Шум

«Ideology is everywhere». На родине шум.
Приближается шум. Продолжается шум. Шум не тленен.
Шум повсюду. За печью слоняется призрак-шатун,
половицы скрипят, мыши шаркают в груде поленьев.
Зренью выгоден шум. В диалектике это объект,
антитезис. Ей-ей, шум, по боле того – его семя.
Все, что есть пред тобой, орган слуха давно опроверг.
Можешь вырвать глаза. Все равно здесь беспомощно зренье.
Десять дней и сентябрь. Всё погибнет. Отечества нет.
Всё шумит – грузовик, легковая, асфальтоукладчик.
Шум повсюду – в груди, в унитазном бачке, в кошельке,
в микрофоне MC, в чреве курвы, за печью, тем паче,
не бывает частей, всё на свете едино, всё – шум.
Он твой компас, мотив, одновременно, алиби, способ
убежать от себя, от материи, твой парашют,
твой соперник и друг, твой приход и смертельная доза.
Пошумим, пошумим. Ибо присно нам в родине жить.
Пошумим, хорошо пошуметь вечерком на террасе
или утром в кафе, или днём на сиденьях машин,
или ночью, шумя, бултыхаться верхом на матрасе.
Так в колодец плюют, забывая про физику. Так
на восточных волнах в легкой шхуне вздыхает славянка.
Наши предки мудры. Наша Азия тонет в стихах.
Затихают умы. Только горло одно наизнанку.
Шум повсюду – в садах, где, обедая, пчёлы хрипят.
Шум повсюду – в цветах: в гладиолусах, ирисах, флоксах.
Шум в канаве, в мостках через эту канаву, в полях,
в синеве тракторов. Шум повсюду, и это так просто.
Шум в ударах копыт, от которых крошится земля.
Шум в тычке каблуков о родную мощёную площадь.
Шум в родителях, в детях, в любовницах, в жёнах, в друзьях,
Шум во мне, шум в тебе. Я стучу. Бьёт копытами лошадь.
Шу-шу-шу – это кто-то клянется кому-то в любви,
Шу-шу-шу – это мать причитает над умершим сыном,
Шу-шу-шу – это банк выдаёт ипотечный кредит,
Шу-шу-шу – это пьянь у студента стреляет на пиво.
Приближаю тебя, дорогое безмолвие лет,
дорогая волна, что качает славянскую шхуну.
Десять дней, и сентябрь. Всё погибнет. Отечества нет.
Прихожане сложили тела – это выгодно шуму.
Шу-шу-шу – это Бог бесконечно страдает за нас,
Шу-шу-шу – эта дева ныряет в объятия духа.
Боже мой, оглянись, сколько здесь рифмоплетствия глаз.
Зренье – ты ни чета бесконечной поэзии уха.
Значит шумом пора насладиться, без букв, без цифр,
без оттенков, без форм, без объёмов, без линий, без точек.
Даже в кладбище шум, за оградкой шумят мертвецы,
шум на плитах, в гробах, на крестах, в фотографиях. Впрочем,
пошуметь от души, тоже надо, конечно, уметь,
пошумим, пошумим, кто сильнее, кто звонче, кто громче,
пошумим, ну же, ну, мало ль сколько осталось шуметь,
пошуми, твою мать, пошуми, пошуми, Авва Отче!
Шу-шу-шу – будь смелей в этих не щекотливых делах.
Шу-шу-шу – не робей под большими глазищами века.
Шу-шу-шу – это рай обращается медленно в ад.
Шу-шу-шу – человек потерял навсегда человека.
Это жизнь? Да, пожалуй, наверное, всё-таки жизнь.
Преклонись перед ней. Преклонись, пусть она будет выше.
Только жизнь не молчит. Не молчит. Жизнь всё время шумит.
Будь таким же как жизнь, пошуми, пошуми, да, шуми же!
Шу-шу-шу, шу-шу-шу, шу-шу-шу. Никого, ничего.
Наша родина застлана храпом царя-лицемера.
Но политика – шум, а история – эхо шумов.
Значит близится шум. Ideology is everywhere.

2015