крепче мороз стал. Брызги, что от волн, на скалы да камни летели, замёрзли и в громадные сосульки превратились. Вода замерзать начала, и вскоре лодка в лёд вмёрзла. Ни туда, ни сюда сдвинуться не может. Мужики замёрзли без волос-то, выскочили на лёд и к берегу побежали. А вылезти на берег не могут – везде сосульки огромные частоколом стоят. Бегали-бегали, еле нашли дырку, чтоб пролезть можно было.
В это время Омулёк с дядькой Хариусом выпутались-таки из сетей и ушли в глубину, а нерпёнок на льду остался. Лежит, отдыхает, на снегопад смотрит, любуется.
А сбежавшие из лодки мужики тем временем отогрелись у костра, и Мандалайка снова их на промысел посылает:
- Видели, балбесы, нерпёнок на льду остался, а кругом ни одной полыньи нет. Бежать ему некуда. Поймаем мы его сейчас без труда.
Взяли они копья и стали тихонько к нерпёнку подбираться. Совсем близко подошли, наброситься уже хотели, как вдруг Самбу учуял их и дал дёру, что есть мочи. А мужики за ним.
Стали они его догонять. Увидел это Дед Мороз, ударил посохом о землю третий раз. Затрещал мороз лютый, пурга сильная началась. Стали мужики отставать понемногу, но всё одно, бегут за нерпёнком, изловить хотят. А мороз – всё сильнее. Стал лёд у них под ногами трескаться. Да трещины-то неглубокие, не провалишься.
Увидел это дедушка Байкал и загудел голосом своим трубным, глубинным:
- Богатырь великий, Хамар-Дабан, только ты помочь сможешь. Подо льдом я, тесно мне. Поверни меня с боку на бок.
- Слушаюсь, дедушка. Подставляй бока, - отвечал богатырь Хамар-Дабан.
Стал вертеть он дедушку Байкала с боку на бок. Лёд потрескался, и льдины друг на друга полезли. Большие полыньи образовались. В одну из них и нырнул нерпёнок Самбу. А там его уже поджидали Омулёк, Голомянка и дядька их Хариус.
А мужики покрутились немного да и вернулись на берег. Вскоре ушли эти люди куда-то. Мороз их, видно, согнал. Аккурат, под Новый год всё это произошло.
С тех пор приходит мороз на Байкал под Новый год. Покрывается  Байкал льдом толстым, чистым и прозрачным, а по льду трещинки в разные стороны разбегаются. Скалы да камни прибрежные в сосульки наряжаются. Баргузин-ветер задувает. А со стороны восточной величественный горный хребет Хамар-Дабан возвышается. Случаются и землетрясения на Байкале. Тогда трескается лёд на озере, и полыньи да промоины образуются. Там и нерпа обитает, и рыба всякая подплывает свежего воздуха глотнуть.
Вот так и повелось со времён тех давних. 

Иллюстрация: https: // 1baikal. ru/n ovosti /b ayka lski y-ded –mo roz-vyber et-luc hshee-fot o-oze ra (убрать пробелы из ссылки)