Трое

Ночь, полночь, скрип половиц,
Над кроватью трое, но нет у них лиц,
Черные балахоны, черные сердца,
Предвестники боли, горя, конца.

Первый несёт в руке лишь фонарь,
Им освещает путь за вуаль,
Место, где души от тела ушли,
Но дальше дороги нет, не нашли.

В месте том мрачно, и сыро и гной,
А Первому кажется это игрой,
Он собирает коллекцию душ,
На них чтоб смотреть в отражении луж.

А у Второго в руках лишь весы,
Те что отвесят жизни часы,
Только когда ему кто-то негож,
На жадного монстра бывает похож.

Он рассыпает минуты на пол,
И приближает смерти укол,
С каждой щепоткой, просыпанной им,
Становишься старше, старее... седым...

Ну а Второй забирает себе,
Пыль нашей жизни, не внемлет мольбе,
Её отсыпает в свой старый сосуд,
И продолжает бродить с нами тут.

Третий несёт на руках фолиант,
Скованный цепью, как арестант,
Только расходятся цепи и вот,
Тот фолиант по кровати ползет.

Он выпивает память о том,
Что было светом, было добром,
И на страницах пишет своих,
Всё что навечно забрал у других.

И эти трое с рассветом уйдут,
Но никого не останется тут,
Лишь оболочка пустая, как лёд,
Тот что растает и в вечность уйдет...