Книги

У книги есть душа?
Иль это автора души осколок,
проявленный в бумаге морок
из чащи сна?
Скорее подсознания пейзаж,
чьи глазу непонятные фигуры
вдруг обретают ясность и фактуру,
когда гуашь
душевных мук
касается материи. И это
дает cпособность разговаривать предмету
минуя звук.

На первый взгляд беззвучные листы.
И как их ни крути - они безмолвны,
не слышно как внутри бушуют волны,
горят костры,
плетутся баснословные интриги.
Но стоит научиться слышать зов,
как шепот тысячи отдельных слов,
живущих в книге,
сольется в громогласный унисон,
путеводитель для заблудших между строчек,
чьих суток мера есть не дни и ночи,
но явь и сон.

Так что же представляет из себя
излитый на бумагу очень горький
экстракт чужого опыта в настойке
от скуки дня?
Должно быть, это - дочка мудреца
на дне любого винного бокала
иль попросту искусное лекало
в руках творца.
А может это маленькая щель,
надрез на ткани времени-пространства,
для мыслями груженых дилижансов
почти туннель?

То речи многоликая сестра!
Не так уж много в ней отыщется ответов,
коль применять ее идеи и заветы
лишь для костра,
которым жечь любого, кто не стёр
следы свершения неправедного дела,
чьи идеалы выросли из тела
чужих сестёр,
и представлять себя духовности послом,
столь преданным поборником морали,
из родника своей сестры едва ли
отпивши слов.

Ну что ж, я смог
приблизиться к ответу,
как может под бумажным силуэтом
скрываться бог?
Но может и гнездиться сатана,
нашептывая страждущим на ухо
"злодейство", под названием наука,
лишая сна,
стремящийся к познанию народ;
и заставлять искать простые вещи в сложных,
а после упаковывать в обложки
запретный плод.

Там точно есть душа!
Пускай сей тезис выглядит и спорно,
ведь книга, будучи ничем, но формой,
начнет дышать,
лишь если музою отмеченный творец
вдохнет в нее бессмертную Идею,
и в образах героя и злодея
отыщет чтец
вчерашнего болезненный излом,
на завтрашнее лучшее надежду,
и просто мысли о границе между
Добром и Злом.