Бывало, в детстве...

***
Бывало, в детстве розовостью лиц,
нездешним светом сцена поражала.
Но атмосферу действа разрушала
естественность потертых половиц.

Внезапный топот в гулкой тишине,
когда вбежит босая Антигона,
бросает в дрожь, и с грохотом вагона
утюжит он приподнятость во мне.

Нет, лучше цирк—простой, как барабан,
любимый за игру без декораций,
за то, что не желает притворяться
ни храмом и ни жизнью балаган.

И трогательна штопка на трико,
и не смущает аммиачный запах.
Пожалуй, только зверь на задних лапах
печалит, но и то не глубоко.

Циркач нам демонстрирует не льва,
а свой талант и некую идею,
и точно так же служат лицедею
для самовыражения слова.

А слову пьесы ни к чему актер,
здесь, как в любви, посредников не нужно. ...
Меня забыли. С мерностью недужной
в саду, как маятник, стучит топор.

И жалко всех, и никого со мной,
и жизнь прошла, и совмещать не странно
звук топора со скрипами дивана
и театрально лопнувшей струной.