Судьба собачья. Февраль 1988

Однажды пес бродячий повстречал
Квартирного сторожевого псину,
И тот ему как мог нарисовал
Такую вот правдивую картину.

Я пес домашний, пес сторожевой,
Спокойный я и очень редко лаю,
Своей хозяйке предан я душой
И хорошо ее повадки знаю.

Она с утра во двор со мной идет
И на вечернюю прогулку ходит,
И никогда хлыстом меня не бьет,
Перед другими псами не позорит.

А возвращаясь вечером домой,
Она мне лапы моет и ласкает,
Готова ужин поделить со мной
И пальцы в мою гриву запускает.

Лижи ей руки – коли не болван,
Тепло и чисто, и жратвы навалом.
Хочу - ложусь с ногами на диван,
Хочу - свернусь клубочком под диваном.

Но зачастил к ней вечерами друг,
И норовят они уединится,
А мной тоска овладевает вдруг,
И начинаю я страдать и злиться.

Хозяйке нравится, когда б я выл
Хвалебный гимн тому, кто к ней приходит.
Ей нравится, чтоб я примером был,
И для меня сама друзей находит.

А мне давно дворняги по нутру,
И среди них давно я заприметил,
Которая манила поутру,
А я лишь тихим лаем ей ответил.

А как хотелось вместе убежать
Туда, где сосны и густой орешник,
И по-собачьи лаять и ласкать…
Да поводком давлюсь я, словно грешник.

Но вот, однажды оборвав ремень
И от хозяйки вырвавшись из власти,
Я по задворкам бегал целый день,
Где утолял и похоти, и страсти.

Когда ж на землю сумрак навалился
И месяц ясный на небо взошел,
Я с голодухи на помойке рылся
И кость вполне приличную нашел.

Но налетела стая на меня,
Гнались за мной, как за последним вором,
И отобрали ужин у меня…
Пришлось уснуть голодным под забором.

Очнулся утром. Все во мне болит,
И хвост повис, как мятая бумага,
А мне хозяйка тихо говорит:
"Иди домой. Согрейся, бедолага".

И я опять перешагнул порог,
Где кухни дух рефлексы раздражет,
И я в изнеможении прилег,
Пока хозяйка супа наливает.

Ты только не суди, братишка, строго
И постарайся истину понять:
Что легче жрать из миски у порога,
Чем на помойке кости добывать.

Я от избытка сытости рыгнул,
Судьбе соей тихонько помолившись,
И проводив хозяйку, я уснул,
На половик по-барски развалившись.

Но я твоей завидую судьбе,
Хотя и знаю - ты большой мошенник.
Но счастье, что неведомо тебе,
Как давит шею кожаный ошейник.