В чужих глазах

Я любил себя в чужих глазах,
Даже если еле отражался,
Может никого и не спасал,
Может не воспринял чужих санкций.
Я любил себя в чужих словах,
Лишь бы моё имя и погромче,
Добрая, покорная молва,
Всяко не скупилась мне на почесть.
Я любил себя в чужом сознании,
Коли я хоть кем-то завладел,
Если меня сразу не послали,
Значит, хоть топи меня в воде.
Я любил себя в моменты пьянства,
Я любил по трезвости ума,
Знаешь, и быть может даже статься,
Я любил и ночью и с утра.
Я лишь в вашем зеркале картина,
Я лишь иллюзорный ваш портрет,
Если вам чуток и подфартило,
Значит вы попали на обед.
Знаешь, в промежутке, между утром,
И бескрайней матерью ночи,
Я тебе побуду лучшим другом,
Лучшим представителем мужчин.
Буду для тебя любимым мужем,
Стану твоей радостью очей,
Только растяни пошире уши,
Буду и отцом у дочерей.
Знаешь, в промежутке, между утром,
Я для твоих грёз апофеоз,
Знаешь, даже мне бывает скучно,
Я тебя добыл, да не донёс.
Но как только день коснётся ночи,
Влажными и жадными губами,
Тут же рассекречу лик порочный,
Кожа вмиг покроется зубцами.
Буду я буянить до рассвета,
Сразу обвиню во всех грехах,
Будто ты в пороках несусветных,
Словно о любви я не писал.
Будешь ты мне всячески перечить,
Будто я порю одну лишь чушь,
Словно пробудилась во мне нечисть,
Знаешь, мне и лик твой ныне чужд.
Самое печальное, пожалуй,
То, что повторится всё по кругу,
Снова возвратимся мы к началу,
Где я стану самым близким другом.
Стоит ли молить о постоянстве?
Можно ли оставить все как есть?
Мы ведь запряженные в упряжке,
Нас ведь разлучить могла лишь смерть.
Но с годами, многое сменилось,
Каждый, свою сущность - оседал,
Ты все ждёшь какого то там принца,
Я в чужих глазах ищу - себя.