***

А времени ход сейчас рукавом спустившимся стелится,
И мы можем разглядывать в ткани заплатки и узелки.
Все нелепые, хлипкие, даже швы на две части делятся,
Но надрывы их словно чужды нам и далеки.

Не признать хоть, рукав - наш. Бери, закатывай.
Все узлы сами путали, растянув нитки прошлого, как нугу,
И стежка на заплатках, к печали, не вывели аккуратного,
Сохранить как зеницу не хватило извилин в тупом мозгу.
Сколько всякого пережил от меня, от тебя наш страдалец штопаный,
Он все помнит, ему и прошлое - настоящей минуты миг.
Всем, что вынес он, так же как я по утрам, растрепанный,
Но, быть откровенным, он в своей изувеченности велик.

Полотно рукава хранит вечность наши с тобой события,
А вот я их не помню - дай бог, половину, а, может, уже и все.
Исхоженных улиц дома наших лиц черты видят все размытее,
А подъезды панельных домов позабыли, как прятались в их тепле.
Соседи не помнят объятий, объятых тенями многоэтажек,
А кот бездомный, за которым смотрели, и вовсе покинул мир.
Давно потерян тобою список любимых полнометражек,
И, представляешь, сто лет назад изменили мы адреса квартир.

Это то, что случилось, и то, чего впредь никогда, ни за что не будет.
Перемножив на сотни - удалённые кадры глазами отснятых сцен,
Кинопленки куски, пропавшие дубли слияния наших с тобою судеб,
Что едины остались только в бетонной коробке покинутых старых стен.

А времени ход сейчас рукавом спустившимся стелится,
И мы можем разглядывать в ткани заплатки и узелки.
Все нелепые, хлипкие, даже швы на две части делятся,
Но надрывы их впредь так чужды нам и далеки.