Белый Храм

Осенней ночью на замерзших полях сраженных;
Сыпались звезды в ладони твои и мои.
Мы  думали, приближаются грезы.
Но сумерки есть, как  у розы свои шипы.
Бывает, что красота никого не лечит.
Бывает, что кровь поцелуем горит.
Бывает, что мы умираем под вечер.
И оживаем под утро, и видим, мы не одни.
На самом деле реальность  иная,
Мы живы тогда, когда шепчут небеса.
И в тот миг наши  души огнем пылают.
А грезы падают в ноги, как осенний листопад.

Тогда, я облачаю себя в чёрное,
В чёрное, как смоль, с головы  до пят.
И жду приближения снегопада чёрного.
И в сумерках я вглядываюсь, в хрустальный  шар.

Темно, без мерцаний звезд уныло.
Темнота окуривает свободу лжецам.
Это кажется странным и обидным,
Но треснул мир этой осенью напополам.
На одной половине сладкие звуки,
Губы красными листьями ведут диалог.
На другой половине всего невидимого,
Ничего, ничего, ничего.
Треснутый мир вряд ли склеишь?!
Во мраке, в бреду чёрных коней табун.
Я кормлю их с руки; я ими живу и верю.
И тьма любит меня; и объятья её велики.
-  Не вдыхай, не испытывай, не плачь и не мчись за мною.
   Не обманывай, ты не положишь этому конец.
   Не погружайся, не корми их больше с руки любовью.
   Мы претворяем  мечты в нашу жизнь.

А потом снегопад идёт осенними дождями,
Замерзая и тая,
Воды’ льются и льются на треснувшую гладь.
Они точно укроют её снегопадам,
И все будет белёсым, как столетия назад.
И тогда,
Моя чёрная мантия,
Будет только пятном в Белом Храме.
Я заполню тоску белым снегом своим и твоим,
И ветрами и стужей буду жить днями и ночами,
А пока, мы видим наш треснувший мир.